Нельсон Демилль - Собор

– Я почти уверена, что Хики задумал убить нас всех и разрушить собор, – добавила Морин. Бакстер с трудом приподнялся и присел.

– Побег – вот единственный способ выбраться отсюда… И мы можем сбежать все… И мы должны бежать все, потому что другого шанса не будет.

По выражению лица отца Мёрфи было видно, что он колеблется. Наконец он выдавил:

– Я с вами. – И посмотрел на кардинала. Кардинал покачал головой:

– Это чудо, что в прошлый раз нас всех не перестреляли. Я намерен настаивать на том, чтобы…

Морин сунула руку в карман жакета, вытащила маленькие крупинки какого-то белого вещества и сказала:

– А кто из вас знает, что это такое? Разумеется, никто. Это пластиковая взрывчатка. Помните, мы гадали, что Хики и Меган несли вниз в тех кейсах? Они несли взрывчатку и рассыпали ее вокруг одной из колонн под полом. Не знаю, как насчет других колонн, но точно знаю, что двух кейсов взрывчатки, должным образом заложенной и рассыпанной, вполне достаточно, чтобы обрушить эту крышу. – Морин пристально посмотрела на заметно побледневшего кардинала и продолжала: – Я не видела там дистанционного детонатора или провода около колонны. Поэтому предполагаю, что должен быть таймер. Но вот на какое время он установлен? – Она окинула взглядом всех троих мужчин. – Поэтому хотя бы один из нас должен выбраться отсюда и предупредить людей снаружи.

Брайен Флинн быстро подошел к ограждению алтаря и с сарказмом в голосе спросил:

– Снова затеваете заговор? Ваше Высокопреосвященство, сидите, пожалуйста, на своем возвышенном престоле. Раненые джентльмены не нуждаются в вашем утешении. Они достаточно удовлетворены тем, что до сих пор живы. Мисс Мелон, могу я побеседовать с вами в часовне Богоматери? Благодарю вас.

Морин поднялась и ощутила, как у нее задеревенело все тело. Она медленно подошла к боковым ступенькам, спустилась в галерею и направилась к часовне Богоматери. Флинн, следуя за ней, указал на скамью в последнем ряду. Морин присела.

Брайен остался стоять в проходе, сбоку от нее, разглядывая тихую часовню. Она сильно отличалась от интерьера собора утонченным архитектурным стилем. Мраморные стены имели мягкий, приглушенный колорит, а узкие окна с синими витражами создавали приятный полумрак.

Флинн посмотрел на окно, расположенное справа от входа. Оттуда на него глядело лицо, очень напоминавшее Карла Маркса. В одной руке он держал красный флаг, а в другой – молот, обрушивающийся на крест на макушке церковного шпиля.

– Что же тебе сказать, – как-то безразлично произнес Флинн, – ты ведь знаешь, что если церковь запечатлит твой лик на оконном витраже, то ты становишься уже не дьяволом, а вроде как бы дьяволенком. Твой лик запечатлен на открытке, посланной божественной небесной почтой. Разыскивается за ересь. – Он показал пальцем на окно. – Смотри – Карл Маркс. Очень странно.

Она посмотрела на изображение и не смогла не съязвить:

– А тебе хотелось бы, чтобы это был Брайен Флинн, так ведь?

Флинн рассмеялся:

– Ты читаешь мои мысли, Морин. – Он повернулся и посмотрел на алтарь в углублении часовни. – Боже, сколько же деньжищ вбухали сюда!

– Лучше их тратить на вооружение – ты ведь это хочешь сказать?

Флинн посмотрел на нее:

– Не надо меня подковыривать, Морин!

– Извини, больше не буду.

– Правда, не будешь?

Она заколебалась, но потом подтвердила:

– Да, не буду.

Брайен улыбнулся. Он внимательно смотрел на статую девы Марии на алтаре и на полукруглое окно над ней.

– Первый луч света проникнет через это окно. Надеюсь, нас уже к тому времени на этом свете не будет.

