Джон Хост - 8 миллиметров у виска

Они сели в автомобиль, и Марк вдавил педаль газа в пол. Его Кадиллак мчался по окраине мрачного города, удаляясь от киллера, который возможно скоро узнает о своей осечке.

Этот город был настолько порочен, что его темный и обезображенный вид полностью совпадал с его репутацией и с той политикой, которую вели местные власти. А именно то, что власти не вели никакой политики вовсе. Их беспокоил только бизнес. Чёрный бизнес, который нарушает все моральные законы, какие только есть, не говоря уже законах местного и федерального значения. Высокое положение в местном самоуправлении даёт возможность беспрепятственно зарабатывать любыми способами.

Марк передал Габриэлле 20 долларов, которые заплатил ему киллер на входе за то, чтобы он назвал номер комнаты, в которой поселилась молодая темноволосая девушка среднего роста. Он назвал номер наугад и попал в комнату напротив. Он надеялся, что номер окажется пустым. Но увы, кое-кому этим вечером крупно не повезло.

– Куда мы едем? – дрожащим голосом спросила Габриэлла.

– Я знаю место, где никто не станет тебя искать. Отсидишься какое-то время там. Сейчас на вокзалах и в аэропорту полно наблюдателей. Тебя ищут ни меньше чем Аль Капоне. На выезде из города установили посты. Все патрульные куплены. Проверяют каждый автомобиль. Так что пока дёргаться куда-либо опасно.

Они свернули на улицу, которая вела в район с большим количеством недостроенных жилых многоэтажек.

Автомобиль миновал продолговатую и извилистую грунтовую дорогу с обилием строительного инвентаря. Марк притормозил где-то в гуще между зданиями. Постоянно оглядываясь по сторонам, они поднялись на третий этаж. В качестве временного убежища Марк предложил Габриэлле квартиру с неполным ремонтом. На стенах была голая штукатурка; деревянные доски на полу не обработаны ни лаком, ни чем-либо ещё; окна вставлены; вода, свет и отопление – отсутствуют.

– Мой друг – застройщик. Я разговаривал с ним. Он сказал, что будет не против.

Марк долго и молчаливо всматривался в озабоченное лицо Габриэллы, которое сохранялось всю дорогу и чем дальше, тем тревожнее она выглядела.

После затянувшегося безмолвия Марк добавил:

– Да, я знаю. Жильём это трудно назвать. Но сейчас важнее то, что здесь сплошная глушь. Днём и ночью здесь никого нет. Работы приостановили. Новая партия стройматериалов поступит ни раньше, чем через две недели. А до той поры мы сможем тщательно всё обдумать.

Габриэлла робко и неуверенно бродила по периметру квартиры короткими шажками, не выпуская из рук сумку.

– Слушай – сказал Марк – я съезжу домой, привезу кое-что необходимое. Я бы взял тебя к себе, но… ты же знаешь, это небезопасно и…

– Нет-нет – прервала его Габриэлла тихим и обеспокоенным голосом, будто она говорила эти слова через силу – всё нормально. Я очень признательна за всё. Правда.

Её не покидали мысли о том, чтобы могло произойти, если бы он не нашёл её в том отеле. Возможно её молоденькое и симпатичное тело уже кормило бы червей на каком-нибудь пустыре вблизи заброшенной свалки. Она понимала то, насколько много сделал для неё Марк, но передать эту благодарность искренне ей было крайне затруднительно. Всё из-за страха. Он не покидал её ни на минуту. Он мог ослабнуть и превратиться в тревогу, то снова возрастал до высшей планки, заставляя трястись каждую конечность. Даже в те мгновения, когда ей удавалось вздремнуть на несколько минут, её мозг моментально погружался в сон и мир в её подсознании наполнялся сплошными кошмарами, в которых было много крови, а вокруг со всех сторон до неё доносились громкие истеричные крики. И главное – этот восьмимиллиметровый Кольт. Даже во сне она не отрывала глаза от этой панацеи от всех бед.

– Нус, тогда я полетел. Я скоро – сказал Марк и умчался домой.

Она изобразила натянутую улыбку и несколько раз дёргано кивнула.

Он поторопился вниз по лестнице. Габриэлла присела на запачканный толстым слоем строительной пыли табурет, опустила сумку на пол, но при этом всё никак не выпускала из рук кожаную лямку.

Её обеспокоенный взгляд упирался в настенную штукатурку. От лунного сияния внутрь проникал слабый свет. Несмотря на полумрак, она не рассматривала ничего из того, что лежало вокруг. Строительные инструменты, вскрытые мешки с цементом и упаковки гипсокартона, спрессованные блоки. Вне зависимости от того, что её окружало, перед глазами она видела совсем другое – одну и ту же картину. Это был человек в тёмном одеянии, а в руке у него лежал пистолет с глушителем. Здесь это было лишним. Даже автоматную очередь не расслышит ни одна живая душа. В радиусе почти двух километров абсолютное уединение.

Габриэлла посмотрела вниз и обратила внимание, что, покидая отель впопыхах, она не застегнула молнию на сумке. Оттуда изнутри, из почти что тёмного вместилища, светился краешек металла. Она потянулась к нему и достала Кольт.

Она держала револьвер и думала о том, что из-за её злоключений не только нет покоя ей самой, но ещё и может нависнуть угроза над другими людьми, которые не имеют к этому ко всему никакого отношения. Например, Марк, который всего лишь на всего стремится помочь ей. А что, если они выследят его? Она скрывается в надёжном месте, но только не Марк.

С тех пор, как Габриэлла приняла православную веру, а было это лет пять назад, последний раз она появлялась в церкви полгода тому назад. Она была очень верующей и вопрос о мироздании для неё уже давно утратил свою актуальность. Один прихожанин церкви как-то рассказал ей о своей убеждённости в том, что любое событие или явление происходят в зависимости от того, как ведут себя простые смертные; а вот исход каждой ситуации будет определяться по воле Всевышнего. « Как бы мы не пытались растянуть свою жизнь, когда нам хорошо, или оборвать её, когда нам плохо, последний наш вздох определяем не мы, а Бог » – это были его слова, которые Габриэлла вспомнила сидя на табурете с револьвером в руке.

А вдруг он прав? – подумала она. – Если всё так и есть, то я в любом случае ничего не изменю.

Она сдвинула барабан, задрала дуло револьвера и все шесть патронов соскользнули с ячеек, вывалившись на её ладонь. Она вставила один патрон и задвинула барабан. Затем она стала раскручивать барабан, слушая каждый щелчок при его вращении. Она проводила по барабану ладонью и крутила его с каждым разом всё быстрее, и быстрее. Щелчки вращавшегося механизма начинали походить на шум разгоняющегося мотора, который так стремительно спешит к конечному пункту. Габриэлла уже много раз провернула барабан и потеряла счёт заполненной ячейки. Этот холодный как лёд ствол приближался к мишени. Дуло прижалось к виску. Сердце стучало как сумасшедшее, словно оно вот-вот разорвётся, не позволив нажать на спусковой крючок. На зрачках её скопилась слёзная жидкость. Если тот парень в церкви был прав, то она узнает ответ на вопрос: Стоит ли трепать себе нервы и пытаться скрыться от преследователей? Не будут ли её старания и старания Марка потрачены впустую? Доведёт ли она дело до конца?