Акс Мэтт - Семь дней будущего

Коллеги заинтересованно придвинулись к столу, виртуальное изображение удивительного утёса увеличивалось и достигло своего максимума. Вся свободная от снега земля была испещрена трещинами и провалами.

Тут в относительной тишине большой комнаты наконец-то прозвучало знаменитое «дедовское» «х-хе!», и все сразу поняли, что предстоит услышать что-то действительно новое и занимательное, а не споры по поводу той или иной теории. А главное – интересное! Ничего не скажешь, «дед» – бывалый зимовщик и мог рассказывать часами напролёт так, что никаких телевизоров не надо было.

– Само название «Деревянные горы» дано было здешним местам ещё пару веков назад, когда добытчики мамонтова бивня, которого здесь огромное количество, прямо под ногами, пытались было понять структуру самых высоких холмов острова. – В «уют-компании», как сами члены экспедиции называли между собой центральный зал, все аж замерли – слушать профессора Фёдора Высоковского любили все без исключения. Тот знал неимоверное количество разных историй и сказаний, баек и случаев и мог их выкладывать одну за другой часами напролёт, воодушевлённый лишь одной наградой – вниманием аудитории. Была у этих продуктов устного творчества и специфика: все они были на «арктическую» тему. А при более тесном знакомстве люди понимали, что профессор был просто одержим Арктикой, Антарктикой и всем тем, что касается снега, льда и холода. Вот такой он был человек, такое и прозвище соответствующее получил в группе – «Дед Мороз».

– Начав осматривать один из обвалившихся местных утёсов, первопроходцы обнаружили, что странная волнообразная структура породы, находившейся над реликтовым льдом вечной мерзлоты, напоминает… – рассказчик обвёл слушателей хитроватым взглядом из-под больших, старомодных очков в роговой оправе, – Деревья! Упавшие и лежавшие вперемешку с огромным количеством хвои, шишек и листвы многочисленные стволы деревьев! Сосны, кедры и даже гигантские секвойи! Вы не поверите, но в меловом периоде здесь стояли частоколом буйные леса, а климат был сродни черноморскому нашего времени, и зверья водилось немеряно!

Профессор привычным движением достал из нагрудного кармана старинный именной металлический портсигар, а из другого – плоскую, чуть изогнутую фляжечку, обшитую синей кожей: настроение у предотъездных было великолепное!

– А теперь – на древних стволах мумифицированных растений был крепчайший налёт чего-то тёмно-серого, похожего на уголь. И было не так-то просто отковырять от этой единой глыбы хотя бы малый фрагмент, например, во всех мелочах и деталях сохранившийся лист или веточку. Они были точно каменные. Ну и, понятное дело, всё это было завалено и проложено огромными массами глинистого песчаника и камней, утрамбовано сверху многометровым пластом вечного льда.

«Дед Мороз» освободил фляжку от крышечки и опрокинул ее над тарой: в импровизированную рюмку тягуче скатилась ароматная жидкость, цветом схожая с крепким чаем.

– Так вот, когда полвека назад здесь была малюсенькая, вмёрзшая в лёд и укрытая многометровыми сугробами советская метеостанция, кстати, полная тёзка нашей нынешней … – и он сделал круговое движение рукой с зажатой рюмкой, – почти космической станции. Вот, двое таких, как вы, – и он указал на молодых людей, с открытыми ртами слушавших «Деда», – тоже заметили при визуальном обследовании в ясную погоду на горах «лысину»! А, добравшись туда и заглянув в трещины термокарста, припустили что есть мочи в лагерь: по их словам, увиденное там больше напоминало топку паровоза или преисподнюю! Пламя и огненное месиво прямо под ногами… Одно неверное движение, и полная кремация им была бы обеспечена, а в длинном ряду арктических загадок появилась бы ещё одна тайна исчезновения.

Тут уже даже не выдержал и присоединился к разговору особо серьёзный и усердный сотрудник, всё это время сидевший сосредоточенно за компьютерным пультом газоанализатора:

– Ну, и что в результате-то? Это какая-то аномалия? Почему там такая высокая температура? – на Высоковского со всех сторон посыпались вопросы и даже упрёки в явной ереси тех давнишних бедолаг:

– Разрывов коры или вулканизма здесь отродясь не было…! А самовозгорания у окаменелостей в принципе не может быть.

Профессор загадочно улыбнулся и, наливая вторую «крышечку», медленно произнёс, посмотрев на колыхавшуюся над столом проекцию:

– Наша Земля – единый живой организм. Если что-то по тем или иным причинам стало лишним, ненужным, бесполезным, она найдёт способ убрать это, удалить, избавиться от него. Для этого у неё есть все ресурсы. А если своих сил не хватит на утилизацию, думаю, найдутся помощники. – И, выпив залпом вторую «рюмочку» и отвернувшись куда-то в сторону, сказал тихо, в бороду, как будто самому себе:

– Истории свойственно повторяться. Шестьдесят шесть миллионов лет назад ненужными, лишними стали динозавры, освободив своим вымиранием жизненное пространство другим видам. Вопрос: кому именно? – и, посмотрев на загадочное тёмное пятно на голограмме, подытожил:

– Но самое главное, чтобы этим ненужным «мусором» не оказались когда-нибудь… сами люди!

Присутствующие, в полной тишине дослушав профессора до конца, вдруг дружно загалдели, эмоционально размахивая руками и вскакивая с мест. Закачали головами, одни соглашаясь, другие – нет, недоуменно поджимая губы или, наоборот, одобрительно прикрывая глаза. Кто-то даже, на время отключив пожарную сигнализацию, а следовательно, и всю систему видеоконтроля в зале, достал сигареты… За бурным обсуждением учёные зимовщики, как слушали «деда», сидя спинами к техническому коридору, так и сейчас не обратили внимания на оказавшуюся вдруг незапертой входную дверь.

Руководивший имитационным запуском геофизической ракеты инженер, внезапно обнаруживший на интерактивном пульте зумм системы неисправности в энергосети стартового стола, потянулся было к пульту экстренного отключения предстартового отсчета, но не успел…

Электричество на станции вырубило сразу и везде. Даже аварийные дублирующие генераторы, обязанные включиться автоматически и без промедления, сейчас молчали. Наступила полная и абсолютная темнота. И тишина…

Последнее, что смог заметить падающий на пол профессор Федор Высоковский, – это странные всполохи голубоватого свечения, в кратких вспышках которого обозначались смутные, как будто извивающиеся чёрные тени, заполнившие зал с той стороны, где был технический ход к стартовому столу.

Прошло ровно полторы минуты, и аварийный генератор запустил работу всех функционирующих систем, кроме полноценного освещения помещений. Компьютеры начали перезагружаться, а над плоским большим столом в центре комнаты снова заколыхалась голографическая проекция. Всё снова было так же, как и прежде. Только люди, радостным и живым разговором наполнявшие до этого помещение, лежали теперь молча и без движения, вповалку, кто куда угодил: на креслах, скамейках и на полу. На дисплее автоматического медицинского сканера таблицы показателей жизнедеятельности и мозговой активности членов экспедиции были в норме, но отмечали фазу глубокого сна. Причем, так было не у всех. «Дед», если верить аппаратуре, был полон сил и бодрости, а с ним и ещё двое, которые, впрочем, лежали тут же рядом с ним, у компьютерного стола.