Таити Ямада - Лето с чужими

– Как-нибудь.

Что поделаешь… Хотя бы так.

В Асакуса мы поехали с Мамией через два дня.

– Ты серьезно хочешь? – обеспокоенно поинтересовался он.

Но я все пережил еще в больнице. Ни родители, ни Кей больше не появятся.

Мы вышли на станции метро Таварамати и пошли по Международной улице. Я еще раз пожалел об уходящем лете. Теперь даже под облаком смога чувствовалось дыхание осени. А у прохожих даже походка в жару иная. В это лето канули и отец, и мать, и Кей.

– Харада-сан, – серьезно обратился ко мне Мамия.

– Что?

– Ты ведь еще в больнице говорил, что хочешь приехать сюда?

– Да.

– Извини, что не сказал сразу, но… Четыре дня назад я съездил сюда на разведку.

– Вот как?

– Просто подумал, что так будет лучше.

– И что?

– Там было пусто.

Сердце сжалось от одиночества. Словно я безмолвно падал в глубокую пропасть.

– Твой старый дом сломали еще в мае, скоро снесут и соседние. Там будет офисное здание.

– Говоришь, с мая пустырь?

– Да.

Мы свернули с улицы влево, прошли по торговым рядам, к которым примыкал мой родной проулок. Виденный-перевиденный пейзаж… Но стоило свернуть в проулок, как и говорил Мамия, – ни дома, ни железной лестницы. Заросший бурьяном пустой клочок земли, казалось, позабыли в кольце боковых и задних фасадов соседних домов. И только густая трава посреди городского квартала напоминала о внезапной встрече с потусторонним миром.

– Ты говорил, самая дальняя квартира?

– Да.

– Видимо, где-то здесь. Я немного проредил… – сказал Мамия, первым ступив на этот участок.

Трава высилась по пояс – местами уже скошенная, местами лишь примятая. Выглядела она грязной и замученной после долгого изнурительного лета. Под ногами валялись какие-то обломки и пустые банки.

– Мне показалось, что это тут, – остановившись, сказал Мамия. Как точно он рассчитал: место квартиры родителей было расчищено от травы, и вместо надгробий лежали два камня. – Нашел их поблизости.

– Правда, на втором этаже, но вроде бы все верно. Как точно ты понял по моему рассказу.

Из бумажного пакета Мамия достал газетный сверток.

– Я принес благовония и подставку.

– Я тоже.

– Надо было только тебе.

– Ладно. Поставим в ряд. Давай, ты тоже.

Я развязал фуросики, [28] Фуросики (яп.) – большой платок, в который в старину заворачивали вещи и носили, подвесив их на конец палки. достал благовония и маленький букетик хризантем. Настоящая могила родителей – в префектуре Айти. Я не был там уже два года.

Я поджег благовония, помахал ими и свел вместе ладони. Мамия сделал то же самое.

Когда приеду сюда в следующий раз, надо будет привезти палочки. Те палочки, которыми в тот день ели родители. Сожгу, помолюсь… Отец, мама, у меня опять есть повод сюда приехать.

– Извини, что в таком месте, – начал Мамия, – но в начале следующего года я собираюсь сделать Аяко предложение.

– Вот как?

– Тебе, наверное, это неприятно слышать.

– Да нет. Сначала я считал, что вы меня предали, а сейчас – буду рад, если у вас все сложится.

– Получится у нас опять поработать вместе, как ты считаешь?

– Как раз об этом я и хотел поговорить.

– Непременно поработаем – мы такое сотворим…

– Что касается этого случая, – сказал я. – Признаться, я от тебя не ожидал. Спасибо за все.

– Просто ты мне нравишься. Вот и с твоей женой у меня хорошие отношения.

– Слишком хорошие, не находишь? Ладно, береги ее.

– Она – отличный человек. Я даже начал подумывать после вашего развода, что ты рехнулся.

– Я считаю, что рехнулся как раз ты. Если хочешь быть с ней.

– Может, ты и прав. Все мы сходим с ума по-своему. В том доме ты видел невероятное, а когда все пропало, не осталось даже следов крови. Выходит, это все неправда. Я точно это знаю. Просто вы все сходили с ума.

– Ты серьезно?

– Ладно, забудем. Иначе никакой жизни. Что я, по-твоему, – сумасшедший? И старайся не упоминать родителей. Мы все сходим с ума…

– Точно.

– Так оно и есть. Все сходим с ума.

Я не стал возражать.

Хотя кто-кто, а я-то уж точно с ума не сходил.

Прощайте, отец, мама, Кей.

И большое вам спасибо. За всё.

Тёфу – город в составе Токийской метрополии, где расположен одноименный аэродром. (Здесь и далее прим, переводчика).

Около 10 кв. м. Татами (соломенный мат) занимает около полутора квадратных метров и служит единицей измерения жилой площади.

Цубо – японская мера площади равна 3, 3 кв. м.

Тотиги – префектура в 100 км к северу от Токио.

Храм Хонгандзи – один из самых значимых буддистских храмов в Токио.

Город Нагая – центр префектуры Айти.

Торговая улица преимущественно сувенирных магазинов, ведущая к главному храму района Асакуса – одной из туристических достопримечательностей старого Токио.

Имеется в виду мастер традиционного японского разговорного жанра «ракуго».

Автобус «хато» (ял. «голубь») – самая крупная в Токио сеть туристических маршрутов, где используются фирменные автобусы желтого цвета.

Кей – обычно используемое в сочетаниях (напр. Кейко) чтение иероглифа имени «Кацура». «Фудзи» (яп.) – глициния; «кацура» (яп.) – багряник японский. В разговорной речи получается игра слов: «багряник глицинии».

Юкидзируси (ян.) – знак снежинки, название молочного концерна, продукция которого входит в меню подавляющего большинства японских школ и детских садов. В данном случае имеется в виду плавленый сыр.

«Обон» (яп.) – ритуальный праздник поминовения душ усопших родственников во второй декаде августа. Основная масса людей берет недельный отпуск и возвращается в дома родителей.

В Японии принято подливать сразу, как гость отопьет.

«Кои-кои», «хати-хати» и далее «ойтёкабу» – японские игры с использованием карт, на которых изображены цветы.

Унагидон – блюдо из риса и жареного угря.

Соответствует возрасту двенадцати лет.

«Наму амида буцу» – молитва «Слава будде Амиде», или «О, будда Амида!»

Сукияки (яп.) – блюдо из тонких ломтиков мяса, обжаренных в растительном масле вместе с луком-пореем, тофу, грибами, китайской капустой, репчатым луком и другими добавками.

Ворота Каминаримон – одна из достопримечательностей района Асакуса.

Натто (ял.) – перебродившая и высушенная масса из соевых бобов.

Имеются в виду вафли с рыбной начинкой, выпекаемые в специальных формах.