Морин резко повернулась к нему:

– Ты не сожжешь эту церковь и не убьешь безоружных заложников. И перестань корчить из себя супермена, способного на все.

Брайен положил руку ей на плечо, но Морин сбросила ее. Тогда он сел рядом и сказал:

– Что-то не так, если создается впечатление, что я блефую.

– Я хорошо знаю тебя. Ты обдуришь любого.

– Но я не дурю и не блефую.

– И ты застрелишь меня? – вдруг спросила она.

– Да… И, конечно, сам застрелюсь после.

– Очень романтично, Брайен.

– Звучит чудовищно, правда?

– Если бы ты только послушал себя со стороны…

– Ладно, обойдемся без этого. Я хотел бы еще разок поговорить с тобой, но кругом такое творится… Сейчас у нас есть немного времени… Ты должна обещать мне, что не будешь пытаться снова бежать.

– Хорошо.

Он посмотрел на нее:

– Ты не понимаешь. В следующий раз тебя непременно убьют.

– Ну и что. Это лучше, чем быть застреленной в затылок тобой.

– Не впадай в меланхолию, Морин. Не думаю, что до этого дойдет.

– Но ты ведь не уверен полностью.

– Многое не зависит от меня.

– В таком случае ты не имеешь права рисковать моей жизнью и жизнями остальных, не так ли? И почему ты решил, что люди там, за стенами собора, будут благоразумными и что они беспокоятся за наши жизни больше тебя?

– У них нет выбора.

– Да, выбора у них нет, но есть ли благоразумие и сострадание? Ты веришь в гуманизм, как я погляжу. Если бы все люди поступали так же, мы бы с тобой здесь сейчас не сидели.

– Твои слова только подтверждают, что мы не поставили крест на своих отношениях четыре года назад. – Он посмотрел на окна невидящим взглядом, а затем опять обратился к ней: – Ты могла бы пойти со мной, если нам удастся выбраться отсюда?

Она внимательно посмотрела ему в глаза:

– Если тебе удастся уйти отсюда, то только в тюрьму или на кладбище. Нет, спасибо за приглашение.

– Черт бы тебя побрал! Я выберусь отсюда целым и свободным, как и вошел сюда. Так что подумай и ответь на мой вопрос.

– А что же станет с бедняжкой Меган? Ты же разобьешь ее любящее сердечко, Брайен?

– Прекрати! – Он больно сжал ее руку. – Я тоскую по тебе, Морин.

Она промолчала. Брайен продолжал:

– Я готов уйти из движения. – Он пристально посмотрел на нее. – Нет, правда. Как только все это закончится. Я многое понял.

– И что же ты понял?

– Понял, что для меня важнее всего. Послушай, ты ушла из движения, когда созрела, теперь я созрел и тоже уйду. Извини, что не был готов уйти раньше, вместе с тобой.

– Я не верю ни одному твоему слову, да и ты сам себе не веришь. Вспомни девиз: «Вступают раз, не выходят никогда». Войдя однажды в движение, из него невозможно выбраться. И все эти годы и ты, и другие бросали мне эти слова в упрек, а теперь я бросаю их тебе: «Вступают раз…»

– Не надо! – Флинн подошел ближе. – Теперь я тверд. Я выйду из движения. Что тебе мешает верить мне?

Морин положила свою руку на его ладонь и мрачно проговорила:

– Даже если бы ты и вышел из движения, все равно останутся люди, которые предусмотрели такой поворот, а они-то уж вряд ли выделят тебе домик на побережье у Керри. За мной ведь до сих пор охотятся боевики из белфастской группировки ИРА. Когда в последний раз, слыша стук в дверь, у тебя не обрывалось сердце в груди? Неужели ты думаешь, что, заявив о своем уходе, словно какой-то уважаемый государственный деятель, сможешь спокойно осесть в тихом местечке и писать там мемуары? Ты оставил за собой кровавые следы по всей Ирландии, Брайен Флинн, и есть немало людей – ирландцев и англичан – которые захотят достать тебя.