Наталья Веселова - Критическая масса (сборник)

В ту ночь Сашеньке не спалось: она еще не успела как следует утомиться от учебы и ранних подъемов, и поэтому тихо и уютно лежала под розовым пуховым одеяльцем, то плывя словно под водой бытия средь спокойных и бессмысленных образов, то вдруг выныривая на поверхность своей не совсем темной комнаты, где сквозь матовые квадратики на двери мерцало голубоватое мамино бра, не погасшее еще в «светелке»… В очередной раз она вынырнула к себе в комнату от звука мобильника, неожиданно зазвонившего за стеной, в кабинете отчима. Это и днем-то было событием – обычно Семену звонила только мама – а уж ночью! Сашенька насторожилась, но толстые стены старого здания, как всегда, позволили разобрать только традиционное «Бу. Бу. Бу-бу-бу». Время спустя она услышала, как отчим открывает дверь гостиной и тяжело шагает по коридору по направлению к входной двери. Сашенька села в постели и напряженно прислушалась: так и есть – выходит! Это не сулило ничего хорошего, потому что отчим, не мысливший жизни без длительных прогулок то днем, то ночью в любую погоду, уже несколько раз по рассеянности (а может, и по злому умыслу) выпускал на лестницу неугомонную Незабудку, проводившую большую часть своей коротенькой и в целом бессмысленной жизни, притаившись под вешалкой и карауля входную дверь в надежде, что удастся в очередной раз выскользнуть на улицу и вкусить там от прелестей малодоступной воли или, хотя бы, успеть придушить в подвале сытную бурую крысу. Вот и на этот раз дверь тягуче взвизгнула в открывательном движении – но сколько ни напрягала Сашенька слух, ожидая услышать щелчок, его не последовало, что означало совершенно возмутительную вещь: отчим отправился на свой непонятный «моцион», вовсе не закрыв двери и предоставив таким образом не только Незабудке свободный выход – но и любым грабителям беспрепятственный вход! Это не лезло совсем уже ни в какие ворота, и времени терять было нельзя. Сашенька сунула ноги в свои теплые «зимние» тапочки на бесшумном войлоке и, как была, в байковой пижаме, устремилась в коридор – мимо каменно спавшей под голубым ночником мамы – к отчетливой тусклой щели в конце. Дверь оказалась и правда открытой! Можно было не сомневаться, что Незабудка уже на лестнице и воровато крадется вниз, настороженно втягивая желанный воздух странствий своим трогательным коричнево-бархатным носом.

Простудиться за такой короткий срок Сашенька не боялась и поэтому, проскакивая мимо вешалки, не стала прихватывать с нее на ходу свою красную курточку: вдруг Незабудка добралась уже донизу! С такими мыслями девочка и выскочила за дверь, в первую же секунду убедившись, что кошки на их площадке уже нет, а во вторую – что отчим вовсе не отправился черпать вдохновение на черных влажных улицах. Его голос ясно доносился с площадки всего лишь этажом ниже:

– …безумие. Не стоило тебе и приходить сюда.

Ему отвечал резкий, совсем не похожий на обычный, но по некоторым интонациям все же узнанный голос: несомненно, это была она, Резинка, прибежавшая ночью к чужому мужу, с которым делала ребенка – какова, а? Она едва сдерживалась, чтобы не начать орать на Семена, как тогда :

– Но у меня выхода нет! Все знакомые – либо общие, либо бабы!

– Не знаю, – то ли сдержанно, то ли раздраженно отвечал Семен. – В любом случае, ни меня, ни ее я впутать в такое не позволю. На твоей – так и быть. Но только здесь – и я иду домой пешком. Там сама справляйся… А вообще-то я и того делать, пожалуй не стану: риск уж очень велик!

– Семен! – шепотом заорала Резинка. – Тогда мы, может, видимся в последний раз! Потому что мою, приметную, если узнают…

– Что ж, в последний, так в последний. У тебя все? Мне холодно, пусти меня, я хочу спать, – уже не скрывая враждебности, громко заговорил Семен.

