Джон Тренейл - Пути зла

– Так где же моя похищенная собственность, детектив? – наконец прервала молчание Диана.

– С этим можно подождать, – бросил Эд. – Ты еще не выслушала моих новостей. Я получил повышение. – Он поднял свой бокал. – Детектив первого класса. С первого июня.

Они выпили. Диана хотела поздравить его, но Эд опередил:

– Я прикреплен к твоей новой группе, как главный офицер по связи с полицией. Также с первого июня. Если… ты, конечно, не возражаешь.

Ранее Диана просила Питера Саймса выделить одного из его подчиненных в качестве связующего звена между нею и полицией. Причем просила назначить женщину.

– Разрешишь попробовать, а? – настаивал между тем Эд.

Он боялся быть отвергнутым. Даже скрыв от нее существование жены. Диана тоже боялась, что ее отвергнут. Обрывки мыслей кружились в голове, и она не успела придумать достойного ответа. К счастью, трудолюбивые Моки помогли ей выбраться из затруднительного положения. Лобстера подавали с помпой: то, что лежало на тарелках, только что выловили в море, сварили с приправами из трав и подали под майонезом с томатно-чесночным соусом. Именно этим соусом миссис Мок славилась по всему побережью Тихого океана. Подали рис, приготовленный как любила Диана: недоваренный. Появились и миски с восточным салатом, сдобренным большим количеством специй. Пластмассовая оранжевая плошка с водой и плававшим в ней цветком лотоса служила чашей для омовения пальцев.

– Все в порядке? – поинтересовался папаша Мок. И, услышав в ответ банальное: «Прекрасно», умчался, прежде чем они успели выразить свое мнение более конкретно.

Некоторое время Диана и Эд молча орудовали палочками для еды. Тем временем солнце клонилось к горизонту, и вода, чернея, покрывалась серебряной рябью. Казалось, на побережье поступил таинственный сигнал: Бель-Ков, пустынный всего неделю назад, этим вечером буквально кишел народом. Люди группами сидели за столиками. Какая-то женщина извинилась, случайно уронив на землю пиджак Дианы, висевший на спинке ее стула. Мок зажег разноцветные фонарики, окаймлявшие территорию его ресторана. Сидевшие за столиками захлопали в ладоши. Диана старалась припомнить, когда же последний раз она чувствовала себя такой счастливой, – и не могла.

– Хорошо, – задумчиво сказала она.

– Что?

– Моя новая группа. Твое участие, – пояснила Диана. – Конечно, если я соглашусь. А теперь докажи, что ты хороший полицейский, – решительно продолжила она, – верни мне мои вещи.

Эд достал из-под стола большую сумку и открыл ее. Протянул Диане кожаный бумажник, весь в пятнах, дурно пахнущий, без денег, но с нетронутыми кредитными карточками (интересно, почему вор не воспользовался ими?). Извлек из сумки и еще несколько разрозненных вещей. И главное – шень-пей.

Вроде бы смотреть не на что: деревянная пластинка – фут в длину, пять дюймов в ширину, – укрепленная на простой подставке. На ней китайские иероглифы. Но Диана приняла ее из рук Эда с волнением и внутренней дрожью.

– Что это означает? – По глазам Эда было видно, что ему в самом деле интересно, он спрашивает не из вежливости.

– О… это родословная… рассказ о моем отце, – пояснила Диана. – Где он родился, в каком месте на земле, вот этот иероглиф означает «земля».

Диана положила табличку с родословной в сумочку и откинулась на спинку стула, куда раньше повесила жакет, подобрав его с земли. Эд протянул ей квитанцию и заставил расписаться: «получено».

– А пистолет? – спросила Диана.

– К сожалению, не нашли. Тебе лучше бы обзавестись новым.

– Так где же вы нашли мои вещи?

– Я уже рассказывал тебе: при облаве… – Эд вытер рот бумажной салфеткой и опустил пальцы в пластмассовую плошку. Он не умел есть красиво. Всегда ел слишком быстро и тем самым портил себе пищеварение. А потом… «Пора на дежурство», – обычно говорил он легким шутливым тоном и отправлялся домой, к Ровене, своей жене. Ей он, конечно, объяснял, что задержался на дежурстве.

«Смени пластинку», – попыталась взять себя в руки Диана.

– Эд, пожалуйста, поблагодари полицейских, разыскавших мое имущество.

– Само собой. – Некоторое время они молча ели, рассматривая лодки и стараясь не встречаться взглядом. – Нам надо поговорить о твоем новом подразделении, – наконец сказал Эд.

Она кивнула.

– Питер Саймс увлечен этой идей, – начал Эд. – Я имею в виду, что он относится к ней всерьез. Придает этому начинанию очень большое значение: хочет показать, что полиция озабочена положением дел…

– Так и должно быть.

– Но ему нужно повыгоднее продать эту идею. Все большие полицейские участки в наши дни сотрудничают с психологами. Нам нужен свой, особый поворот…

Многое в жизни приходилось Диане, как говорится, глотать молча. И далеко не все с таким удовольствием, как лобстера «а-ля Мок». Психологии не нужна реклама, как новой марке кукурузных хлопьев, думала она. Саймс между тем усиленно занимался саморекламой. Он не собирался до выхода на пенсию оставаться шефом полиции в маленьком городишке. Диана понимала, что ее предложение о создании специальной группы, которая занималась бы делами несовершеннолетних преступников, будет хорошо выглядеть в его послужном списке. Но не в ее. Однако…

– Такого рода психолог обычно числится в платежной ведомости, – сказала она. – О, я знаю, кого ты имеешь в виду: Марсию Лонг в Главном управлении, Жюля Кампьона в судебной клинике. Но я не числюсь в платежной ведомости у Питера. И адвокаты, о которых ты думаешь, были наняты министерством внутренних дел, чтобы решать проблемы отдельных личностей; людей, которые были очевидцами одной перестрелки, слишком много.

Эд никак не мог справиться с панцирем лобстера. Он выглядел растерянным из-за того, что не умел пользоваться палочками для еды. В сердце Дианы зародилось сочувствие – весьма опасный симптом. Но нужно быть твердой. И она заставила себя сосредоточиться на производственных вопросах.

– Этих психологов наняли, чтобы обслуживать интересы полиции, – продолжала она. – Мое подразделение будет работать только ради установления истины. Совершенно независимо ни от кого.

– Диана, – Эд положил палочки, – не вернуться ли нам в реальный мир?

Она была человеком свободной профессии, и ее окружали подобные же люди. Врачи-консультанты традиционно вежливы, уважительно относятся к мнению своих коллег. Она забыла, как раздражает неприкрытая правда. Но…

– Нет, – ответила она решительно. – Это мой мир; я – его создатель и буду действовать согласно своим представлениям о порядочности и справедливости. Питер поддерживает меня.

Ей бы хотелось, чтобы и другие тоже поддерживали. Деятельность подразделения Дианы встретила большее сопротивление среди низшего персонала, чем она ожидала. Люди посещали ее лекции только под давлением или потому, что надеялись получить прибавку к жалованью.