Хиллари Боннэр - Нет причин умирать

Карен, как всегда, с огромным удовольствием бродила между прилавками, рассматривая всевозможные товары, и в тот момент, когда она раздумывала, не купить ли ей довольно красивый подсвечник девятнадцатого века, вдруг заметила, что Джерри куда-то исчез. Но не прошло и нескольких минут, как он вернулся. Он весь сиял и размахивал маленькой, очень симпатичной серебряной брошкой, которую сразу же приколол на лацкан ее пиджака.

– Я подумал, что кинжал хорошо подойдет детективу полиции, – сказал он.

– О нет, Джерри. Я не могу… – начала она.

– Не глупи, она ничего не стоит, меньше десяти фунтов. И я хочу, чтобы ты ее носила.

Она изящно сдалась. Когда они уже собирались покинуть ярмарку, ее ждал еще один сюрприз.

– Ты голодна? – спросил он.

– Безумно, – ответила она. – Но ведь у нас нет времени поехать куда-нибудь поесть. Ну, по крайней мере у меня.

Он кивнул:

– У меня тоже нет времени. Но я это предвидел и взял на себя смелость приготовить нам небольшой пикничок. Боюсь, получилось довольно грубо и спонтанно.

Завтрак оказался не таким уж грубым и спонтанным. С заднего сиденья «рейнджровера», что стоял в углу поля, отведенного для парковки машин, принадлежавших посетителям ярмарки, он достал термос с горячим кофе и сэндвичи с беконом – настоящий хрустящий бекон и свежий поджаренный хлеб. Они были хоть и холодные, но очень вкусные.

– Как ты узнал, что сэндвичи с беконом – моя любимая еда? – спросила она.

– Я не знал, но это моя любимая еда, особенно когда я рано встаю. – Он улыбнулся. – Еще кое-что общее.

Она тоже улыбнулась. Он нагнулся и нежно поцеловал ее в губы. Это казалось абсолютно естественным. Поцелуй был очень быстрым, но не просто дружеским. И всем своим существом она чувствовала, что поцелуй обещал нечто большее. От Джерри немного пахло беконом, но это лишь делало его еще более привлекательным. И у него были такие красивые глаза. В ней снова начали просыпаться чувства. Чувства, от которых она так долго отрекалась. И она не знала, сможет ли бороться с ними. И хочет ли. Он отодвинулся, слегка дотронувшись пальцами до ее щеки, и откинулся на водительское сиденье, молча наблюдая за ней. Она не пыталась ничего говорить. Ей не хотелось испортить такой момент.

– Я думаю, надо подбросить тебя до полицейского участка в Торки, иначе весь район захлестнет огромная волна преступности.

Она засмеялась и кивнула в знак согласия. Ей на самом деле можно было и не возвращаться на работу. И все же она была немного разочарована.

– Знаешь что – как насчет того, чтобы нам пообедать где-нибудь в воскресенье, когда у нас у обоих, будем надеяться, найдется свободное время?

Карен сразу же воспрянула духом. И, даже не пытаясь делать вид, что раздумывает, сразу же ответила:

– Это было бы замечательно.

Карен вернулась в офис раньше часа, все еще пребывая в прекрасном расположении духа. И снова Джерри не сказал ни слова о деле Алана Коннелли, но теперь и у Карен не было ни малейшего желания возвращаться к этой теме. На самом деле, к ее собственному удивлению, ей удалось выбросить из головы все дурные предчувствия относительно как самого полковника, так и его полка.

И несмотря на то что она повторяла себе: «Ты должна быть осторожной и помнить о прошлых ошибках», она, все еще в приподнятом, веселом настроении, спустя более часа наконец решила перезвонить Келли.

– Итак, чем ты там занимался, старый пидор? – весело спросила она.

Келли сразу же рассказал ей о третьей смерти в Хэнгридже, и от ее хорошего настроения не осталась и следа.

– Вот дерьмо, – сказала она. – Дерьмо.

– Я полагаю, тебе не сказали о Джослин Слейд.

– Нет. Ни черта мне никто не сказал, – ответила она.

– Но я думал, что ты просмотрела записи в суде по делам о насильственной смерти.

Карен прокляла себя. Ей и в голову не пришло, что это необходимо. По крайней мере, не на этой стадии. Даже до этих двух свиданий с Джерри она никак не думала, что командующий офицер девонширских стрелков будет намеренно сбивать ее с пути, не сообщит ей об еще одной смерти у него в части.

И теперь, особенно после утренних надежд на возможность более близких отношений с Джеррардом Паркером-Брауном и того многообещающего поцелуя, она чувствовала себя обманутой. Она постаралась сконцентрироваться на разговоре с Келли.

– Я проверила записи только о Крейге Фостере, – сказала она. – Я не просила их проверить, были ли еще смерти в Хэнгридже.

Она призадумалась.

– У них там новый клерк. Старина Реджи Ройд помнил все. Он, наверно, сам бы мне все сказал.

Она замолчала. Келли ничего не говорил.

– Вот дерьмо, – опять сказала она.

– Ага, – сказал Келли.

Карен пыталась навести порядок в своих мозгах. Решить, что ей делать дальше.

– Послушай, Келли, ты сейчас где?

– Дома.

– Ладно. Мне надо официально проверить то, что ты сейчас сказал. Это меняет все. Не лезь дальше в это дело. Хорошо? Прошу тебя, ничего не делай, пока я не перезвоню. Договорились?

– Конечно, – ответил Келли.

Келли улыбался. Он медленно ехал по тусклой, застроенной краснокирпичными домами улице, в поисках жилища Маргарет Слейд. Когда Карен ему позвонила, он уже был в Рединге. Келли знал, что она не одобрит его идею разыскать маму Джослин Слейд. Поэтому он сразу же решил ничего ей не говорить. Ложь пришла быстро и легко, и у него не было ни малейшего намерения следовать увещеваниям Карен и не делать ничего, пока она не перезвонит.

Жилище миссис Слейд оказалось квартирой над забегаловкой, где подавали рыбу с картошкой, в самой непривлекательной, по мнению Келли, части города, который, со своими зданиями-башнями в центре и отсутствием какой бы то ни было индивидуальности, был в общем и целом совершенно непривлекательным.

Келли пришлось позвонить в звонок четыре раза, прежде чем Маргарет Слейд наконец ответила. Что-то подсказывало ему, что она дома. И если необходимо, он мог простоять, нажимая на звонок, хоть до вечера. Потому что дело принимало серьезный оборот.

Женщина, которая в конце концов открыла дверь, выглядела болезненно-бледной, тряслась, ее волосы, явно крашеные (рыжевато-коричневого цвета), редкие и растрепанные, обрамляли ее белое лицо. Келли понадобилось не более пяти секунд, чтобы понять – она пьяна, хотя час был еще довольно ранний, не больше двух дня. Но это было не то пьяное состояние, которое ассоциируется с закрытием паба или уходом с веселой вечеринки. Это было состояние хронического алкоголика. И Келли узнал его в тот же миг. В конце концов, у него был большой опыт. Он вдруг понял, что алкоголизм и был той странной болезнью, о которой Крейг Фостер не рассказал своим родителям. И, вполне возможно, Джосси ему самому об этом не рассказывала.