Карл Хайасен - Ураган

Вебо Дрейк ответил, что да, джинсы у него сухие.

— Тогда подержи мой глаз, — предложил незнакомец. Указательным пальцем он осторожно вынул глаз из левой глазницы и аккуратно сунул его Вебо в карман джинсов, пояснив при этом: — Он замочился у меня от всех этих брызг.

Не ощущая опасности момента, Джек Флеминг показал на разбитое окно шикарной отцовской машины.

— Зачем, черт побери, вы сделали это?

— Джек, все в порядке, — попытался успокоить его трясущийся Вебо.

Одноглазый повернулся к Джеку Флемингу.

— Я насчитал тринадцать проклятых пивных банок в воде и только одну дыру в твоей машине. Должен сказать, что ты легко отделался.

— Давайте забудем об этом, — предложил Вебо Дрейк.

— Я прощаю вас, ребята, потому что вы еще очень молодые и глупые, — заявил незнакомец.

Стоявший впереди автобус заурчал, дернулся и, наконец, начал потихоньку двигаться. Мужчина с веревкой открыл заднюю дверцу «лексуса» и смахнул с сиденья осколки стекла.

— Подвезите меня немного.

Джек Флеминг и Вебо Дрейк в один голос заявили, что да, конечно, сэр, какой может быть разговор. Только через сорок пять минут езды они несколько успокоились и набрались храбрости спросить у одноглазого, что он делал под мостом.

— Ждал, — ответил незнакомец.

— Чего? — поинтересовался Вебо.

— Давайте включим радио, если вы не возражаете, — предложил одноглазый.

Все радиостанции передавали новости об урагане. В соответствии с последним прогнозом шторм двигался на восток через Багамы, а на берег должен был обрушиться где-то между Ки-Ларго и Майами-Бич.

— Так я и думал, — промолвил одноглазый. — Я слишком далеко сместился к югу, надо было ориентироваться по облакам.

Он прикрыл голову цветастой шапочкой для душа. Взглянув в зеркало заднего вида, Джек Флеминг заметил это, но воздержался от комментариев. Сейчас молодого человека больше всего заботило то, как оправдаться перед отцом за разбитое стекло, а также пятна, которые могли остаться на кожаной обивке сиденья от мертвой белки.

— А зачем вам веревка? — спросил Вебо Дрейк у одноглазого.

— Хороший вопрос, — буркнул тот, но объяснять ничего не стал.

Через час дорога расширилась до четырех полос, и транспорт стал двигаться быстрее. Очень редко попадалась машина, направляющаяся на юг. Возле Норт Ки-Ларго шоссе раздваивалось, и одноглазый приказал Джеку Флемингу свернуть направо на дорогу 905.

— Но нам надо будет заплатить пошлину, — предупредил Джек.

— Ну и что?

— Послушайте, у нас нет денег.

Мокрая десятидолларовая банкнота шлепнулась на переднее сиденье между Джеком Флемингом и Вебо Дрейком. И снова раздался громоподобный голос незнакомца:

— Остановись, когда подъедем к мосту.

Спустя двадцать минут они подъехали к мосту Кард Саунд, который соединял Норт Ки-Ларго с материком. Джек Флеминг нажал на тормоз и оглянулся через плечо.

— Не здесь, — возразил незнакомец. — Заезжай на самый верх.

— На самый верх?

— Ты что, парень, глухой?

Джек Флеминг осторожно повел машину на мост. Ветер был настолько сильным, что «лексус» покачивало на амортизаторах. Джек постарался подъехать как можно ближе к гребню пролета. Одноглазый забрал свой глаз у Вебо Дрейка и вылез из машины. Стащив с головы пластиковую шапочку, он сунул ее за пояс брюк.

— Идите сюда, — приказал незнакомец молодым людям. — Привяжите меня. — Он вставил глаз на место и протер его уголком пестрого платка. Затем перелез через ограждение и опустился на колени, сунув ноги назад под перила.

Ехавшие мимо люди, спасавшиеся от урагана, замедляли ход своих автомобилей при виде этой странной сцены, но остановиться никто из них не отважился, потому что уж больно дико выглядел этот человек, которого привязывали к мосту. Джек Флеминг и Вебо Дрейк старались действовать как можно быстрее, насколько это позволяло мучительное похмелье после ночи в Ки-Уэст. Незнакомец давал подробные указания, каким образом его следует привязывать, а друзья их исполняли. Одним концом веревки они обвязали толстые лодыжки одноглазого, а другой конец пропустили через перила. Обмотав веревкой четыре раза вокруг груди, они затянули ее так, что незнакомец аж вскрикнул, а потом пропустили веревку под перилами и окончательно завязали на лодыжках.

Одноглазый был привязан надежно, но руками мог действовать свободно. Вебо Дрейк проверил узлы и сообщил, что все в порядке.

— Теперь мы можем идти? — спросил он у незнакомца.

— На все четыре стороны.

— А что делать с белкой, сэр?

— Она ваша. Можете поиграть с ней.

Джек Флеминг свел машину с моста, свернул на обочину и остановился. Вебо Дрейк отыскал в куче мусора палку, а Джек воспользовался ею, чтобы сбросить с сиденья отцовского «лексуса» мертвую белку. Вебо повернулся спиной, пытаясь прикурить на ветру.

А там, на мосту, под жутко черным небом стоял на коленях незнакомец, подняв руки к проплывающим над ним серым облакам.

— Идиот чертов, — проворчал Джек Флеминг. Он отступил от мертвой белки и отшвырнул палку к деревьям. — Думаешь, у него была пушка? Ведь именно так я и скажу своему старику: какой-то псих с пистолетом разбил окно.

Вебо Дрейк закончил прикуривать и ответил:

— Джек, а ты знаешь, чего он ждет? Этот идиот ждет ураган.

И хотя молодые люди стояли в двух сотнях ярдов от одноглазого, они видели, как он дико усмехается, встречая грудью усиливающийся ветер.

— Братишка, — обратился Джек к Вебо, — давай-ка сматываться отсюда к чертовой матери.

В будке, где взимали пошлину за проезд, никого не было, поэтому они рванули со скоростью пятьдесят миль в час на стоянку в Алабама Джекс. Там, воспользовавшись десятидолларовой банкнотой одноглазого, они купили четыре банки холодной черри-колы, которую и потягивали по дороге до Кард-Саунд-роуд. Но на сей раз они не стали выбрасывать пустые банки из машины.

Бонни Лам проснулась от шума, с которым Макс открывал чемодан. Она поинтересовалась, почему он в четыре утра полностью одет и складывает свои вещи. Макс ответил, что хотел сделать ей сюрприз.

— Ты уходишь от меня? — спросила Бонни. — Всего после двух ночей?

Макс Лам усмехнулся и подошел к кровати.

— Я упаковываю и твои вещи.

Он попытался погладить Бонни по щеке, но она уткнулась лицом в подушку, потому что свет резал глаза. Дождь к этому времени усилился, его косые струи молотили в окна многоэтажного отеля. Бонни была рада, что муж принял разумное решение. Съездить на прогулку в Эпкот они могли и в другой раз. Приподняв лицо от подушки, она спросила:

— Дорогой, а аэропорт открыт?

— Я даже не знаю, честно говоря.

— Так ты не позвонил заранее?

— Зачем? — Макс Лам погладил одеяло в том месте, где выступало округлое бедро его жены.