Сергей Ермаков - Комната исполнения желаний. Часть 1

Татьяна взвизгнула:

– Что? Что? Они тебя изнасиловали?

Валентина рассержено махнула на нее рукой:

– Да уймись ты, никто меня не насиловал. Успокойся. Все хуже.

– Да что может быть еще хуже-то?

– Жалостливо всхлипнула Татьяна, и прижала руки к груди.

Валентина поморщилась:

– Погоди ты, помолчи.

Валентина уставилась на стену за спиной подруги и как сомнамбула продолжила рассказ:

– Сначала была темнота. Потом в очках что-то засветилось, замелькали какие-то огоньки, замелькали какие-то цветные квадратики. Потом все быстрей и быстрей. А потом раз, и чистое такое розовое глубокое свечение осталось. И как будто это свечение у меня прямо в голове. Сижу смотрю. И вроде вижу себя. Но как будто со стороны себя вижу. Еду я будто в автобусе, рядом парень сидит. И, я этого парня знаю. И точно знаю, что это со мною, вроде как, уже было. Ехали мы с ним в автобусе как-то вместе, когда с работы возвращалась. Точно он, и точно тот самый автобус. Он тогда на коленях дипломат держал и его пальцы случайно моей коленки коснулись. У меня тогда аж бабочки в животе закружились, и к горлу что-то подступило. Коленка инстинктивно, которой его пальцы коснулись, дернулась, и к его руке прижалась. И просто влипла в его ладонь. Я понимаю, что это неприлично, а сделать с собой ничего не могу. А он смутился, покраснел и руку отдернул. Посмотрел на меня испуганно, но с интересом. А мне стыдно, я-то вижу, что он значительно меня моложе. Думаю, наверное, решил, во старая дура пытается мальчика растлить. Слава богу, следующая остановка моя была. Ну, я привстала, лицо горит, он меня пропустил к выходу, и я как пробка из бутылки из автобуса вылетела. Только, на этот раз, все не так вышло. Он руку сначала отдернул, а потом снова на мое колено положил. У меня аж дыхание сперло. И знаешь такое ощущение, как будто время щелкнуло. И как будто все происходит не тогда, а на следующий день после того случая, о котором я тебе сейчас рассказала. Как будто он специально ко мне подсел. Руку мне на коленку положил. А я ничего поделать не могу, у меня мурашки по всему телу. Вроде надо ногу убрать, приструнить его, чтобы не думал обо мне, что не попадя. Сказать, вроде, мне ему надо, чтобы вел себя прилично. А, я не могу. Понимаю, что это все неправильно. И стыдно так, просто ужас. А ничего поделать не могу. А его рука уже у меня по ляжке ползет, и юбка у меня на коленке задралась.

Татьяна с широко раскрытыми глазами зажала себе рот ладонью, а Валентина как сомнамбула продолжила:

– Сердце колотится как овечий хвост. Смотрю может кто-то из пассажиров видит, чем мы тут занимаемся. Вроде нет, его дипломат все загораживает. И тут мне так хорошо стало. Думаю, а плевать, даже если кто-то и видит.

Валентина прикрыла глаза и медленно покачала головой:

– И совсем мне не хочется, чтобы он руку убирал. Я свою ладонь на его руку положила осторожно. Чувствую его рука горячая, а моя холодная как лед. Погладила его руку и еще выше ее по своему бедру продвинула. А в башке одна мысль – скоро выходить и все закончится. А думаю, один раз живем, никуда я выходить не буду на своей остановке, плевать на все. Куда он поедет туда и я. Сойдем, если он сделает вид что ничего не произошло, возьму и просто уйду. Да и вообще, что будет то будет. Смотрю, он готовится выходить. Скосил он на меня глаза через плечо, и смотрит, рука его дернулась. Но молчит, и руку не убирает. А остановка уже близко, народ засуетился, спрашивают, кто сходит на следующей. Он свою руку из-под моей вынул. Ну думаю, вот и все, не долго музыка играла, не долго фраер танцевал, отмучилась старушка в высоковольтных проводах, сойду через остановку, чтобы совсем не позориться. А он цоп меня за руку, и тянет за собой. И крепко так держит. А я как телок на поводке за ним иду. Мысль мелькнула, что, если Колька, или кто-то из знакомых, нас увидит, то все кранты. Век потом не отмоюсь. И тут же мысль – а наплевать! Сошли мы с ним на остановке, он меня за собой от остановки куда-то во дворы тянет. А я за ним только поспеваю. Остановился, и говорит, можно я вас поцелую? А, я только головой киваю. Все слова вылетели. Знаю только одно, хочу, чтобы поцеловал. А он мне в губы впился, язык мне в рот просовывает и мнет меня сзади чуть ниже пояса. А я вся ватная такая, расслабленная, еле сил хватило ему руки на шею положить. Чувствую таю, как мороженое на солнце, и на все то мне наплевать, только бы он меня из объятий не отпускал. Он оторвался, а я дышу тяжело, голову к его груди прижала. Он тихо так спрашивает у меня как меня зовут. А я и сообразить не могу, что он спрашивает, вспомнить не могу, как меня зовут. Наконец слегка очухалась, назвалась. Он тоже назвался. А, меня говорит зовут…

Валентина замолчала и снова закурила. Стряхнула пепел в пепельницу и мотнула головой:

– А, не помню, как его звали. Да и не важно это. Ладно. Тут он меня спрашивает – куда пойдем? В кино там, или еще куда? А я только начинаю в себя приходить. Смотрю, а мы у твоего дома стоим. Тут меня и понесло. Говорю, пойдем в гости, в этом доме у меня подруга живет. Чувствую, что выгляжу как последняя блядь. Чувствую, что точно он меня после всего этого бросит, что эта наша встреча последняя. Чувствую, что завтра же он от меня шарахаться будет, в один автобус со мною ни за что не сядет, а уж тем более на улице не подойдет. А остановится не могу.

Валентина замолчала. Татьяна посмотрела на нее с жалостью:

– Ну а дальше-то что?

Валентина надменно, и одновременно застенчиво фыркнула:

– Что, что? А ничего. Пришли мы к тебе в гости. Я попросила тебя в кино сходить, а мы у тебя остались.

Татьяна ошарашено расширила глаза. Валентина посмотрела на нее и усмехнулась:

– А, ты думаешь, почему я к тебе сейчас приперлась?

Татьяна растерянно эхом отозвалась:

– Почему?

Валентина хмуро посмотрела ей в лицо:

– А, потому, подруга, что я перестала понимать, где сон, а, где явь. Нет, я понимаю, что все это я увидела там, у этих деятелей в кресле – полная туфта. Но, ей богу, это было как наяву. Как будто они сняли обо мне ролик на скрытую камеру, и этот ролик мне показали. И не просто показали, а окунули, так, что я все ощутила кожей, губами и… Не важно чем. Хотя я понимаю, что все это бред. Не могли же они, в самом деле, все это снять, а потом за тыщу триста мне показать. Это же идиотизм. А знаешь, у меня сейчас стойкое ощущение, что, то, что я к тебе с этим парнем приходила в гости – сущая правда. Ну как будто у меня провал в памяти. Как будто я к тебе приходила с этим парнем, а потом сразу все забыла. Вот я и пришла у тебя спросить, приходили мы к тебе с ним, или нет? Наливай.

Татьяна вытаращила глаза:

– У тебя Крылова, что крыша поехала? Не приходила ты ко мне ни с какими мужиками.

Валентина поправила руками прическу на голове, и успокоено расширила и сузила глаза: