Ксен Шаминье - Не бог, но Зодиак

***

Доктор Баннетт сидел за письменным столом. Перед ним лежала объемная стопка бумаг, которые ему предстояло заполнить. Он устало посмотрел на часы, было около двух ночи. Потер рукой лоб, снял очки и закрыл глаза, затем нажал кнопку вызова ассистента и попросил принести чашку черного кофе. Уже третьи сутки он не спал, его организм начал уставать.

Внезапно раздался тихий хлопок, и в комнате появился человек в костюме, высокого роста, с зализанными волосами. Баннетт поднял голову и посмотрел на прибывшего. Перед ним стоял доктор Ибсон. Казалось, тот был не очень рад своему местонахождению, так как буквально в следующую секунду начал возмущаться, почему Баннетт вызвал его в такое время. Также его очень интересовало, почему тот не мог позвонить по телефону. После гость принялся ехидно рассказывать о существовании телефона, при этом не замолкая ни на секунду. В завершение своего монолога Ибсон решил пожаловаться на объём незаконченной работы.

Наконец, доктор Баннетт смог вставить своё слово. Стальным голосом он ответил, что прекрасно знает функциях телефона и его устройстве, а затем перешёл к делу, объяснив причину своего вызова.

– Между прочим, я тоже не в восторге от твоего здесь присутствия, но какая разница… – не забыл добавить он в конце.

Узнав об обнаружении Водолея, доктор Ибсон лишь презрительно поднял бровь и заметил, что это была глупая попытка помириться после недавнего скандала. Двое мужчин никак не могли научиться спокойно общаться уже несколько лет. Они постоянно ругались и ссорились, хоть потом и мирились. Их знакомые удивлялись, как они оба всё ещё оставались живыми.

Тем не менее процесс примирения часто затягивался. Так и сейчас, Ибсон не упустил возможности принизить Баннетта. Если бы не Водолей, буквально свалившийся на голову второго, то кто-то из этой парочки уже бы попробовал испепелить другого. Однако при данных обстоятельствах это было недопустимо, так как Азонов (последователей Котры) и так было меньше Зодиаков, а смерть кого-либо из их рядов сильно бы усугубила и без того не самое лучшее положение.

Доктор Баннетт закатил глаза, сел за стол, достал из какого-то ящика небольшую папку и протянул её собеседнику. Тот недоверчиво взял её в руки. На обложке были написаны данные о пациенте. Быстро с ними ознакомившись, он перешёл к изучению содержимого. Предугадав вопросы, Баннетт заявил, что Чарли являлась особенным пациентом.

Мгновенно сменив ехидное выражение лица на серьёзное, Ибсон дал краткую инструкцию, как действовать дальше.

– А ты большой босс, я посмотрю, – съязвил глав-врач.

– А ты милый, когда злишься!

Такое высказывание задело: меньше всего на свете Баннетту хотелось быть милым с Ибсоном, но ничего нельзя было поделать, они работали в одной команде, и у них был общий враг. Так или иначе, приходилось терпеть друг друга.

Договорившись обо всех деталях, двое мужчин пожали друг другу руки. Затем раздался щелчок, и Ибсон исчез.

Баннетт вернулся за стол, оглянулся и выдохнул.

«Ибсон, опять играешь со временем…» – подумал он.

Затем щелкнул пальцем, и стрелки часов задвигались. В комнату вошла молодая девушка и поставила перед доктором чашку черного кофе, а рядом с ней положила маленькую шоколадку.

Мужчина поблагодарил ассистентку, а та в свою очередь улыбнулась и попросила босса не засиживаться допоздна. Хоть он и понимал, что это был жест простого этикета, но всё равно было приятно почувствовать чужую заботу. Так он не ощущал себя одиноким.

Чарли очнулась в своей палате. Комнату заливали лучи солнца, слышался шум машин. Она потерла глаза и повернулась к окну. Ей очень захотелось встать, но опять мешали трубки. Девушка с трудом убрала их, мысленно ругая бестолковость медицины. Все эти дополнительные предметы только мешали, а помощи от них не было никакой. Не увидя вокруг ничего интересного, она встала и подошла к стеклу. Внизу гудели потоки автомобилей и пешеходов. Все куда-то ехали, спешили, кто-то просто гулял. Она улыбнулась и вспомнила себя, гуляющую по Лондону после школьной экскурсии. Тогда они с подругами пошли в Старбакс и взяли по огромному стакану кофе на вынос, заодно прихватив по круассану и маффину. У них был целый час на то, чтобы насладиться городской жизнью. Чарли всегда любила выбираться в сам Лондон. Конечно, жить в Кобхэме было круто и удобноотносительная безопасность, чистый воздух, друзья рядом, красивая природа, все ухожено, милые соседи, но все-таки пригород он и есть пригород. Некуда пойти, до города надо ехать, на улице почти никого нет, а если и есть, то все сидят у себя во дворе, одни и те же лица, почти ничего не происходит. Для подростка особых развлечений не было, поэтому Чарли забывала про свою нелюбовь к нудным экскурсиям и не пропускала ни единой возможности вырваться за пределы Кобхэма.

Из воспоминаний ее вырвал звук открывающейся двери. В комнату вошла женщина, лет пятидесяти на вид. Перед собой она катила тележку с подносами, на которых была еда. Чарли отвернулась от окна и посмотрела на гостью с досадой: ей хотелось побыть одной, компанию она никак не ожидала. Гостья спросила, не ошиблась ли она палатой. Узнав, что попала по адресу, она обрадовалась. Чарли даже показалось, что она немного выпрямилась, будто встретила кого-то важного.

Ещё раз поздоровавшись, женщина объявила завтрак. Затем уточнила, проголодалась ли девушка.

Тут Чарли поняла, что действительно хочет есть. Особенно после воспоминаний про кофе с маффинами и круассанами. Признавшись в готовности что-нибудь съесть, Чарли вернулась на кровать, чтобы позавтракать.

Медсестра пожелала ей приятного аппетита и поставила один из подносов на прикроватную тумбочку.

– А Вы у нас вроде местной легенды… пережили пожар, но уже на следующий день нормально себя чувствовали. Даже самостоятельно отключили вентиляцию легких. А вчера ночью у Вас внезапно появилось отверстие в легком…

Дальше Чарли уже не слушала. На нее нахлынули воспоминания о родителях, а потом и понимание, что их больше нет. По щеке начала скатываться слеза, девушка вытерла её рукой, затем сжала губы, чтобы плач не вырвался наружу. Ей хотелось крикнуть медсестре, чтобы та замолчала, а еще лучше – ушла, но воспитание непозволило так поступить. Поэтому она просто молча опустила голову, чтобы не было видно её глаз, и углубилась в свои мысли. Через какое-то время медсестра закончила рассказывать пациентке про её же жизнь и, попрощавшись, удалилась. Девушка вновь повернулась к окну и стала наблюдать за жизнью города, кипящей несколькими метрами ниже её палаты. Потом вернулась на кровать и легла на спину. Она смотрела в потолок, надеясь, что реальность – это просто сон. Водолей еще не осознала всю ситуацию, она не верила в окончание спокойной, ровной жизни. Все, чего ей хотелось – это прекратить недоразумение, творящееся вокруг нее. Все же она понимала, рано или поздно ей придется покинуть госпиталь и вернуться к прежней жизни, однако будет ли она прежней? Где ей придется жить, с кем, сколько? К первому отцу она бы не смогла вернуться – он жил в другой стране, да и не сильно хотел её видеть.