Катрин Мелье - Заплаканные жизни. Триллер

– Ах да… Вы, кстати, можете ещё раз порыскать в этой комнате в поисках какой-нибудь наживы, только осмелюсь Вас разочаровать, воровать тут больше нечего! «Досадно не правда ли?» – сказала мать, и скрылась в недрах печального серого дома.

Девочка так и осталась стоять совершенно опешившая от этого яркого представления. А спустя какое-то время, медленно присела на край кровати, схватила лицо руками и стала плакать. Ну не укладывалось у нее в голове, что же пошло ни так?!

– Надо было туфельки новые купить и пальтишко, а ни эту бесполезную дрянь! Ну ничего в другой раз буду умнее… – хныкала она ни капли, не жалея о том, что украла деньги и обидела родителей. Её переживания были совсем по другому поводу! Она жалела о том, что не купила себе новые вещи на сворованные деньги. Ни грамма стыда или угрызения совести. Но как ни крути, девка-то не дура и естественно понимала, что это колечко её не согреет в холодную стужу, и более того теперь придётся ответить за свой поступок по всей строгости, и выкрутиться, как всегда, вряд ли получится.

Мать очень осерчала и сдержала свои обещания. Она из принципа ни купила Полине даже трусов. Так что ей пришлось идти в старой, прошлогодней форме, которая сидела совершенно странно на сильно выросшей и повзрослевшей девушке, да и в туфли Полина залезла с огромным трудом, потому что нога так же увеличилась в размере. Ни смотря на все эти обстоятельства упрямая виновница своих же проблем, не соизволила подойти и попросить прощения. Признать свою вину и дать какое-либо обещание исправиться, она предпочла, гордо задрав нос и не показывая виду идти в том, что есть. Более того она ходила так до самых холодов. Девушка выглядела совершенно нелепо, когда пыталась натянуть на себя маленькие осенние боты, корчась от наболевших мозолей. Ну, а мать не упустила возможности уколоть непутёвую дочь, пытаясь сломить непокорный нрав. Однажды рано по утру, когда на её глазах разворачивалось это нелепое зрелище, она спросила.

– Ммм… как мило! Ваше Величество, а Вы так и отправитесь в школу как подстрелыш? Пальтишко то маловато, или нынче это модно? А-ха-ха… – залилась смехом женщина.

Полина натянула одежду и со всего размаху хлопнула дверью, быстрым шагом поспешила из дому по направлению к школе.

– Господи, как же я вас ненавижу, как же вы меня все бесите, тупые батраки и шутки у вас тупые, и рожи у вас глупые! Скорее бы уже свалить из этого сарая в нормальную жизнь! Вот уеду и больше ноги моей не будет в этом доме. «Ваше величество вы прямо так и пойдёте?», тьфу глаза бы мои тебя не видели и уши бы мои не слышали, ненавижу… Подстрелыш? Сама ты подстрелыш, дя-рё-вня!!! – она бежала все быстрее и быстрее по замерзающей улице, браня своих родителей и мечтая о новой прекрасной жизни без них.

– Тебе ни кажется милая, что ты слишком строга с ней!? – забеспокоился привставший Федор, выглядывая в окно.

– Да что значит строга? Хм… я считаю за такое нужно было бы высечь и как следует. Так что нет не слишком, даже очень не слишком!

– Ну ни знаю дорогая мне вот, например, думается, что это не выход и не метод! Что ты хочешь доказать ей таким способом? Вот поверь, в её голове все наши действия, тем более такие, порождают только ненависть! Добром надо как-то ребёнку объяснять! Исключительно добром! – вдохновенно рассуждал он.

– Добром?! Она значит деньги воровать будет, мешки резать, соседей грабить, а я ДОБРОМ!? Она мне на голову срать будет, а я что, улыбаться должна? «Да ты в своём уме Федь?» – женщина замялась и даже сделала некоторую паузу, думая над тем, что говорит.

– Ну… предположим ты прав, про добро. Но ни уж то мы не говорили по-хорошему, неужели не пытались донести, объяснить? Ты что же хочешь расписаться в собственной беспомощности и несостоятельности как отце, как родителе, как главы семьи в конце то концов? И значит ты полагаешь что даже моя мать с её опытом работы педагога и вообще с её дотошным характером не пыталась что-то исправить и как-то по нормальному поговорить с ней? – возмущалась обиженная супруга.

