Веня Мишин - По каменной дороге

Получилось! У него получилось! Он сделал это, сделал это намеренно, контролируя целиком и полностью весь процесс.

– Отлично, ты молодец! – Андерс сразу же похвалил Эрика, увидев воплощение его стараний. Он даже не поскупился на одобрительную улыбку.

– Я даже не знаю, что сказать… – обрадовавшемуся Эрику было тяжело говорить, он и сам был поражен самим собой. – Это и есть контроль, о котором ты говорил?

– Нет, – отрезал Андерс. Улыбки на его лице, как не бывало. – Контроль – это не навык лепить снеговика, это гораздо больше. – Андерс сделал пару шагов вперед.

– Тогда зачем я это делаю? – Эрик тут же рассердился. Ему не хотелось тратить время попусту.

– Это путь к тому, что ты на самом деле должен осуществить.

Андерс подошел к камню, напоминавший парапет, и приподнял над ним левую руку. Под медленно движущейся ладонью, строились прямоугольные фигурки из снега, похожие на домино.

– Большее начинается с малого. Путь к желаемому лежит через преодоление трудностей, лени, – он продолжал идти, – и конечно же времени. Главное удержаться и не сдаться, – рука Андерса остановилась, – иначе все будет напрасно, – он ткнул пальцем по последней созданной им фигурке, и вся цепочка обрушилась на землю.

– То есть, это очень долго? – скорбно поджал губы Эрик, и опустил голову.

Андерс раздосадовано потер переносицу, говоря:

– Я не совсем это имел в виду, но в целом ты уловил мою мысль. Эрик, ты должен практиковаться использовать энергию источника, дабы научиться контролировать ее. Если не хочешь, чтобы она контролировала тебя, – он сверкнул своими разноцветными глазами. Даже в ночи виднелся их блеск. – В таком случае, будет происходить то, из-за чего ты здесь.

Эрик ничего не ответил; решил промолчать. Огонь и смертный хруст сжали его горло, перекрывая доступ к кислороду. Воспоминания.

– Что с тобой? – Андерс заметил помутнение в его глазах. – Что-то не так?

– О, ты сама очевидность! – едва сдерживаясь, проворчал Эрик. – Мне нужно время. Ощущение, словно я повяз в чем-то липком… как будто сплю! – он расхаживал с места на место. – Мне тяжело взять, и вот так просто свыкнуться с мыслью, что все, о чем ты мне рассказываешь Андерс – правда!

– Я отлично понимаю, через что тебе сейчас приходится терпеть. Но знай, тебе повезло; остальные столкнувшись с безумием – переживали его в одиночку.

Действительно, Андерс был прав: Эрику следует радоваться, что он сейчас не один. Одиночество уничтожило бы его! Эрик ничего не сказал, но в его взгляде, можно было заметить благодарность.

Без всякой причины, он плюхнулся спиной в снег, и уставился на небо, окрашенное в мутно-черные тона. Железные облака заслонили собою сияния звезд: крошечные точки изредка показывались между скользящими по воздуху дымчатыми глыбами.

Все было так странно, Эрик ничего не видел наперед. Раньше было по-другому. Он постоянно придерживался стабильности, боясь оказаться в непредсказуемом положении. Многое из того, что он делал раньше, было направленно именно в эту степь. За школой, шло поступление в колледж, за ним следует будущая работа, затем карьера, и так далее по наклонной, являвшей существование среднестатистической жизни человека.

Пускай он и не хотел становиться юристом вместе с Константином, но в то же время понимал, что этот нежеланный путь, приведет к определенному месту назначения. Которое, как ему всегда казалось, должно быть в обязательном порядке! Даже если оно тебя не устраивает.

А теперь, он просто смотрел в небо, которое было закрыто опечаливающими облаками от его глаз. Эрик понятия не имел, что будет дальше.

– У тебя есть семья? – задал вопрос он, продолжая смотреть на небо.

– Да, есть, – коротко ответил Андерс, смахивая с плеча снег.

– И где она? – за проявлением любопытства, в его голосе не звучало ни одной нотки заинтересованности.

– Много где, она большая. Все разъехались по уголкам безнадежной планеты, – Андерс продолжал отвечать с той же торопливой манерой.

– Ты с кем-нибудь из них общаешься, видишься? – безжизненно продолжал расспрашивать Эрик.

– Вижусь, точнее я порой наблюдаю за ними. Как они проводят время, все ли у них хорошо. Но все это на расстоянии, никто из них не знает обо мне. Ведь официально я умер более шестьсот лет назад, – усмехнувшись, Андерс добавил. – Я подстроил свою смерть. Я погиб сгорая в огне. Собственно, я его и разжег.

Проглотив очередную информацию о носителях, Эрик представить себе не мог, какого ему, вот так, столько лет находиться в тени. Эрик понадеялся, что все это время он там был не один.

– Значит, мы еще и бессмертные…, – на выдохе, сухо промямлил он.

– Нет, но мы очень долго живем, если нам позволят, – окончание прозвучало жестоко и напряженно.

– Это больно?

Эрик решил вернуться к разговору о семье, желая выяснить, что ему предстоит испытать.

– Со временем, тебе начинает казаться, что такой образ жизни – норма. И что по-другому быть не может. Только время способно заставить свыкнуться с неугодными для нас деяниями.

– У меня не большая семья. Расстаться придется лишь с одним человеком, – Эрик решил поделиться своей историей, с новым приятелем.

– С кем именно?

– С тем, кто еще жив, – едва ли, вытянул из себя Эрик. Он понимал, какая кручина его настигнет из-за желания пооткровенничать.

– И кто это?

– Мама, – инстинктивно ответил Эрик.

– Что случилось с отцом? – вопрос Андерса застал парня врасплох. Все равно, что удар по синяку.

Кухня, взрыв, ненависть к самому себе – вот что теперь вызывает слово «отец», у печального Эрика.

– Он умер, – быстро пробурчал он, поднимая голову с земли.

«Я убил его» – пока, Эрик не мог никому в этом признаться. Ему было тяжело это сделать, даже перед самим собой. Пускай лучше Андерс не знает, что натворил пятнадцатилетний мальчишка.

– Сочувствую, это ужасно – терять близких людей. Уж я то, знаю об этом не понаслышке.

Соболезнование подорвали Эрика, и он не смог удержаться:

– Не стоит, он был редкостным…, не хочу говорить кем, – Эрик наполовину поднялся с земли. Он чуть сдержался, чтобы не высказать, все, что он думает о своем отце, который никогда им не был по-настоящему.

– Это нередкое явление, когда родной человек, становиться чужим и ненавистным.

Хоть Андерс правильно все говорил, однако его слова вызывали хотение им перечить.

– Он был не просто чужим, он был тем, кто разбивает пульт от телевизора об голову своего сына, за то, что, тот заснул, и не выключил его. Он сделал это потому, что звук фильма потревожил его сон.

В ту же секунду, Эрик отвернулся от Андерса, и посмотрел вдаль, на высокие горы, желая забраться на них, и спрятаться там от всего, что с ним случилось. Он хотел оказаться на краю бесконечности, наивно полагая, что именно так он сможет освободиться. Эрик пожалел, что рассказал об аморальном поступке Карла Лантера. Теперь-то уж Андерс наверняка догадывается, за что он себя истязает.