Бентли Литтл - Письма, несущие смерть

— Сначала ногти, теперь это! Кто он такой? — спросила Викки.

— Замолчи. Он тебя услышит.

— Кем бы он ни был, виноват ты. В нашей семье ничего подобного никогда не случалось.

— Ничего подобного никогда не случалось ни в чьей семье.

— Это в твоих генах, — не унималась Викки. — Это твоя вина.

Я вскочил, неожиданно разъярившись.

— Хочешь сделать ДНК-тест? Хочешь выяснить раз и навсегда, кто виноват? — Я схватил Викки за плечи и затряс. В тот момент я ее ненавидел. — Так ты думаешь о нашем сыне? Как будто в нем «виноват» кто-то из нас?

Викки разрыдалась.

— Прости меня!

Мы обнялись, помирились и пошли в комнату сына поговорить с ним. С отверткой в руке он стоял в одних трусиках перед зеркальной дверью своего шкафа. Сначала мы не поняли, на что он смотрит и что собирается делать, а потом я заметил, как его кожа начинает меняться.

Сначала едва заметно. Легкое обесцвечивание вокруг лодыжек. На наших глазах пятна расширялись. Викки задохнулась от ужаса, когда тонкий серый усик поднялся по ноге сына и образовал на бедре пятно размером, формой и цветом с монету в 25 центов.

— К утру я весь стану металлическим, — с улыбкой сообщил Эрик, а потом поднес к губам отвертку и откусил кончик. — Вечером я съем машину.

В письме диалог был процитирован дословно и все описано точно так, как я запомнил. Как и прежде, холодок пробежал по моему позвоночнику.

Однако на этот раз в конверте оказался еще один листок.

Бланк заявления о приеме на работу.

Я прочитал его. Раз. Другой. Третий. Самое простое и самое странное из всех заявлений, какие я когда-либо видел. На верхних строчках уже были проставлены мое имя, адрес, дата рождения и номер карточки социального обеспечения. Ниже всего два вопроса, на которые я очевидно должен был ответить: Что подтверждает Вату квалификацию профессионального Писателя Писем? Если мы возьмем вас на работу, сколько писем в среднем Вы смогли бы написать за восемь часов? Ниже была строчка для моей подписи.

Сверху — адрес фирмы.

Никакого имени. Что странно. Но, по крайней мере, я знал теперь, откуда приходили те таинственные письма. Видимо, существует фирма, специализирующаяся на сочинении писем.

И теперь они хотят, чтобы я на них работал.

Хотя, может быть, это ловушка.

Нет. Человек или люди, которые не только знают, где я живу, но и ковыряются в моих мозгах и знают мои сновидения, могли бы схватить меня в любой момент. Им нужно что-то другое. Вероятно, это не более чем обычное предложение работы. Вероятно, фирма расширяется. Или ей необходимы дополнительные работники для какого-то особого проекта, какой-то масштабной эпистолярной кампании, цель которой, например, свержение правительства США или нечто столь же амбициозное. Или…

Или что?

Я не знал.

Сообщив свой адрес, фирма скрыла фамилию начальника. Я должен ответить письменно или явиться лично? Меня эта перспектива не соблазняла. Их письма преследовали меня годами, выводили из себя, тревожили, заставляли сомневаться в себе. Теперь же появилась возможность хоть немного отомстить. Пусть неведомый самодовольный придурок сам расхлебывает кашу, которую он же и заварил, пусть понапрасну ждет меня. Представляя эту картину, я от души злорадствовал.

Но и отвергнуть этот шанс я был не в силах. Кроме писем, кроме сновидений, что-то еще связывало меня с теми, другими Писателями Писем. Я чувствовал эту связь; она была почти осязаемой, навевала мысли о парапсихологической близости, приписываемой близнецам. Кроме того, я понимал, что фирма может исчезнуть, передислоцироваться в другое здание или в другой город, а следующее письмо может прийти и без обратного адреса. Так что, вполне вероятно, это мой единственный шанс.

Хотел ли я ехать к ним? Ну, не совсем. Если честно, я побаивался, но чувствовал, что деваться некуда, и, заперев дом, поехал в ближайший офис Американской автомобильной ассоциации, где попросил схему улиц Лос-Анджелеса.

Я припарковался на противоположной стороне улицы и несколько минут сидел в машине, разглядывая свою цель.

Не многоэтажное офисное здание в центре города, не современный корпоративный центр на обновленной окраине. Просто невзрачный жилой комплекс в ветшающем районе города, прямоугольное оштукатуренное двухэтажное сооружение, построенное на заре космического века, а ныне покрытое граффити. Над заржавевшими железными воротами, ведущими к бывшему бассейну, стилизованным шрифтом написано название комплекса: Шангри-Ла . Внутренний двор с давно не обновлявшимся цементным покрытием украшали две пальмы в кадках, несколько ободранных шезлонгов и сломанные детские игрушки.

Такой вот вид открывался из бокового окна моего автомобиля. Двери в офис, вернее, в квартиру номер 3 я не заметил.

Я надеялся уловить хоть какое-нибудь движение, но никто не входил в комплекс, никто не выходил. К сожалению, у меня не было бинокля, и я не мог рассмотреть здание более детально. Я боялся выйти из машины, боялся подъехать ближе. Меня пригласили сюда, но от одной мысли о том, что где-то внутри этого старого здания сидят Писатели Писем, способные проникать в мои сны и следившие за мной более десяти лет, меня парализовал страх. Я все надеялся, что, может, кто-нибудь появится. Например, другие претенденты. Да кто угодно.

Даже когда стало совершенно ясно, что, кроме меня, здесь никого нет и вряд ли будет, я еще немного посидел, потом неохотно покинул автомобиль. В квартале от меня группа подростков гоняла по тротуару на велосипедах. Чуть ближе растрепанный оборванец толкал тележку из супермаркета, набитую пустыми бутылками и консервными банками.

Только комплекс не подавал никаких признаков жизни.

Я стал себя уговаривать, мол, я слишком остро реагирую, делаю поспешные выводы. Ничего особенного. Разгар дня. Большинство людей на работе. Есть куча причин, почему в запущенном доме в половине третьего в понедельник жизнь не бьет ключом. Сочинение писем — мечта человека, ненавидящего ежедневные поездки на работу. Этим можно заниматься дома, и, в теории, почему бы офису фирмы не занимать обычную квартиру?

И все же…

Я запер машину и перешел улицу. На обочине перед комплексом стоял помятый почтовый ящик с отдельными ячейками без фамилий, только с номерами квартир. Поперек ящика кто-то набрызгал из баллончика с краской: Коротышка. Малявка. Призрак. Линия, похожая на стрелу, вела от слова Призрак к щели ячейки с номером 3. Я счел это зловещим предзнаменованием.

Шангри-Ла.

Все сегодня казалось неправильным, и разум с логикой подсказывали, что надо поскорее убираться отсюда; плюнуть на все и бежать со всех ног. Ничего хорошего из этого не выйдет. Но что-то толкало меня вперед. Я вошел через ворота в трущобный двор, огляделся и увидел квартиру номер 3. Наружная дверь, затянутая сеткой, криво болталась на сломанных петлях. Деревянной двери за нею не было, и, хотя вся квартира просматривалась, внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.