Хиллари Боннэр - Нет причин умирать

– Вы не усомнились в ее самоубийстве?

– Нет. – Она выглядела растерянной. – А почему? Пришел этот офицер, и я поверила всему, что он сказал. Он был из таких. И я чувствовала себя так ужасно. Я хотела и себя тоже убить.

Она взяла стакан, что стоял на одной из коробок. Судя по цвету, в нем было виски. Она почти опустошила его одним глотком.

– И в какой-то степени именно это я и делаю с тех пор, – сказала она.

– Но когда вы узнали о еще одном самоубийстве, вы не задумались?

Маргарет Слейд засмеялась, сухо и невесело.

– Я вообще не очень-то думаю, – сказала она. – Я предпочитаю выпить. Вы, должно быть, это заметили.

У нее было самосознание. Понимание собственного поведения, что весьма необычно для алкоголиков, которые в большинстве случаев отрицают свой алкоголизм. Келли, по крайней мере, отрицал.

Он решил проигнорировать ее ответ:

– Миссис Слейд, ваша дочь не оставила никакой прощальной записки?

– Нет. Ничего не нашли. Словом, мне сказали, что ничего не было.

– Хм.

– Это, что, необычно?

– Вообще-то нет. В полиции вам скажут, что только двадцать пять процентов самоубийц оставляют прощальные записки. Но, разумеется, если бы она оставила, это бы все меняло. – Келли призадумался на секунду. – Расскажите мне еще о том, как вы узнали о первом самоубийстве, – сказал он.

Миссис Слейд поставила стакан и села прямо. Было видно, что она очень старается сосредоточиться. Келли показалось, что, если бы не пьяный ступор, у нее были бы довольно умные глаза.

– Это было правда странно, – сказала она. – Я точно помню, что парень, сообщивший мне об этом, услугу мне будто оказывал. Пытался убедить меня, правда, очень странно. Как я уже говорила, я была в ужасном состоянии в день похорон. Я была паршивой матерью, а отца, о котором не стоит упоминать, у Джосси вообще не было. Но я не видела, к чему идет. И от этого мне было еще хуже. Я никогда не думала, что моя дочь так несчастна, что хочет свести счеты с жизнью. И в день похорон это все просто навалилось на меня. Затем тот парень стал объяснять мне, что это все не моя вина. Сначала я подумала: да что он может знать? Но он все говорил, что армия делает такие вещи с людьми, что это случается, что молодые просто не выдерживают. Он был старше, я сказала, на несколько лет старше Джосси. Тогда я решила, что он один из инструкторов в Хэнгридже. Он сказал, что знал парня, который был в этом полку до Джосси и который сделал то же самое.

Миссис Слейд замолчала. Келли думал, что она опять возьмет стакан с виски, но она этого не сделала. Несколько секунд она просто сидела и смотрела на него в полной тишине. Келли видел, что она сосредоточивалась, стараясь собраться с мыслями. И хотя мысли эти почти постоянно туманил алкоголь, Келли подозревал, что она могла быть довольно сообразительной в те редкие моменты, когда была совсем трезва. Если бы только их поймать, эти моменты.

– И от этого мне стало легче, – вдруг сказала она. – От того, что он сказал, мне стало легче. Но я никогда не видела здесь связи со смертью Джосси. Никогда. Никогда не думала, что это странно – что два человека в одном и том же лагере убили себя таким образом. Я никогда не задумывалась над этим.

Потом она взяла стакан с виски, но не стала пить, а просто держала стакан в руке и смотрела на то, что в нем осталось.

– Это неудивительно, на самом деле. Алкоголь убивает в вас всякое желание задавать вопросы, понимаете. Вот что мне в нем нравится.

Голос ее умолк.

– Я знаю, – мягко сказал Келли.

Впервые за все время она посмотрела ему прямо в глаза.

– А-а, – сказала она.

Келли сменил тему. В конце концов, он здесь по делу. И, как обычно, он предпочитал не говорить о себе.

– Миссис Слейд, Джослин что-нибудь вам говорила о дедовщине в армии или о сексуальных домогательствах? Вы же слышали, что в армии такое бывает. Мне просто хотелось бы знать.

– Нет, не говорила. Но, если посмотреть, она вообще мало о чем мне говорила. И не могу сказать, что я виню ее.

Келли призадумался.

– Солдат, что на похоронах Джосси говорил вам о другом самоубийстве, – продолжил он, – не называл ли он вам имени?

– Он сказал мне его имя. Да, сказал.

– И вы его помните?

Она устало улыбнулась.

– Да, я хорошо его помню. То же имя, что и у моего поганого бывшего мужа, поганого отца Джосси. Тревор. Молодой Тревор – так он его называл.

– Спасибо, – сказал Келли. – Вы мне очень помогли.

И это было правдой.

– Что вы собираетесь делать дальше? – спросила миссис Слейд.

– Я собираюсь из кожи вон вылезти, но пробиться сквозь военную бюрократию и постараться выяснить, как такое возможно, что четыре молодых человека, предположительно здоровых, которые проходили службу в Хэнгридже, умерли менее чем за год. Вот что я собираюсь сделать, миссис Слейд, – сказал Келли.

– В самом деле?

Самообладание миссис Слейд – поразительное, учитывая количество выпитого, – казалось, исчезло. Она глотала слова, момент сосредоточенности и ясности ума, видимо, прошел. Затем она в один глоток выпила остатки виски.

– Я не знаю, откуда у вас силы, – сказала она и плюхнулась обратно в кресло.

Келли понял, что шансов добиться от нее еще чего-либо больше нет, даже если она и знает что-то еще, в чем он, честно говоря, сомневался.

– Послушайте, может, вы оставите мне свой номер телефона? – рискнул он.

Глаза Маргарет Слейд оставались закрыты. Какое-то время Келли думал, что ответа не будет.

– Мой номер есть в справочнике, – в конце концов пробормотала она, так и не открыв глаз.

Келли полез в карман пиджака за визиткой, прислонил ее к бутылке виски и направился к выходу.

Карен пребывала в шоке от новостей, которые ей сообщил Келли. Ее просто трясло от ярости. С этим надо было что-то делать.

Почти сразу после разговора с Келли она набрала номер Хэнгриджа. Джерри наверняка должен был уже вернуться на работу. Но как только чей-то мужской голос ответил, она сразу бросила трубку. Нет. Лучше не по телефону.

Одним махом она выключила компьютер, схватила свое пальто и, никому не сказав, куда идет, выбежала из офиса.

Ее мозги бешено работали, пока она ехала через торфяники. Голову переполняли мысли о Джеррарде Паркере-Брауне и о том, что она начала к нему привязываться. Она была в равной мере зла и расстроена. Но ей следовало приложить все усилия, чтобы забыть о своих чувствах и проявить здравый смысл. Келли уже намного опередил и ее и полковника, что, следует отдать ему должное, было в его стиле, если он брался за расследование. И ей это не нравилось. Ей казалось, она выставила себя полной дурой. И особенно было обидно, что Джерри Паркер-Браун все это время водил ее вокруг пальца. Это был уже не первый случай в ее жизни, когда она была обманута красивым представительным мужчиной, и она ненавидела себя за слабость.