– Ах, так! – снизу послышалась возня, будто они боролись. – Хорошо же! Я тебе тоже обедню испорчу… Будешь меня помнить… Беленьким хочешь выйти… Чистеньким… А вот я сейчас мышь твою амбарную как позову! Да как расскажу ей про все наше хорошее! И фамилию доктора, который в их же больнице третьего дня чистку делал! Поверит, поверит, не сомневайся… Ишь, чего захотел! Как я его проблемы решаю – так он шелковый… А как мне вот столечко понадобилось… Ай! Идиот! Сволочь! – это последнее прозвучало уже в полный голос, и Сашеньке пришлось в одну секунду взвиться на пролет выше, потому что она отчетливо услышала, как отчим, явно отшвырнув собеседницу к стене, через ступеньку шагает наверх.

Резинка догнала его почти перед дверью, как большой черный бульдог уцепилась ему за рукав и, быстро-быстро проговорив: «Нет-ты-так-просто-от-меня-не-отделаешься…», вдруг с шумом набрала полные легкие воздуха и громовым голосом выкрикнула:

– Эй! Ты! Ка-те-ри… – притаившаяся за лестницей Сашенька как раз выглянула и увидела, что именно в этот миг отчим успел своей огромной ладонью зажать женщине рот и нос.

Одновременно он схватил ее за шкирку и подтащил к стене. По-прежнему не позволяя Резинке ни говорить, ни дышать, хоть она и мычала, упираясь руками ему в грудь, он нагнулся над ней, тихо прорычал:

– Еще раз тявкнешь – сдохнешь, поняла? – и только после того отнял руку от ее лица.

Резинка бурно задышала, но возражать не посмела. Семен продолжал:

– Значит, так. Я тебе помогу, но эта наша последняя встреча. Чтоб ты после этого проваливала – и я бы никогда ничего о тебе больше не услышал. С завтрашнего утра мы незнакомы. Все. Жди здесь.

Отпустив свою жертву, он мгновенно скрылся в квартире.

Только после этого Сашенька решилась тихо выдохнуть. Сердце ее колотилось так, что ей показалось даже, что она сейчас умрет. Ноги подкашивались. Никаких стройных мыслей в голову не приходило, кроме одной, проскакавшей галопом и канувшей: «Вот это да… Спятили они, что ли, оба…». Но любопытство пересилило, и она вновь с великой осторожностью выглянула из-за верхней лестницы, нагнувшись над перилами – и как раз вовремя, чтобы увидеть уж и вовсе невероятную вещь: Резинка тихонько приоткрыла дверь их квартиры, засунула внутрь руку и принялась осторожно шарить в поисках неизвестно чего. Сашенька завороженно наблюдала, почти перестав дышать – и увидела, что Резинка вытащила обратно свою руку, но не пустую! В ней оказалась черная мамина сумка, которую мама, возвращаясь домой, всегда вешала на ручку входной двери изнутри. В этой сумке, знала Сашенька, хранилось все-все-все: семейные деньги, ключи, мамины документы и права, косметичка, совсем новый зонтик, лекарства для мамы и частных больных, бланки рецептов, мамина личная печать, даже два золотых колечка в коробочке, снимаемые мамой, когда пальцы от усталости распухали, и надеваемые утром обратно… И вот все это вытянула сейчас из-за двери проклятая Резинка! Только теперь все встало на свои места: Резинка-то, оказывается, попросту воровка! Все очень легко: вошла в доверие, прикинулась другом семьи… Уже, наверное, и из дома что-нибудь украла, только мама пока не хватилась… А напоследок решила стащить сумку, чтоб уж наверняка добыча крупная была… Сейчас тихо-тихо побежит вниз по лестнице, пока Семен не появился… Ну уж дудки – улизнуть-то ей не удастся, надо закричать… Мама услышит… Господи, как страшно… А вдруг она только крикнет – а Резинка ее за это убьет… Очень даже просто… Стукнет головой о стенку пару раз – и мозги наружу… Как же быть…