Александр Цзи - Враг из тьмы. Мистический триллер

Я огляделся – переулок был пустынным. В освещенном окне ближайшего дома двигалась фигура женщины, готовящей на кухне ужин.

– Эй, мужик!

Человек шевельнулся и застонал. Я резко ускорился и, ухватив его за плечо, помог перевернуться на спину. Потом слегка отпрянул: с его лицом было что-то страшное. Человек закрывал его ладонью, губы его кривились, щеки все были измазаны в засохшей крови; кровь была и на подбородке, стекала по шее и измазала весь воротник с галстуком.

– Эй, что случилось-то? – спросил я, поражаясь количеству крови. Как это он поранился? В аварию попал? Где тогда его машина? Или кто-то сбил его и скрылся?

Бедняга снова застонал и что-то пробормотал, продолжая закрывать ладонью глаза. Я наклонился поближе. И вдруг он схватил меня свободной рукой за рукав.

– Спасите, умоляю! – прохрипел он.

– Тихо-тихо, – сказал я. – Ты кто? Что с тобой?

– Я – Максим… Кузнецов… Эта тварь меня изуродовала!..

– Какая тварь? – удивился я, высвобождая рукав.

От него вроде бы не пахло спиртным, но это еще ничего не значило. Подрался, подумал я, сцепился с кем-то по пьяни и получил, что называется, по рылу. Перспектива нянчиться с ним весь вечер меня не прельщала, и я уже подумывал, как бы свалить и в то же время не оставить человека на произвол судьбы.

Как по заказу, поблизости послышались шаги. Я выпрямился и оглянулся. Из темноты на свет фар вышла давешняя девушка из магазина. Она остановилась шагах в пяти от нас, переводя взгляд с меня на Максима Кузнецова и обратно.

– Вызовите, пожалуйста, скорую и полицию! – распорядился я с таким видом, словно каждый день требовал вызвать скорую и полицию. – Человек ранен!

И сам мог бы вызвать, но, во-первых, мобильник остался в машине, во-вторых, хотелось подключить к делу эту девчонку; не одному же мне отдуваться.

Очкаричка из магазина тотчас достала из кармана пальто сотовый и засветила экран.

– Подрался с кем-то, Максим? – обратился я к лежавшему на грязной земле терпиле. – Про какую тварь ты говорил?

Вместо ответа тот убрал руку с глаз. Я отшатнулся.

– Вот ведь срань! – пробормотал я.

– Тварь в темноте, – отчетливо проговорил Максим, повернув ко мне багрово-черные провалы глазниц. Кровь внутри уже свернулась, но лучше от этого дыры вместо глаз выглядеть не стали. – Смотри, что он сделал!

Девушка, которая уже набрала номер скорой, сдавленно ахнула и чуть не выронила телефон. И, хотя это и так было яснее ясного, прошептала:

– Ему вырезали глаза!..

Дальнейшие события как-то перемешались в голове. Вот мы стоим посреди темной холодной улицы под моросящим дождем, а Максима Кузнецова фельдшер «скорой» с помощью водителя грузят в «Газель», украшенную красными крестами и надписью «Ambulance» на капоте в зеркальном отображении, чтобы водители могли прочитать эту надпись как надо в зеркалах заднего обзора и уступали место на дороге. А вот, буквально пару минут спустя, мы со странной очкаричкой уже в Главном Управлении МВД по городу Роднинск, даем показания.

Я прилежно отвечал на все вопросы следователя, а у самого из головы не шло зрелище багряно-черных глазниц этого бедняги. Каково испытать такое – когда вырывают твои глаза?

Максима Кузнецова забрали в больницу скорой медицинской помощи, в реанимационное отделение, однако сомневаюсь, что там его беде могли помочь. Да, рану, конечно, обработают, остановят кровотечение, но зрение ему никто уже никогда не вернет, да и психическая травма останется на всю жизнь.

Насколько я понял, Кузнецов был не в состоянии ничего путного поведать про изверга, вырезавшего его глаза. Следователь сказал, что, по словам Кузнецова, на него напали прошлой ночью, нападавшего он не видел, поскольку было темно, и удар по затылку ему нанесли сзади. Позже он помнил, что его куда-то везли связанного, с кляпом во рту; очнулся он в некоем темном помещении, привязанный ремнями, а маньяк разговаривал с ним свистящим шепотом, пока выковыривал глаза, будто косточки из маслин…

В том, что Кузнецова изуродовал маньяк, ни у кого не было никаких сомнений. Какой нормальный человек сподобился бы на такое, какая неслыханная ненависть заставила бы адекватного мужчину или женщину хладнокровно вырезать глаза другому человеку, при этом спокойно и рассудительно разговаривая со своей жертвой?

Несмотря на состояние, близкое к шоку, я обратил внимание на то, что следователь – полный мужик лет сорока с мешками под глазами и брылами – уж очень мрачен и недоволен. Создавалось впечатление, что с такими преступлениями он уже сталкивался, причем недавно, и ему не по душе расследовать похожее дело снова.

Меня пару раз просили подождать в коридоре, пока в кабинет следователя забегали люди в форме и штатском с какими-то докладами. В коридоре я сидел на неудобной скамеечке рядом с девчонкой в очках, которую опрашивали одновременно со мной в соседнем кабинете.

За то короткое время, что мы провели в плохо освещенном коридоре с обшарпанными казенными стенами, я лишний раз убедился, что эта особа «слегка того». Слишком она была заторможенная и спокойная, а взгляд пустой. В Управлении было тепло, почти душно, но она так и не сняла перчаток. Необычное поведение нетрудно списать на шок после пережитого, но я-то помнил ее поведение в магазине, где она гипнотизировала ряды с йогуртом, так что дело не только в шоке.

Чтобы хоть как-то сбросить напряжение, я спросил, как ее зовут, когда мы очутились одни в коридоре. Она ответила тихим голосом, что ее зовут, насколько мне послышалось, Ира.

– Всё будет хорошо, Ира, – бодро сказал я. Наверное, эти слова больше предназначались мне самому, чем ей.

– Ты этого не знаешь, – серьезно ответила она, скользнув по мне взглядом и уставившись на стенд, посвященный действиям при чрезвычайных обстоятельствах, за моим левым плечом. – И меня зовут не Ира, а Лира.

– Лира? – пробормотал я, огорошенный ее резонным ответом. – Интересное имя, красивое…

То ли обстановка и ситуация в целом не позволяли ей отреагировать в шутливом тоне и просто поблагодарить за комплимент, то ли она по жизни отличалась редкой занудливостью, но она опять-таки с чрезвычайно серьезным видом сказала:

– Ничего в нем нет интересного. Обычное имя. И не обязательно меня успокаивать, я в порядке, ты не заметил?

Я прищурился, глядя на нее.

– И тебе не страшно? Не неприятно?

– И страшно, и неприятно, – Лира потупилась. – Но как это поможет Максиму Кузнецову?

– Максиму уже ничего не поможет, – проворчал я, вновь вспомнив пустые глазницы, отчего по коже пробежал морозец.

– Тут ты прав.

Короче, разговор у нас особо не заладился. Оставшееся время мы провели в праздном разглядывании табличек на дверях и проходивших мимо ментов. Мобильники нас заставили оставить в специальных шкафчиках на проходной, так что у нас не было возможности позвонить кому-либо и даже полазить в интернете, пока ждем.