Евгения Мишина - По дороге в Ад

Ведьмы – женщины, обладающие огромной тёмной магической силой, данной им Люцифером за их службу. Также от него ведьмы получают невероятно долгую по человеческим меркам жизнь, взамен первенца – мальчика. Их ведьмы приносят в жертву, а души мальчиков поступают на службу Дьяволу и становятся демонами.

Рождённые же девочки остаются с матерями и продолжают их род.

Ведьмы ведут обычную жизнь в человеческом обществе, за исключением времени, когда они воспитывают дочерей до десятилетнего возраста.

Эти десять лет проходят в уединении, в родовых замках, укрытых от глаз людей, а главное, от глаз церкви. Там девочки получают воспитание, изучают азы колдовства и чёрной магии, обретают веру в Дьявола, изучают длинную историю своего рода.

В десять лет молодых ведьм бреют наголо, и во время обряда инициации они получают свой «венец» – татуировку из их имени и знака их рода. А на затылок в конце огненного ритуала сам Дьявол ставит им своё клеймо.

После получения этого клейма ни одна ведьма не могла вступить на святую землю. И единственным способом убить ведьму было обезглавить её и тело без головы внести на святую землю.

Душа ведьмы никогда не могла быть принята в Рай.

Предназначение ведьм: служить Тёмному Повелителю, выполнять его волю, склонять людские души к греху и приводить их к адским вратам.

Демоны – души первенцев ведьм, отданные своими матерями как дань за бессмертие на службу Дьяволу.

Демоны живут в Аду, надзирают и пытают души грешников.

Они являются на зов ведьм в людской мир для помощи и защиты в войнах. Немногие ведьмы обладают достаточной силой для вызова демона.

В Аду же демоны подчиняются только своему хозяину.

Изувеченные, не знавшие материнской любви, души, выросшие в огне и криках ужаса, не знают жалости и прощения.

Родовой дом ведьмы – древо, берущее свои корни от Первой Матери в роду.

Первыми Матерями стали женщины, впервые давшие клятву верности Люциферу взамен на могущество и долгую жизнь. Их было девять, как и ныне девять родовых домов: дом Калисты, дом Ниферы, дом Изиды, дом Тииды, дом Литиады, дом Каталины, дом Велоры, дом Гертруды, дом Калерии.

В период, когда Бог послал на землю своего единственного сына, старая ведьма Сувера из дома Велоры подозвала к себе свою дочь и заставила её записать: «Этот Свет, пришедший с небес, не оставит Нас. Он поразит Нас в самое сердце. Я чувствую. Одна из моих дочерей породит чудовище, в котором будет гореть этот Свет. Она не отдаст его Повелителю. Она сохранит ему жизнь. И оно предаст Нас. И оно убьёт Нас!»

При этих словах Сувера умерла, в её глазах горел ужас. Бессмертная скончалась. Её сердце не выдержало увиденного.

Дочь Суверы, Брахея, разнесла дурную весть по всем родовым домам. Весть о грядущей буре. О чудовище, не отданном дьяволу.

Было решено ужесточить контроль за первороженицами. Все решили, что чудовище – это мальчик-колдун, взращённый матерью-ведьмой вопреки воле Повелителя.

Воспитанию девочек стало уделяться ещё больше внимания. Пророчество – первое, что изучали девочки.

Риана, дочь дома Велоры, черноволосая и кареглазая, как и любая ведьма, уже отдавшая своего первенца Дьяволу, рожала свою третью дочь. Отцом девочки был священник, совращённый Рианой. Это был ещё один подарок Люциферу, которым так гордилась Риана. Так она думала до тех пор, пока дитя не подало своего первого голоса.

Когда девочка оказалась на руках у матери, она на мгновение открыла глазки. Сёстры Рианы и она сама застыли от изумления. Глаза ребёнка, вопреки многовековому родовому наследию, были не карими и не чёрными, как и полагается для потомственной ведьмы, а как у отца – светло-голубыми. Волос на голове девочки не было, поэтому определить их цвет не представлялось возможным.

Ребёнок закрыл глаза.

Риана прижала дитя к груди.

– Она родилась недоношенной, – прошептала она, – её глаза потемнеют…

Ведьма смотрела на сестёр. Старшая из них, Агнес, женщина с суровым лицом, сделала лёгкий снисходительный кивок, развернулась и вышла из комнаты. Таким образом, девочке позволили жить.

Более не опасаясь за жизнь дочери, Риана передала девочку в руки сестёр.

– Нимфадора, – нарекла она дочь и обессиленно опустилась на кровать.

Прошла пара недель. Риана не сводила глаз с дочери. Взгляд Нимфадоры стал смышлёнее. Ведьмы развиваются быстрее других детей. Но цвет её глаз оставался голубым, как рассветное небо. Редкие волосики, пробивавшиеся на голове ребёнка, были белыми и походили на пух.

Риана знала, что в истории ведьм такого не бывало. Её дочери не позволят жить дальше, если она не станет такой, как все.

В ведьмовском роду связь между матерью и дочерями была очень прочной, почти осязаемой. Риана не могла позволить сёстрам забрать у неё девочку. Она чувствовала в ней силу, силу ведьмы. И тогда она решилась на обман. Мать Рианы была убита десять лет назад, теперь ни осталось почти никого, кто мог бы раскрыть её хитрость.

Перед закатом Риана взяла Нимфадору на руки, завернула её в свой плащ и направилась через заднюю дверь в лес.

Родовой замок дома Велоры был перенесён в Америку, как только это стало возможным. Впоследствии, за время переселения людей, вокруг родового замка, не подозревая о его существовании, люди построили свои города. Лес, в котором стоит замок, объявили национальным парком.

В этом лесу Риана опустила дитя на мягкую осеннюю листву. Она открыла книгу обрядов и заклинаний, которую всегда носила при себе. И начала читать витиеватые слова, на языке, который знали в этом мире только ведьмы.

Заклинание тянулось, солнце становилось красным, в лесу стало темно, слова становились практически осязаемыми. Мрак, сгустившийся в ветвях, отразился в глазах Нимфадоры и, подкрепляемый заклинаниями матери, растёкся там, въелся вглубь.

Белый пух волос на голове девочки превратился в тёмную паутину.

Голос матери затих.

С момента происшествия в лесу минуло девять лет.

Ничем внешне не отличающаяся от своих сестёр и кузин девочка сидела за столом и переписывала заклинание призыва ветра в девятнадцатый раз. Оставалось ещё тридцать один.

А за окном лился утренний свет. Нимфадора наклонилась в сторону окна и подставила лицо под луч солнца. Она любила солнечный свет, любила весну, и, хотя её мать, Риана, запрещала ей проявлять слабости и тем более показывать их на глазах своих сестёр и тётушек, девочка, пока никто не обращал на неё внимания, нежилась в лучах весеннего утреннего солнца.