Джошуа Спэньол - Изолятор

Я покорно пошел за ней – сначала в коридор, а потом в небольшой офис в нескольких ярдах от входа в лабораторию. Элен открыла дверь, но не вошла.

– Тебе надо идти.

– Та палата на кассете, Элен, где она?

– Доктор Маккормик…

– Что «доктор Маккормик»?

– Натаниель, мы должны быть осторожными, должны многое принимать во внимание. Давай обсудим все позже.

– Расскажи мне о работе доктора Тобел. О сотрудничестве с «Трансгеникой», об исследовании ВИЧ.

– Сделай одолжение, уходи.

– Мне необходимо выяснить все, над чем она работала, Элен. Я должен понять, что именно здесь происходит.

– Ничего.

– Какие образцы исследуете вы для «Трансгеники»? Доктор Тобел говорила, что ваша работа уже на стадии человеческого материала, так что, наверное, образцы уже человеческие. Где эти люди? Они местные?

С ледяным выражением лица она прислонилась к дверному косяку.

– Знаешь, я же могу позвонить в Управление по контролю за продуктами и лекарствами и это узнать.

Это был чистой воды блеф. Хотя я и мог надеяться на то, что управление соберет и проверит все протоколы лаборатории доктора Тобел, но процесс займет дни и недели. И мне придется очень серьезно обосновывать, зачем именно мне нужна эта информация. Не хотелось бы этого делать.

Я подождал еще немного, не разговорится ли доктор Чен. Она молчала. Я покачал головой:

– Ладно, Элен. Спасибо за помощь.

Я повернулся к ней спиной и пошел по коридору. Уже у самой лестницы обернулся, чтобы в последний раз на нее посмотреть. Взгляды наши встретились. Ее глаза не сказали ровным счетом ничего. В какой-то момент – на протяжении последних пятнадцати минут – и саму Элен, и всю лабораторию окутал глухой, непроницаемый занавес.

– Не знаю, каким именно хозяевам ты служишь, Элен. Но явно ошибаешься. И мы с тобой оба это прекрасно понимаем.

Судя по пустому взгляду, Элен Чен было на это наплевать.

Машина не просто раскалилась, а испеклась. Я сидел с открытой дверью, одну ногу поставив на педаль, а вторую на шину стоявшего рядом «порше». Только что закончился разговор с Ларри Тобелом – он прилетел в город пару часов назад. Ларри спросил насчет собак, насчет разбитого в доме окна и сообщил, когда и где состоятся похороны.

Отключив телефон, я закрыл глаза: пот стекал ручьями. Из массы разрозненных кусочков предстояло составить картину происходящего, и тем не менее, чувствовал я себя так, словно из необходимой тысячи составляющих имел лишь полсотни.

Так я сидел долго – сопоставляя, соотнося и сравнивая. Пытался понять, что же происходит на самом деле. Пытался решить, что необходимо делать дальше. Однако толку от моих усилий было немного, зато я истекал по́том, словно самая жирная свинья. Кондиционер и компьютер казались достижениями будущего.

Медицинская лаборатория, на протяжении долгих лет остававшаяся самым слабым и уязвимым звеном факультета, сохранила всю свою первозданность. Неудобные стулья, пара не справляющихся с задачей переносных кондиционеров, ужасные столы – все это осталось именно таким, каким было и десять лет назад. Обещания нового здания – проекты чертились, совершенствовались и множились – оставались лишь обещаниями. Я невольно спросил себя, когда же все-таки лопнет неизбывное терпение студенческого люда и, вооружившись факелами, швабрами и метлами, он пойдет в наступление на деканат.

Компьютер я обнаружил на столе возле стены, в месте под названием «исследовательский кабинет». На самом деле это была всего лишь маленькая комнатка, непосредственно примыкающая к читальному залу. Компьютеры стояли на столах из светлого дерева образца школьной парты 1975 года. Я передвинул стул и отвернул монитор к стене. В комнатке жужжал один из переносных кондиционеров, создавая вокруг меня антарктический микроклимат. А остальная часть библиотеки в это время парилась и жарилась.

Зато заснуть было невозможно – уже хорошо.

Мне хотелось начать исследование, как говорится, с исходной точки. К счастью, весь городок был подключен к одной и той же базе данных, так что я вполне мог получить доступ к интересующим меня сведениям прямо отсюда, из библиотеки медицинского факультета. Нужно было просмотреть информацию о тех судебных процессах, которые могли объяснить, что именно происходит на пленке. Я ввел в графу поиска слово «изнасилование» и название университета. Всплыло несколько файлов: что-то о члене бейсбольной команды, который пару лет назад изнасиловал студентку; фамилии нескольких судимых за изнасилование выпускников. Об изнасиловании в медицинском центре ни слова.

В области права я чувствую себя очень неуютно. Надо было возвращаться к медицине. Я перешел на другой портал и ввел имя «Хэрриет Тобел». Перед моими глазами сразу возник список из более сотни публикаций. Даже быстрого взгляда на названия оказалось достаточно, чтобы понять, что они не имеют ни малейшего отношения к проекту «Трансгеники». Интересной показалась последняя работа, но и она вряд ли могла иметь какое-то значение: это было исследование действия вакцины ВИЧ, проведенное совместно с доктором по фамилии Боннер из университета в Сан-Франциско. Однако я все-таки затребовал эту статью и просмотрел ее. Смысл исследования состоял в преобразовании вируса ВИЧ до варианта, не приводящего к летальному исходу, а затем в прививке обезьян. Приведенные в статье результаты казались многообещающими, но далеко не окончательными.

Итак, вперед, на зеленые пастбища…

Я обратился к фирме «Трансгеника» и начал изучать ее сайт. Большей частью он представлял собой типичную рыночную болтовню: бесконечный запас органов для пересадки нуждающимся; наступление «нового дня в медицине», разумеется, под руководством все той же «Трансгеники», и прочая подобная чепуха. Сайт сообщал, что компания поддерживается венчурным капиталом. Один лишь спрос на почки «на заказ» составлял миллиарды долларов. Бизнес казался чрезвычайно прибыльным, он представлял собой именно ту революционную нишу, куда можно было вложить свободный капитал, а потом получить прибыль и купить тот самый дом в каком-нибудь фешенебельном квартале, о котором всю жизнь мечтал.

Я перешел на страницу, представляющую офисы компании. Знаменитый хирург, специалист по пересадке органов, Отто Фальк, разумеется, присутствовал здесь в качестве главного научного руководителя. А вот имя генерального директора меня несколько озадачило. Им оказался Ян Кэррингтон, жених Элен. Насколько я понял, он являлся членом одной из поддерживающих «Трансгенику» венчурных групп, и этим ребятам хотелось, чтобы у руля стоял кто-нибудь из «своих». Что ж, вполне можно понять. Однако сама система связей меня несколько покоробила: Элен Чен – второй человек в лаборатории, призванной независимо оценивать риски производимых операций. И в то же время Элен помолвлена с Яном Кэррингтоном, генеральным директором фирмы «Трансгеника». Нет ли здесь конфликта интересов?