Анна Артюшкевич - Уровень ZERO – 2. Пейзаж с дождем

– Ребята, – сказала я, – у меня важные новости.

И в подробностях рассказала обо всем, что произошло за два дня.

Такой лавины информации коллектив не ожидал, и, внимательно выслушав меня, осыпал вопросами.

Я отвечала, а сама все поглядывала на монитор Ромкиного компьютера, куда были заведены снимки Ферзя. Что-то меня в них смущало. Потом отвлеклась, и мы стали анализировать события. Все они вели в Житовичи. Именно там Ферзь оставил машину, в монастыре, судя по всему, жил и творил Стасевич, Житовичи зачем-то посетили ученые, с которыми нас случайно свела судьба. И всех их связывали иконы Стасевича. Я видела две из них.

– Ты действительно уверена, что их писал Алексей? – серьезно спросил Жуков.

– Абсолютно, – кивнула я. – Одною и ты любовался на хуторе.

Но если в первый раз мы наткнулись на икону случайно, то во второй мне ее все-таки показали нарочно. Зачем? Хотели проверить реакцию, чтобы выяснить, знаю ли я, что Стасевич жив? Но тогда в помещении должна была вестись съемка.

– А вдруг там установлена техника, контролирующая кровяное давление, пульс и так далее? – предположил Ромка. – Тогда элементарно проследить за реакцией!

Я пожала плечами:

– После общения с Веллером можно поверить во что угодно!

– Стоп! – сказал Шантер. – А почему мы забываем, что вечер должен был продолжаться? Вас же с Натальей домой отправили раньше, чем предполагалось? Так что, возможно, Чижевский лично, используя профессиональные манипуляции, хотел выведать у тебя необходимую информацию. Наталью же пригласили в летний домик, чтобы туда же направилась ты, а дальше – гипноз, и все нужные сведения у него в кармане! И вы даже не вспомните, что случилось!

– Да какие сведения-то? – остудила я его пыл. – Мои подтверждения, что икону писал Стасевич? Так они и сами об этом знают. И зачем им моя реакция? Какая разница, впервые я вижу икону или нет? В любом случае могу искренне удивиться! И потом: я не искусствовед и имею право не догадываться о том, кто ее написал. Тем более, что Стасевич, по общему убеждению, мертв.

– Да, здесь что-то не так, – вздохнул Ромка. – А, может, им сам Алексей нужен? И они думают, что ты можешь на него вывести?

– А зачем он им? – возразила я. – Портреты свои заказывать?

– По-моему, все гораздо сложнее, – задумчиво произнес Жуков. – Если твой друг Веллер прав и громоздкая, хитроумная комбинация с посещением министерства, приглашением на дачу и выставкой замышлялась в расчете на вас, то речь должна идти о чем-то очень серьезном.

– А, может, попробуем объединить события? – предложил Шантер. – Думаю, икону на хуторе вы увидели не случайно. Ты сама, Зинаида, всегда повторяешь, что случайность – всего лишь непознанная закономерность. Нарочно ли вывел цыган вас к иконе или это была судьба, – неважно, главное, мы узнали, что Алексей жив. Потом оказалось, что иконы нужны и Ферзю. А это – сигнал о том, что о Стасевиче знают многие. А теперь маньяки-ученые хотят его выкрасть. Может, для опытов и экспериментов?

Смелый полет Ромкиной мысли привел нас в восторг. Но, подумав, мы поняли: зерна логики в ней все-таки есть. Тем не менее, впереди замаячил тупик, и нужна была информация, чтобы выбраться из него. Мы ею не располагали. Единственный штрих, который смогла я добавить к общей картине, – это реакция Полторанина на фамилию Чижевский.

– А подробнее он ничего не рассказывал? – спросил Жуков. Я отрицательно покачала головой.

– Что ж, будем ждать, – вздохнул Жуков. – Авось, что-нибудь да проклюнется!

И мы занялись рутиной. Борька отправился к шефу включаться в общее руководство, я села за очередной материал о Житовичах, Шантер взялся творчески переосмысливать снимки.

По просьбе Ферзя журнал опубликовал два очерка об истории монастыря и замка Ляшевских. В них живописалась природа, и рассказывалось о привидениях. В роли призраков маячили на фотографии зловещие размытые черные фигуры. Материалы намекали, что экологам следовало бы заняться обследованием широт, где могут проходить туристские тропы. Население недомогает, скот болеет, а общественные и официальные организации и ухом не ведут! Под потрясающими пейзажами поставили снимок с художественно разбросанными по природе беспомощными телами, который Ромка выклянчил у бывшего одноклассника Пети. Тела принадлежали жертвам неистового пикника и были коварно сняты трезвым и озлобленным Петей, которому надлежало их развозить по домам. Рядом без подписи, но с намеком поместили фото массового падежа скота в одной из африканских стран.

В общем, нам удалось засветить Житовичи и привлечь к ним внимание граждан и официальных лиц. Это должно было умерить наглость черных сил, шастающих в руинах, насторожить их хозяев и хотя бы немного обезопасить пребывание Стасевича в монастыре. То, что его пытаются вычислить, сомнений не вызывало и ничего хорошего не сулило.

Сегодняшний материал сосредоточивал внимание на доходах, которые мог бы давать в этих местах туризм. Специалист из министерства рассказывал, что нужно создать соответствующую инфраструктуру, и было бы замечательно найти инвесторов для реконструкции замка. Я от себя добавляла, что руины следует взять под охрану, так как их продолжает загаживать всякий сомнительный люд. Рядом должна была стать фотография: черные фигуры, маячащие среди битого кирпича, и какая-то труба рядом с ними. Создавалось впечатление, что бомжи собирают последний металлолом в руинах княжеского замка, от которого через пару недель вообще ничего не останется.

Снимки Ферзя мы подверстывали ко всем публикациям, но предварительно Ромка их так обрабатывал на компьютере, что вычислить авторство было почти невозможно.

Итак, почву для скандала мы подготовили, и партнеры Ферзя должны были это сразу понять.

– Поди-ка сюда! – позвал вдруг Шантер. Я подошла.

– Глянь! – кивнул он на монитор. Я глянула.

– Видишь?

– Не вижу, – призналась я.

– Неужели не замечаешь странностей? – удивился Ромка. Он всерьез занялся фотографией и демонстрировал успехи. Я внимательнее посмотрела на монитор: в изображениях было что-то знакомое. Причем, ощущение это возникло с самого первого раза, просто я не заостряла на нем внимания. Но сейчас мое телевизионное прошлое категорически заявило: кадры выстроены!

– Ну-ка, набери Жукова! – попросила я.

Примчался Борька.

– Смотри, – сказал Ромка, – композиция кадров такова, что они просто не могут быть случайными.

И принялся объяснять. Жуков внимательно слушал.

Особенно искусно был сделан снимок с аппаратом, похожим на пушку. Быстро и скрытно нащелкать таких фотографий невозможно. Очевидно, что черные фигуры не только видели фотографа, но и специально позировали, причем, обе стороны располагались в максимально удобных для съемки и, видимо, заранее оговоренных местах.