Владимир Деркач-Деркаченко - Вегас, бейби… Вегас!!! Психологический триллер

Занимаясь всеми этими бензозаправочными операциями, протирая и так чистые стекла, он где-то в глубине своего сознания отметил, что у подошедшего бомжа как бы не было лица. То есть оно у него явно было, ибо откуда-то должна же была выползти просьба о двадцати пяти центах! Но в капюшоне было пусто. Зато одет он был потрясающе! Представьте себе чикагского бомжа, греющегося зимой возле бочки с горящим мусором, чтобы уж совсем клише получилось. Так вот: это был он. Оттуда, из Чикаго, и в том самом двойном пуховике. Было непонятно, как это он еще оставался жив при такой температуре снаружи и внутри…

– ОК, мэн, натер так, что сверкает не хуже чем двадцать пять центов, которые бы мне сегодня очень помогли! – сказал бомж.

«Поэт, мать твою…» – подумал водитель.

Из того места, где по идее должно было находиться лицо, выстрелил пристальный взгляд. Он, столько лет проживши в Америке, до сих пор не привык к этим простым взглядам, глаза в глаза. Он даже тренировался перед зеркалом, да толку-то! «В зеркале – я, а тут – некто Неизвестный». Он отвел глаза в сторону, вроде, как посмотреть на бегущие цифры галлоно-долларов на бензоколонке.

– Лучше, конечно, тысяча… Тысяча сейчас помогла бы по полной… – не отставал бомж, пытаясь привлечь к себе внимание.

Водитель быстро сообразил, что ответить, и произнес:

– Да тебе и тыща не поможет!

– А вот тебе она вообще не нужна! – обиженно произнес бомж и, как танкер на развороте, медленно двинулся к своей машине. Снова заняв свою рабочую позицию, бомж вопросительно, но как-то настойчиво и задорно крикнул:

– Ты бы зашел в казино, поставил на 22 или еще на что, миллион бы выиграл! Может, тогда бы поделился?!

Тут уже и заправочный пистолет звонко щелкнул: мол, готово! Водитель привычно взглянул на дисплей. 22 галлона. Полна коробочка! «Постой! 22!» – он поискал глазами бомжа. Но ни машины, ни ее хозяина на заправке не было.

– 22, – повторил он вслух, идя к кассиру за чеком. Раскаленный ад Вегаса явно начинал зло шутить над уставшим водителем…

Яркий неоновый свет в помещении кассы вернул его к действительности. Сверкающие золотом пластиковые обертки шоколадок, конфеты, пестрые, словно индейцы на тропе войны, и вяленое мясо «джерки» попытались отвлечь его внимание от содержимого чека, где, как мираж в пустыне, вяло, но настойчиво, проявлялись две цифры – 22.

– Прикол, – только и смог произнести он.

…Привычно, в одно движение, ключ влетел в замок зажигания и четкий поворот на сорок пять градусов заставил мотор погнать раскаленный воздух ночной пустыни под корпус лимузина. Взгляд привычно коснулся экрана радио. 22:22. «Ну это уж совсем выходит за рамки реального, – подумал он. – Если сейчас еще и НЛО приземлится в 22 метрах от меня – тогда уж я точно сошел с ума».

«А прикольный бомжара! – рассуждал он, поглядывая в зеркало заднего вида. – Экстрасенс, наверное. Знает, что у меня в кармане лежит тысяча долларов. А у кого ее сегодня в этом городе нет! Вегас, дружище… Вегас!» – успокоил он себя и уверенно покатил по уже ставшей частью его жизни дороге в отель.

«Да, конечно, эти командировки выбивают из колеи, но работа есть работа. Причем, она мне как бы нравится. Новые люди, новые места. Еда вкусная. Бомжи вот, экстрасенсорные… попадаются. Пойди еще найди где такую работу!» – он повернул направо.

«Хорошую работу найти трудно. Еще труднее найти нормальную стоянку. Вон сколько отелей-казино вдоль бульвара понастроено, а более-менее продуманный паркинг есть только в «Bellagio» и в «Wynn», – продолжал он про себя нудить.

Взлетев по наезженному маршруту на самый верхний этаж гаража, он занял самое близкое к лифту место. Звонок от начальника: «Ты потусуйся где-нибудь два часа, но в отель не едь, скоро понадобишься».

Опять вынужденное безделье. «В казино уже больше находиться не могу! Однако какой вид с крыши паркинга открывается! Просто какое-то отражение Млечного пути».

Ему вспомнилась январская ночь в Старом Крыму. Каникулы. Ему семнадцать лет. Он пошел «в город», как тогда говорили, за хлебом и встретил на улице возле магазина подружку двоюродного брата. Она почему-то предложила пойти в кино. Название фильма и кинотеатра канули в Лету… Он, как дурак, с двумя буханками ароматно пахнущего хлеба, согласился. Он просто не мог придумать ничего другого. Он растерялся, хотя не испытывал к ней никаких чувств, чтобы вот так неожиданно смутиться и застрять с ответом.

Фильм был широкоэкранным. Это он запомнил. – Широкий, как жизнь, – сказала она.

«Господи, сколько вокруг нас поэтов живет!» – только сейчас, тридцать лет спустя, он смог это осознать! А тогда она сидела рядом, пахла молодой задорной девушкой, но и хлеб тоже пах не слабо, вызывая повышенное слюноотделение, да и фильм оказался двухсерийным. В общем – впечатлений на целую книгу. Она была старше его на один год и, наверное, умнее на столько же. Позже он заметил, наблюдая за людьми, что мужчины – они хоть и сильные, и взрослые и с бородой, но все равно есть суть мальчишки, а вот женщины, даже девочки, вне зависимости от возраста, всегда в глубине души своей являются матерями. Фильм закончился, и зрители, медленно надевая шапки и заправляя шарфы, стали покидать кинотеатр.

Когда они пошли по заснеженной улице домой, она взяла его руку своей рукой в вязаной варежке и, что-то медленно рассказывая, размахивала в такт шагам вперед и назад. Иногда она подскальзывалась и судорожно цеплялась за него двумя руками. Это было очень приятно. Он чувствовал себя опорой. Свернув с центральной улицы, кое-где тускло желтевшей фонарями, они сошли с тротуара на пустую дорогу, совершенно белую и похожую на хорошо натянутую простыню. Свежевыпавший снег поглощал все звуки.

Впереди на горизонте, словно в детском кукольном театре, черными силуэтами стояли, как из картона вырезанные, горы. Главный Художник не поскупился на алмазы и сапфиры, и новогоднее небо сверкало чужим светом далеких звезд. Хлеб замерз и ерзал двумя кирпичами по дну сумки. Несмотря на праздничную суету, царившую в городе днем, сейчас на дороге не было ни души. Около своего дома она слегка замедлила ход, но не остановилась, как бы приглашая к обсуждению: «Ну, мол, что будем делать?»

Он не курил, разговоры вести был не мастак, да и моложе был на один год, не говоря уж о том, что это была девушка его двоюродного брата. Что он мог ей предложить? Слова застряли в горле. И она опять его выручила:

– А хочешь, я тебе звезду Сириус покажу? – понизив голос, полушепотом, смотря ему прямо в глаза, протянула она. – Только ее отсюда не видно, деревья загораживают. Пойдем на речку!

Он радостно последовал за ней. Там, на границе цивилизации и дикой природы, среди заснеженных берегов, позванивая хрусталем, бежала горная речушка, отражая в своих излучинах россыпи звезд.