Клиффорд Ирвинг - Следствие защиты

На следующий день Уоррен начал свой второй процесс.

Репортеры и телеоператоры толпились в коридоре перед входом в суд Дуайта Бингема. Штат был готов представить дело об убийстве доктора Клайда Отта обвиняемой Джонни Фей Баудро.

– Вы удовлетворены составом суда, мистер Блакборн?.. Вы по-прежнему ожидаете оправдательного приговора?.. Будет миз Баудро давать свидетельские показания в свою защиту?

Вопросы сыпались отовсюду. Уоррен подумал, что год назад он жизни бы не пожалел за такого рода внимание.

– Ни я, ни моя клиентка ничего не можем сказать на этой стадии слушания дела. Но я уверен, что вам удастся выжать несколько слов из мистера обвинителя.

Боб Альтшулер в элегантном синем блейзере и строгом галстуке сделал шаг к микрофонам. Уоррен быстро провел Джонни Фей в зал суда.

Обвиняющая сторона начала свою часть, как обычно – с выступления главного судмедэксперта, установившего причину смерти: одна из пуль 22-го калибра прошла сквозь надбровную дугу и переднюю долю мозга и вышла через затылочную кость; вторая – засела в средней легочной доле правого легкого. Смерть была мгновенной. Выстрелы, по всей видимости, были произведены из положения прямо напротив истца с расстояния приблизительно от четырех до шести футов.

Альтшулер спросил у медицинского эксперта, может ли он определить, двигался ли, стоял или лежал доктор Отт в тот момент, когда эти пули настигли его. Последовали утомительные технические подробности относительно углов попадания и возможного порядка выстрелов.

– Не могли бы вы, сэр, сократить подробности и сделать вывод, который был бы понятен нам, непрофессионалам, никогда не посещавшим медицинских школ?

– По моему должным образом взвешенному и обоснованному мнению, в момент убийства доктор Отт спокойно стоял на месте.

– У меня нет вопросов к свидетелю.

Уоррен все отлично помнил. “Он нападал на вас, когда вы его застрелили?” “Да”. “Он нисколько не колебался? Не останавливался?” “Нет”. Это была версия Джонни Фей, которую ей предстояло изложить суду в своем свидетельском показании. Если Клайд спокойно стоял, это означало, что особых оснований для стрельбы в него не было, и в то же время, что подзащитная солгала своим адвокатам.

Уоррен перешел к перекрестному допросу эксперта, однако доктор, который был не только судебным патологоанатомом, но и юристом, не уступил ни на йоту.

– Сэр, ваше мнение относительно того, что доктор Отт спокойно стоял в тот момент, когда пули настигли его, нельзя назвать установленным фактом, не так ли?

– В данном случае это можно считать именно фактом. Истец почти наверняка спокойно стоял на месте.

– “Почти наверняка” – это не значит “абсолютно точно”, так ведь?

– Хорошо, я внесу поправку. Как эксперт, я нисколько не сомневаюсь в этом.

Чем больше Уоррен придирался к нему, тем тверже тот становился.

– А случалось ли когда-нибудь так, чтобы ваше мнение, сэр, оказывалось ошибочным?

– Нет, насколько мне помнится, хотя я и отдаю себе отчет в том, что оправдательный вердикт может считаться доказательством моей ошибки.

– То есть вы имеете в виду, сэр, что на другом процессе вы засвидетельствовали набор фактов или возможностей, а суд не поверил вам. Правильно я вас понял?

– Заявляю протест, – сказал вставая Альтшулер. – Он и не думал о том, во что поверил или не поверил другой cyд.

Уоррен повернулся к судье Бингему:

– Ваша честь, этот свидетель – эксперт, и ему разрешается отвечать так, как он сочтет нужным.

– Да, вроде того, – сказал судья. – Но не думаю, что я могу это разрешить. Протест поддержан.

– Больше нет вопросов, – сказал Уоррен, сев на место и начав покусывать кончик карандаша.

Джонни Фей бросила на своего адвоката мрачный вопросительный взгляд. Глаза Рика были спрятаны за поднятой ко лбу рукой.

В качестве вещественного доказательства суду были предъявлены фотографии тела жертвы, а затем Томми Руиз, сержант отдела по расследованию убийств, рассказал о своем прибытии на Ривер-Оукс. Он нашел обвиняемую ожидающей перед входом в дом. Прежде чем выйти ему навстречу, она стряхнула на газон пепел с сигареты. Сославшись на свои записи как на материал, послуживший основой для полицейского рапорта, Руиз процитировал слова, сказанные Джонни Фей: “Когда мы спустились по лестнице, я попыталась покинуть дом, но в коридоре, загородив мне дорогу, стоял Клайд… Я схватила кочергу, чтобы защитить себя, но он ее у меня отнял… Я не собиралась убивать его, но Клайд шел на меня, как старый медведь-гризли; шел, размахивая кочергою над головой”. Кочерга эта, как засвидетельствовал Руиз, действительно была обнаружена в восемнадцати дюймах перед белым кожаным диваном, стоявшим посреди гостиной. Тело доктора Отта находилось наполовину на диване, наполовину на полу.

С помощью учительской указки и большого трехцветного архитектурного плана, укрепленного на подставке, Руиз дал детальное описание особняка Отта. Альтшулер заставил свидетеля остановиться на громадных размерах гостиной (что-то фута тридцать два на сорок пять да плюс к этому одна ниша для рояля и другая – для книжного шкафа и дивана), на расположении мебели в комнате, на широкой мраморной лестнице, которая вела из вестибюля на второй этаж, и на просторном арочном проходе из гостиной в вестибюль и к входной двери.

Альтшулер спросил:

– Скажите, сержант Руиз, если бы в вестибюле или в коридоре стоял человек, то существовала бы для другой персоны какая-то сложность в том, чтобы пробежать мимо или – лучше скажем – обежать вокруг него? Я имею в виду, не слишком ли узко это пространство, чтобы один человек оказался там в состоянии увернуться от другого?

Рик Левин заявил протест: “Призыв к высказыванию предположения”.

Они с Уорреном договорились, что перекрестный допрос сержанта Руиза будет проводить Рик, а только адвокат, назначенный для этого, имел право заявлять протесты во время прямого опроса свидетеля.

– Поддерживается, – немного подумав, сказал судья Бингем. – Вы можете перефразировать свой вопрос, мистер Боб.

Альтшулер спросил:

– Сколько приблизительно людей среднего сложения, поставленных бок о бок, могло бы поместиться в этом арочном проходе, сержант Руиз?

– Десять или двенадцать, – ответил Руиз.

– Не стояло ли там какой-то мебели или других предметов, которые могли бы воспрепятствовать свободному выходу?

– Нет, сэр. Ничего.

– А какова общая площадь вестибюля?

– Восемнадцать футов на восемнадцать. Так что, полагаю, где-то свыше трехсот квадратных футов.

– То есть триста двадцать четыре квадратных фута там есть наверняка?