Но на эту страстную речь у Феди было исключительно своё мнение.

– Ничего я не полагаю… беседовали ни беседовали, не важно. Значит плохо беседовали не сумели толком объяснить! Ни может во всех бедах быть виноват один ребенок, не углядели значит, упустили значит! И ты мне это брось… сечь! Раньше надо было, а теперь уж поздно! Я попытаюсь сегодня с ней сам… эээ по-хорошему, как-то эээ… по правильному! Чаю что ли налей, хватит уж нервы то подымать! Ты ж добрая у меня… – прищурил он свои хитрые глаза и обнял жену за талию.

– Ой, ой… ЛЕШИЙ! Не приставай ты ко мне, видишь ведь, злая я сейчас.

– Неа… какая же ты злая, ты у меня добрая! – смеялся Фёдор как пацан, и пытался поцеловать надувшую губы супругу.

– Злая говорю! – отвечала она уже заметно повеселев.

– Да нет же, добрая! Ну Зин, иди сюда? – он закрыл глаза и сделал смешное лицо вытянув губы бантиком в ожидании поцелуя.

– Ну шальной. -смеялась женщина, чмокая его в губы трубочки и прижимаясь всем телом.

Вечером он, конечно, попытался поговорить с дочкой, но у него слабо это получилось. Полина совершенно отрешенно выслушала все его просьбы, доводы, и правила, а как только отец замолк, произнесла.

– Ты закончил? Я могу идти? – он так растерялся и опешил, что просто коротко ответил.

– Да… – произнес обескураженный Фёдор, на этом собственно беседа и завершилась.

: Великан, повелитель человеческих судеб

Наверное, каждый из родителей для себя сделал какие-то выводы и принял определённые решения, они старались не конфликтовать с дочерью, но и отношения в семье стали холодными и даже официальными, ни теплых слов, ни шуток, всё строго, жёстко, по факту.

Наступило время отдавать единственное чадо в университет, а спокойствия у них в сердце никакого не было. Отец вообще до последнего был против отъезда в другой город, по его мнению, учиться можно было и здесь. В чём-то Фёдор наверно прав, по-своему, по-отцовски, только юной бунтарке доказать это не удавалось. Как-то вечером обеспокоенные родители тихо шептались о жизни и о планах на ближайшее будущее.

– Честно говоря милая, если была бы моя воля, то Поля никуда не поехала бы, профессию можно получить и в родном городе, я до последнего буду настаивать на этой идее. Ну ни смотри ты на меня так, ты должна понимать почему я хочу этого! Мы с тобой очень любим дочь, но её поведение, оставляет желать лучшего, что греха таить, дети вон из худших семей ведут себя куда скромнее и почитают своих родителей! Хотя бы вот возьмём соседскую сношку Анку! Ну вспоминай жила она тут не далеко, давно правда много лет назад, дом ейный до сих пор стоит, тот каменный возле котельной, вот там, ну ты знаешь с пологой крышей… В каком году она переехала и не помню. Дом её пустует чёрт, знает сколько лет, никто его и не купил, странно даже. Ну да Бог с ним. Я с тобой про другое… Вот ты ведь знаешь её историю, ну… знаешь? Эх если ты забыла, то я напомню ещё раз! Когда Анке было лет тридцать, её бросил муж! Он уехал на свою родину, мать у него заболела вроде, уехал и всё накрылся, этим …медным тазом… стервец, семью бросил, потом и вовсе на развод подал! Анка осталась одна с двумя детьми. Заметь дорогая, с двумя! Время-то и сейчас лихое, а тогда вообще была голодуха, выживать в одиночку всегда тяжело, а если на руках ещё и двое несмышлёнышей? Хм… Да, ни завидная доля. Ну сношка работала, конечно, куда без работы-то, однако всё чаще, стала пропадать из дому, дети всё чаще оставались голодными, да и без должного присмотра. Но ведь ни смотря на то, что Анка, стала пить горькую, и таскать каждый день в дом всяких мужиков, дети её любили и уважали. Во всём помогали, настоящая маленькая опора. Мы с тобой ни пьём, ведём вполне благочестивую жизнь и дочь любим всем сердцем, а в ответ от неё получаем только презрение и ненависть. Как так и где справедливость? – он задумчиво помолчал минуту и продолжил.