Брюс Федоров - Колумбия – любовь моя

Между тем Кармен подошла к постели, поправила большую пуховую подушку, чтобы ей было удобнее лежать, и вытянулась на любовном ложе, закинув руки за голову.

«Пусть себе смотрит и повторит для меня свои дежурные признания, которые я знаю наперечет. Только бы побыстрее». Ни дать ни взять приносящая себя в жертву «Маха обнаженная» с картины Франсиско Гойи.

«Теперь она моя. Я закрою глаза на ее холодность и лукавство. Мне нужна только ее возвышенная порочность». Хосе Эстебан принялся покрывать вожделенное тело торопливыми колючими поцелуями, стараясь заполучить все и сразу. Он хотел быть и там, и прикоснуться здесь. Трогать, щупать, смотреть на то, что делало его счастливейшим человеком на земле.

– Ты мое чудо, счастье, восторг, воплощенная мечта, – шептали его губы. Пожилому любовнику надо много стараться, чтобы угодить молодой требовательной женщине. Прошли лучшие годы, состарились чувства, увяли несбывшиеся надежды. Непросто вернуться в молодость, когда за спиной надменная властная жена, взрослые эгоистичные дети и карьера с ее условностями и обязательным кодексом соответствия.

Кармен было скучно. Для разнообразия она попыталась представить, что рядом с ней не этот маленький назойливый «abuelito», а близкий ее сердцу молодой красавец Антонио Бекетов. Ничего не вышло, уж слишком явственно слышалось учащенное сопенье Хосе Эстебана и ощущалось его бестолковое ерзанье по ее телу. Наконец она увидела, как нависшее над ней лицо мужчины покраснело, как это бывает у бегуна, заканчивающего длинную дистанцию. Раздалось нечленораздельное мычание, и, дернувшись в последний раз, директор департамента нефтяной компании отвалился в сторону, чувствуя себя на седьмом небе.

Вернувшись домой, Кармен Долон долго стояла под теплыми струями воды, которые ласкали ее тело, снимая накопившееся за день напряжение. Голова прояснилась. Упреки за свое поведение, которыми она награждала себя на обратном пути, сидя за рулем автомобиля, уже не казались ей справедливыми. В конце концов, она выстраивает свою жизнь так, как это делают многие красивые женщины, прекрасно осознающие свои физические преимущества. Уж лучше так, чем прозябать всю жизнь в бедности.

Она не торопилась покидать душевую кабину и все намыливала и протирала большой мягкой губкой свои бедра и промежность, будто хотела окончательно освободиться от чего-то скверного и чужеродного, вопреки ее воле проникшего в нее.

А под утро, неожиданно, как скатившийся с высокой горы валун, у ее постели возник Антон Бекетов, принеся с собой запах дальней дороги, смешанный с легким амбре недавно выпитого виски. Его волосы сохраняли свежесть зеленых просторов, еще недавно бывших его домом, и ей было приятно вдыхать их луговой аромат.

Кармен была рада его приходу. Рада была оказаться в его горячих объятиях и услышать его поставленный бархатистый голос, который как никакой другой трогал ее взбудораженное сердце. Она любила, как ей казалось, этого непредсказуемого человека. Искала и не могла найти то волшебное лассо, с помощью которого можно было бы взнуздать этого горячего скакуна и заставить его наконец покориться ей.

Короткий сон помог Кармен Долон вновь ощутить себя посвежевшей и быстро привести в порядок душу и тело. Закончив утренние процедуры, она закрыла квартиру и, усевшись в кабриолет, была уже готова вставить ключ в замок зажигания, чтобы запустить двигатель и отправиться в дорогу в офис, когда случайно пришедшая в голову мысль неприятно поразила ее и заставила на несколько минут безвольно положить руки на рулевое колесо: «Двое мужчин за один день – это уже слишком. Я что – проститутка, чье единственное призвание – удовлетворять их низменные потребности?». Нет, сегодня она на работу точно не поедет, и пусть Хосе Эстебан сам решает, как ему быть. Звонит, упрашивает – она ему ничего объяснять не будет, а он пусть лучше промолчит и скроет свое раздражение.

Кармен Долон развернула автомобиль в сторону международного аэропорта «Эль Дорадо», рядом с которым на восьмидесятой улице проживала ее подруга еще со времен учебы в Национальном университете Боготы – Даниэла Васкес.

Этот окраинный городской район, разумеется, не отличался особой престижностью. Близость огромной воздушной гавани, где огромные авиалайнеры со всего света круглосуточно разогревали свои двигатели и шли на взлет, накладывала неизгладимый отпечаток на уклад жизни жителей прилегающих кварталов. Они привыкли к звуку ревущих авиационных двигателей, к грохоту дальномеров, выстраивающихся в муравьиную цепочку, чтобы скинуть доставленные грузы в таможенные склады. Не обращали они внимания и на подозрительные цветные дожди, заряженные окислами от выработанного топлива, которые время от времени сыпались на их головы.

Здесь, в атмосфере транспортной круговерти, в неказистом многоквартирном доме в четыре этажа с огромными фронтальными окнами, проживала однокурсница Кармен. Факт тем более удивительный, что, согласно всем устоям колумбийского общества, Даниэла никак не должна была оказаться в этом убогом месте, так как происходила из состоятельной креольской семьи голубых кровей.

Выпускницу престижного юридического факультета жизненная дорога должна была привести как минимум в кабинеты министерства иностранных дел или юстиции, а то и в апартаменты резиденции самого президента республики. Не меньше. Но, видимо, судьба для каждого всегда припасает самые неожиданные сюрпризы и повороты.

Кармен всегда немного завидовала уму и интеллигентности своей подруги. Единственным, что ее успокаивало, было осознание своих собственных преимуществ, правда, из другой области. Она была первой красавицей университета. Самым ценным качеством Даниэлы было, несомненно, врожденное умение проявлять искреннее сочувствие к человеку, оказавшемуся на пороге тяжких жизненных испытаний. Если уж кому и можно было раскрыть свою душу и вдосталь выплакаться, то таким человеком являлась, несомненно, сеньора Васкес.

Даниэла не удивилась неожиданному и столь раннему приходу Кармен Долон. Если человек звонит в такой неурочный час и просит о встрече, то ясно, что у него имеются для этого весомые причины. Поэтому она на скорую руку раскидала по квартире неприбранные после ночи вещи, засунула в посудомоечную машину гору немытых тарелок и чашек, повозила по мебели щеткой для удаления пыли и под конец обновила в туалетной комнате озонатор воздуха. Квартира для приема гостей была готова. Теперь нужно было вытряхнуть себя из ночной сорочки и засунуть в облегающие голубые джинсы. Волосы можно небрежно стянуть в «хвост» и перевязать красным шнурком. Времени на макияж уже не оставалось, тем более что раскапризничалась в своей кроватке годовалая Доротея.