Нельсон Демилль - Собор

Флинн заметил, что Меган не целилась в людей, а стреляла поверх голов. Налти и Галлахер обошли толпу, встали около двери и, как только последние прихожане покинули храм, захлопнули и заперли их.

Меган опустилась на одно колено, но все еще продолжала целиться, держа пистолет обеими руками.

Патрик Бурк обратился к Бетти, стараясь перекричать толпу:

– Еще немного! К парадным дверям!

Бетти Фостер опять пришпорила лошадь, когда они миновали Пятьдесят первую улицу и стали продираться сквозь толпу к центральным дверям собора.

Бурк увидел последних прихожан, выбегавших из дверей храма. В это время лошадь рванулась в проход между потоком людей и порталами. Бетти натянула поводья, чтобы подъехать к дверям сбоку, и подбодрила лошадь:

– Давай, Комиссар! Быстрей! Еще быстрей!

Бурк вытащил служебный револьвер и крикнул:

– Вынимай свою пушку! Заскакивай прямо в двери!

Бетти перехватила вожжи в левую руку и также вытащила револьвер.

В нескольких ярдах от порталов начали медленно закрываться массивные бронзовые парадные двери – 16 футов в ширину, высотой почти в два этажа и весом в десять тысяч фунтов. Бурк догадался, что их закрывают изнутри несколько человек. В тусклом свете вестибюля он заметил молящуюся на коленях монахиню.

Позади нее на сотню ярдов тянулось огромное пространство собора с рядами каменных колонн. Бурк разглядел несколько человек, среди которых на фоне белого мрамора четко выделялась фигура в красном.

Створки ворот уже наполовину закрылись. Бурк прикинул, что они успеют влететь внутрь. Ну а потом… будь, что будет.

Вдруг в сознании Бурка промелькнул образ коленопреклоненной монахини, и он снова перевел на нее взгляд. Сверкнула яркая вспышка, отлетевшая от ее рук, раздался хлесткий, звучный треск, эхом повторившийся внутри собора.

Передние ноги лошади подкосились, и животное грохнулось на мраморные плиты. Бурк почувствовал, как Бетти вылетела из седла, а затем сам упал лицом вниз, ударившись о гранитную ступеньку у самой двери. Он рывком подполз к закрывающимся створкам, но они захлопнулись прямо перед ним. Сквозь шум и гул вокруг он услышал лязг задвигаемых засовов.

Бурк перевернулся на спину и сел, затем обернулся к Бетти, которая неподвижно лежала на ступеньках, из ее лба сочилась кровь. Наконец она зашевелилась и тоже медленно села.

Бурк встал и протянул ей руку, но Бетти поднялась без его помощи и обернулась к своей лошади. Из маленькой раны на груди Комиссара хлестала кровь, а из открытого рта сочилась кровяная пена и стекала в лужу на холодном камне. Лошадь попыталась встать, но ноги ее разъехались, и она снова рухнула на ступени. Бетти Фостер вытащила револьвер и выстрелила лошади в голову. Она осторожно положила руку на ноздри Комиссара, чтобы удостовериться в его смерти, и убрала револьвер в кобуру. Взглянув на Бурка и еще раз на свою мертвую лошадь, Бетти медленно спустилась по ступеням и исчезла в толпе.

Бурк посмотрел в сторону Пятой авеню. Красные и белые огни полицейских машин мигали среди всего этого хаоса и у фасадов окружающих зданий. Внезапно над этим бедламом раздался звон разбитого стекла, свист и пронзительный крик.

Он огляделся и задержал взгляд на соборе. К одной из створок бронзовых парадных дверей, прямо над ликом святой мученицы Елизаветы, кто-то прикрепил скотчем кусок картона, на котором было что-то написано крупными буквами. Бурк подошел поближе и прочел надпись, едва освещенную слабым светом:

«Этот собор находится под контролем ирландской армии фениев»

Внизу стояла подпись:

Финн Мак-Камейл

Патрик Бурк, засунув руки в карманы, стоял у парадных дверей собора святого Патрика; сизый дымок его сигареты, заметный в прозрачном морозном воздухе, поднимался вверх. Легкий мокрый снег, едва осев, таял на теле мертвой лошади и превращался в струйки, которые сбегали на обледенелые каменные ступени храма.

Толпы людей на ближних улицах уже было трудно контролировать, но задние колонны движущейся демонстрации полиции удалось повернуть в сторону Шестой авеню. Сквозь несмолкаемый рев толпы Бурк смог разобрать звуки барабанов и волынок. Шествие, посвященное 223-й годовщине дня святого Патрика, должно продолжаться до тех пор, пока его последний участник не достигнет Восемьдесят четвертой улицы – даже если демонстранты станут добираться туда через Центральный парк.

Остановившиеся машины непрестанно гудели, к ним добавлялись полицейские свистки и сирены. Эта какофония заглушала завывание холодного ветра и наполняла сумрачное мартовское утро монотонным гулом.

– Чертова месса! – раздраженно пробормотал Бурк и подумал: снаружи вряд ли кто-нибудь подозревает, что собор захвачен группой вооруженных людей.

Он взглянул на часы: не было еще и половины шестого. Скоро, ровно в шесть, начнутся вечерние новости, а закончатся они лишь с окончанием этого бедлама.

Бурк повернулся и внимательно осмотрел бронзовые парадные двери собора, затем толкнул плечом одну из створок, она слегка поддалась, но в тот же миг снова с силой захлопнулась. За дверями Бурк услышал негромкий, но отчетливый шепот.

– Проворны, сукины дети!

Не так-то просто отбить собор у Флинна Мак-Камейла.

Затем из-за дверей раздался приглушенный голос, уже обращенный к нему:

– Топай отсюда! Мы заминировали двери.

Бурк отпрянул назад и перевел взгляд на массивные двери, словно увидел их впервые за 20 лет. С правой панели бронзового барельефа на него взирал лик самого святого Патрика, который держал в одной руке изогнутый жезл и змею в другой. Справа от святого располагалась кельтская арфа, а слева – птица феникс, заимствованная еще из языческих преданий и восстающая из праха для новой, возрожденной жизни. Бурк медленно повернулся и начал спускаться вниз по ступеням.

– О'кей, Финн, или Флинн, или как тебя там! Может, ты и умудрился забраться сюда, но как ты отсюда вылезешь?

Брайен Флинн стоял у перил в помещении, отведенном под церковные хоры, и осматривал обширное пространство собора – огромное, больше чем футбольное поле. Семьдесят высоких окон с цветными витражами едва пропускали дневной свет и сверкали подобно драгоценным камням, а множество подвесных светильников создавали неяркое мягкое сияние, которое едва освещало темные деревянные скамьи. Ряды серых гранитных колонн поддерживали арочный свод собора подобно воздетым рукам верующих, поддерживающих дом Господа своего.