Брюс Федоров - Колумбия – любовь моя

Джип резко вильнул в сторону, объезжая выкатившийся на дорожное полотно увесистый булыжник, должно быть, недавно свалившийся с откоса. Забавная разрисованная фигурка затанцевала, подтягиваясь на своем шнурке и выделывая шарнирными руками и ногами причудливые коленца, и развернулась лицом к Антону:

– Я не обижаюсь на тебя, Антонио. Я даже не знаю, как это делается. Ведь я не настоящий и о жизни сужу только по тому, что увижу из окна твоего автомобиля, или услышу, о чем ты разговариваешь со своими попутчиками. Люди рассказывают, а я запоминаю. Я ведь с тобой постоянно езжу. И помню, что говорила и как смотрела на тебя Кармен, когда ты обнимал и целовал ее здесь, на этом сиденье, передо мной. И мне обидно, что о своей Кармен ты почти ничего не знаешь. Вот говоришь только, мол, она красивая, нежная, ласковая. А о чем она думает, что она хочет, так ничего мне и не сказал. Она ведь с тобой не только потому, чтобы удовлетворять твои сексуальные пристрастия. У нее есть сердце, которое чувствует, болит, переживает. И оно не такое каменное, как у тебя.

– А что я, собственно, должен знать о ней? Я не вторгаюсь в ее внутренний мир, не докучаю ревностью. Вежлив, говорю ласковые слова, предвосхищаю ее желания. А ты ведь сам знаешь, что без всяких там модных тряпок, дорогой косметики и украшений ни одна женщина в мире не может быть до конца счастлива. Не я их такими сконструировал, и потому думаю, что Кармен мною довольна. И мне хорошо, а на большее я не претендую. А потом, сам должен понимать, что чем больше ты знаешь о человеке, тем меньше им очаровываешься. Тогда в чем ты хочешь упрекнуть меня?

– Так, все так, да не так. – Марьячи качнул своим широкополым сомбреро, давая понять, что не согласен с объяснениями Антона. – Нравится? Вежлив? А может быть, твоя вежливость и обходительность для нее хуже оскорбления. Может быть, она совсем другого от тебя ждет. Забыл, что существует одно самое главное на свете слово? Любовь, или не слыхал о таком?

Шуршали об асфальт шины. Проносившиеся мимо редкие встречные машины вдавливали в салон джипа спрессованные воздушные заряды. Дорога шла под уклон, что заметно, градус за градусом, поднимало температуру за бортом.

– Ладно, Мигель, давай по рукам. Заключим перемирие. Спасибо тебе за откровенную беседу. Благодаря ей дорога в два раза короче стала. Кстати, вот и указатель съезда в нужном мне направлении показался. Он выведет нас к долине Espiritu Santо Святого духа (исп.). [3] Святого духа (исп.). . Скоро я увижу утыканные вкраплениями убогих шахтерских поселков Кахика, Гуатеке, Лос Хунтос места обитания добытчиков авантюрного изумрудного счастья. Тут можно ежедневно прозябать в грязи и бедности, но каждый восход солнца будет возрождать манящую надежду на то, что очередной срубленный в этот день пласт породы вдруг блеснет зеленным всполохом, который изменит всю горькую судьбу горнокопателя.

Это наш край, там тоже наша вотчина, наша мечта о том, что в конце концов и мне удастся вырвать у неповоротливой судьбы свой шанс на удачу. Да вот, кстати, и придорожная харчевня. Неплохо бы и перекусить. Не знаю, как тебе, а мне не помешает подкрепиться…

Джип вывернул передние колеса, съехал с шоссе и приткнулся хромированной мордой к палисаднику, засаженному низкорослыми вечнозелеными кустами с жесткими листьями, который продолговатой полудугой окаймлял одноэтажное здание под красной черепичной крышей. По фасаду раскинулась вывеска с выведенной розовой краской надписью – «Restaurante Postobon». У входа в скромное заведение общепита в качестве элемента рекламной декорации красовалась деревянная повозка с огромными колесами, оставшаяся, должно быть, со времен последнего предрождественского карнавала Aquinaldo, на открытой платформе которой были выставлены огромные вазоны, заполненные пестрым орнаментом из цветов канну, петуний и белокрылой каллы.

За стеклянными дверями придорожного ресторана Антона встретила прохладная атмосфера, поддерживаемая трудившимся изо всех сил кондиционером, и растянутый на полстены удивительный плакат со звучным и бессмысленным лозунгом: «Пеле, король футбола, покинул нас, Иисус, царь царей, пришел к нам».

«Удивительная смесь из католического панегирика Спасителю человечества и почти языческого поклонения гению футбола», – подумал Антон. В просторном помещении посетителей почти не было. Только двое мужчин. Судя по их виду и одежде – местные жители, которые коротали обеденное время за ячменной похлебкой-кучуко из мяса свинины и парой бутылок местного пива «Агила».

Бекетов выбрал для себя столик в самом дальнем углу зала и стал дожидаться, когда к нему подойдет миловидная официантка-мулатка в белой плиссированной юбке ниже колен, красной блузке с короткими широкими рукавами и с цветастой повязкой на смоляных волосах, чтобы попросить ее принести вкуснейшую «бандеху-пайсы» из жареных кусков говядины с фасолью, маниокой, авокадо и варенными кукурузными початками. Поколебавшись и зачем-то задержав взгляд на толстых вывороченных губах молодой женщины, он добавил в заказ сто граммов агуардьенте и бутылку воды без газа.

«Что-то я сегодня размечтался о бабах, – про себя усмехнулся Антон, провожая взглядом покатую спину удалявшейся официантки и с удовольствием наблюдая, как ловко вправо-влево качается на ее крутых бедрах белая юбка. – И с кем разговорился? С Мигелито, куском пластика. Душу начал перед ним выворачивать. Это что же? Раздвоение личности? Разнюнился. Прикинулся, что таким образом скоротал время в пути? Зачем заниматься поисками ответов на в общем-то не самые сложные вопросы? Ясно одно – я беглец, заброшенный по воле рока за линию экватора, без друзей и родных, пытающийся обрести опору под своими ногами. Вот мой краеугольный камень. В конце концов, Колумбия – страна эмигрантов, многие из которых еще не забыли свои европейские или африканские корни. Тогда единственное и главное, что я должен сделать, – это вписаться в новые условия, и прежде всего укрепить свой бизнес. А если получится так, как я задумал, тогда сразу появятся и друзья, и женщины, как мотыльки, слетятся на огонек чужого успеха. Дочери Евы крепко помнят это несложное правило, выработанное их общими усилиями еще во времена Ветхого Завета».

Вернувшаяся с подносом симпатичная мулатка принялась деловито раскладывать перед Антоном обеденные приборы: ложки, вилки, ножи, салфетки. Подложила плейсмэт из крафт-бумаги, на который торжественно водрузила тарелку с дымящимся мясом. Затем отошла к бару и принесла с собой дополнительно заказанные маленькую бутылочку «огненной воды» и минералку. Напоследок поощрительно улыбнулась терпеливому гостю и пожелала ему «Buen provecho» Приятного аппетита (исп.). [4] Приятного аппетита (исп.). .