Максим Разумков - Пират. Океанский странник

– Скажи ему, – Иванов нервно затеребил Гинтараса за рукав, кивая на Фернандо, – скажи, пусть вываливает лавэ , и будем считать! Ну же!!

Литовец раздраженно отстранился. Однако момент подсчета и дележа действительно наступил. Катер бросил якорь у самого берега так, что его нельзя было обнаружить даже с воздуха.

– Так что там у нас, Фернандо? – громко спросил литовец по-английски, обращаясь к группе тагалов. – Не пора ли взглянуть?

Пожилой филиппинец взмахом руки подозвал европейцев и, раскрыв сумку, вывалил ее содержимое прямо на палубу. В пачках были двадцати, пятидесяти и стодолларовые купюры. Частично пачки были целыми, частично уже распечатанными, поэтому считать пришлось каждую банкноту.

– Сто сорок четыре тысячи, восемьсот двадцать долларов, – закончив подсчет на глазах у всех, произнес Фернандо.

– Что ж, – выпрямился Гинтарас, – по семьдесят две с мелочью вам и нам.

Молодой филиппинец, тот, что держал в руках АКСУ, напряженно спросил о чем-то у Фернандо на тагалогском.

– Чего он хочет?

– Он говорит, что вас только пятеро, – перевел тагал.

– Ну и что? Уговор был, что делим поровну вне зависимости от числа ваших и наших. Разве ты не помнишь?

Фернандо на мгновение прищурился, затем утвердительно кивнул и произнес несколько слов своему молодому соплеменнику.

– А может еще разок кого-нибудь долбанем? – Иванов неуместно хихикнул. Он, как и все, почувствовал радостное облегчение, когда финансовая сторона была улажена полюбовно. Но в отличие от остальных выказывал радость слишком явно.

– Вы закончили? – неожиданно раздался голос Эла, который все это время наблюдал за процессом дележа, стоя в одиночестве возле рулевой. Он протиснулся к тому месту, где на палубе лежали две равные горки долларов, сгреб их в одну кучу и стал снова укладывать в сумку. – А теперь я буду делить…

Почти разрядившаяся атмосфера напряженности снова накалилась. Фернандо холодно наблюдал за действиями Эла. Филиппинец с автоматом потянул правую руку к затвору. Иванов истерично выматерился. Даже Гинтарас неодобрительно смотрел на друга.

– Если еще разок долбануть , – продолжая заниматься своим делом, спокойно произнес Эл, – то власти точно пришлют сюда вертолеты и полицейские катера. Второй раз такая фишка не прокатит. Всех нас быстро обнаружат и отправят туда, куда следует. У меня идея получше. Этих копеек никому из нас надолго не хватит. Чего их делить? А вот если зафрахтовать вместительную посудину с краном, в трюме которой можно пристроить наш катерок, то можно будет долбить и долбить, как вы и желали. Чтобы никто не заподозрил меня в двурушничестве, я предлагаю вот что: с деньгами мы отправимся в Манилу вдвоем с Фернандо. Там зафрахтуем посудину и организуем экспортно-импортную конторку. Надеюсь, так всех устроит?

– Ага, – сплюнул Иванов, – как же, разбежались!

– Действительно, – заметил литовец, останавливая рукой Артема и Андрея, синхронно двинувшихся к Элу с теми сосредоточенными выражениями лиц, которые не предвещали ничего хорошего. – Ты что-то перемудрил. Да и сам говоришь, что это копейки. На что ты зафрахтуешь мало-мальски приличное судно?

– Мои люди не верят тебе, – высказался Фернандо. – И я тоже. Отойди от денег.

Только сейчас Эл оторвался от укладывания долларов в сумку и посмотрел на пожилого тагала. Обстановка нервозности достигла пика. Филиппинец с АКСУ держал палец на спусковом крючке. Достаточно было одного кивка Фернандо, чтобы он выстрелил.

– Хорошо. Вы все мне не верите. Считаете, что с деньгами я помашу вам ручкой. Может быть, это заставит вас поверить?! – с этими словами Эл снял висевший за спиной АКСУ, вручил его Артему и прошел в рулевую рубку. Через мгновение он вернулся, неся в руках старый невзрачный чемодан. – Смотрите! – Эл раскрыл его и бросил рядом с сумкой с деньгами. Кейс глухо ударился о палубу. Все остолбенели. Чемодан был доверху набит тугими запечатанными пачками новеньких стодолларовых купюр. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – сумма, находившаяся в нем, в несколько раз больше той, которую делили вначале.

* * *

За неплотно закрытыми шторами забрезжил рассвет. Режиссер Смирнов проснулся и посмотрел на часы. Сегодня он должен быть как никогда в форме, поэтому решил встать пораньше. На широкой кровати сюиты еще спала девушка-помреж – его любовница. В кинематографическом мире помощник режиссера – самая легкая и малопрестижная должность. Помреж – это тот самый «человек с хлопушкой» – объявляющий номер кадра. Иногда второй режиссер или ассистенты могут поручить помощнику различные задания, до которых у них самих не доходят руки, но в основном задача помрежа далека от мобилизации интеллектуальных ресурсов. В данном случае она была особенно простой. Любовница Смирнова вообще ни разу не присутствовала на съемочной площадке.

Постановщик резво встал, прогоняя сонливость, и сделал несколько приседаний. Для его тучной комплекции этого оказалось достаточно, чтобы по завершении упражнений он тяжело дышал. Он уже хотел направиться в душевую, как его остановил неожиданно запищавший телефон. В такую рань ему мог звонить только один человек – босс – Семен Фельдштинский.

Но Смирнов ошибся. Это был не глава «Старлако».

– Владимир Владимирович, это Чердынцев, – послышался в динамике трубки взволнованный голос директора картины, – мне только что доложил наш администратор у статистов, у них там ЧП!

– Говори, Боря, не тяни! – насторожился Смирнов.

– Катер пропал.

– Что?!!

– Один из катеров исчез, и несколько человек из массовки вместе с омоновцем тоже.

– Старик, ты в своем уме?

– Говорю вам, это правда.

– Ладно, спускайся в холл. Сейчас со мной поедешь на остров, там разберемся.

Смирнов со злобой бросил трубку. Этого еще не хватало! Перед такой ответственной съемкой, в которой будет задействован сам главный герой. Актер, являющийся суперзвездой российского кино и… сыном Семена Фельдштинского!

– Ты что так рано, пупсик? – спросила, потягиваясь, восемнадцатилетняя любовница – глупенькая и прекрасная.

– Поспи еще, дорогая. У меня срочное дело. – Смирнов не стал принимать душ и терять время. Не смотря на то, что он считал инцидент пустяковым (скорее всего, статисты перепились и спьяну решили покататься на катере), нужно сделать все, чтобы он не отразился на сегодняшней встрече с сыном босса.

В холле отеля режиссера уже поджидал директор – плотный человек средних лет, всегда готовый услужить начальству. Он не был опытным и матерым руководителем администрации. Но его, как и постановщика, назначил на должность Фельдштинский, которому не нужны были люди знаменитые, а значит своенравные. Генеральный продюсер и единственный инвестор хотел все решать по своему усмотрению и не терпел, когда ему возражали.