Питер Джеймс - Одержимый

А пока он вернулся к своей основной задаче – тому, за чем пришел сюда в этот вечер. В кабинете вдоль стены было сложено множество картонных коробок с бумагами из офиса Тины Маккей. Детектив посмотрел на сделанные наспех подписи и нашел две нужные ему коробки. На одной было написано «Письма-отказы, янв. – дек. 96»; на другой – «Письма-отказы, янв. – июль 97». Он отнес обе коробки к своему столу. Неделю назад секретарша Тины Маккей сказала, что они получают больше ста рукописей в неделю. Это значит, что в этих коробках находится больше восьми тысяч писем.

Ему бы не помешала еще одна пара рук (и глаз), и он задумался, не вызвать ли ему кого-нибудь из команды, но не стал этого делать. Все устали и будут работать лучше, если немного отдохнут. Он знал, что это относится и к нему, но выбора у него не было. Несколько дней назад он уже просматривал эти письма – все две коробки.

Он снял крышку со стаканчика с кофе. Зазвонил телефон, и он поднял трубку:

– Саймон Ройбак.

Звонивший ошибся номером. Он хотел вызвать такси. Ройбак повесил трубку, взял коробку с 1997 годом и начал просматривать письмо за письмом, глядя только на адреса, ища только одно имя, запечатлевшееся у него в мозгу.

Не исключено, что он ошибся. Может, оно пишется по-другому или память его обманывает. Письма были сброшюрованы по сто. Закончив с первой «книжкой», он положил ее на пол и взялся за следующую. Ничего. Третья «книжка». По комнате флегматично пролетел мотылек. Потолок усеяли маленькие черные мушки. Возле уха запел комар, и Ройбак попытался его прихлопнуть, но безуспешно. Из окна доносился шум автомобильного движения.

Он позвонил Брайони и предупредил, что вернется домой поздно. Она сказала, что дождется его, на что он возразил, что не знает, насколько задержится – может, на всю ночь, – и сказал ей, чтобы она ложилась спать. Она сказала, что любит его, и он ответил, что тоже любит ее больше жизни. Это была правда. Затем он повесил трубку и сосредоточился на письмах.

Это были невеселые письма. Они несли в себе плохие новости. Чаще всего это были простые извещения, убивающие у адресата всякую надежду.

«Уважаемый мистер Уитни.

Мы благодарим Вас за то, что Вы прислали нам свою рукопись „Дважды ночью“. После тщательного ее прочтения мы с сожалением констатируем невозможность внесения ее в планы наших публикаций.

Мы надеемся, что Вы добьетесь успеха в других издательствах.

Искренне Ваша

Тина Маккей, шеф-редактор».

Уничтоженные тремя строками месяцы, годы, десятилетия работы. Восемь тысяч возможных подозреваемых. Шестнадцать, если принять в расчет предыдущие полтора года. Опросить их всех, даже формально, – невыполнимая задача.

Но если сократить этот объем всего до одного письма, ситуация предстанет в совершенно ином свете.

У небольшой доли писем вверху были сделаны приписки от руки – или самой Тиной Маккей, или ее помощниками. В некоторых приписках отмечалось, что автор – друг или родственник кого-нибудь из сотрудников издательства. В других – что автор настойчиво звонит и требует ответа или что есть подозрения, что рукопись – это плагиат. Ройбак был уверен, что письмо, которое он ищет, содержит приписку.

Он продолжал перелистывать письма – страница за страницей, на каждой из которых была шапка издательской группы «Пелхам-Хаус». Все письма распечатаны на компьютере. Разнообразные имена: женские, мужские, английские, иностранные. Несколько известных. Саймон Ройбак мечтал однажды написать книгу. Неужели он бы получил такое же письмо?

Наконец он остановился. Он нашел его.

«Томасу Ламарку,

47 Холланд-Парк-Виллас

Лондон W 14 8JJ

Уважаемый мистер Ламарк.

Мы благодарим Вас за то, что Вы прислали нам рукопись „Авторизованная биография Глории Ламарк“. После тщательного ее прочтения мы с сожалением констатируем невозможность внесения ее в планы наших публикаций.

Мы надеемся, что Вы добьетесь успеха в других издательствах.

Искренне Ваша

Тина Маккей, шеф-редактор».

Вверху письма от руки – Саймон Ройбак узнал почерк секретарши Тины Маккей – было написано: «Несколько раз звонил. Агрессивен».

Детектив сделал фотокопию письма, положил оригинал обратно в коробку, сложил копию и сунул ее в карман пиджака.

Майкла ослепили фары несущегося навстречу автомобиля. На него бросились тени, будто сорванные светом с поверхности дороги. Машина ехала на «дальнем свете» и вся содрогалась от рвущегося из нее басового бита. На перекрестке она повернула и направилась по широкой Челтнем-авеню.

На часах было двенадцать пятнадцать ночи. Сигнал светофора сменился на зеленый, и Майкл поехал дальше, следя за знаками, указывающими в центр города. Радио играло безликую для забегаловок музыку. Майкл заехал на парковку, чтобы уточнить направление. Сторож, сидя в железной будке за пуленепробиваемым стеклом с пропускающими звук отверстиями, читал книгу, прислонив ее к окну, и не замечал Майкла до тех пор, пока тот не постучал в стекло.

Сторож с некоторой неохотой отложил книгу и вытащил откуда-то из-под себя карту.

– Ройял-Корт-Уолк?

Майкл кивнул.

Сторож нашел улицу, объяснил, как ехать, зевнул и вернулся к чтению.

Следуя его указаниям, Майкл проехал еще примерно милю по широким, практически пустым улицам, обрамленным георгианскими фасадами. Доехав до паба, о котором упомянул сторож, он повернул налево.

Первая улица направо была Ройял-Корт-Уолк. Майкл прижал «вольво» к обочине и включил свет в салоне, чтобы уточнить, какой ему нужен номер. 97. Улица состояла из элегантных домов с террасами. Справа был номер 5. Слева – 4, а затем 6. Нечетные справа. Он поехал по улице: 17, 19. Дальше. Еще взгляд: 31… 33… 35. Дальше: 71…73… Дальше: 91… 93… 95.

На девяносто пятом улица заканчивалась. Дальше был Т-образный перекресток. Последний дом на противоположной стороне имел номер 96. Майкл вылез из машины и пешком обогнул угол. Иногда угловые дома имеют адрес соседней улицы. Но за углом девяносто седьмого дома не было.

Вернувшись в машину, он не закрыл дверь, чтобы свет остался гореть, и еще раз проверил указанный на бланке адрес. Написан четко. Ни одного шанса, что в какой-нибудь цифре ошибка. Это было сделано намеренно.

Доктор Джоэль написал этот номер потому, что знал, что его не существует.

Майкл выключил свет в салоне. Его окружил сумрак, разбавленный светом уличных фонарей. Аманда исчезла через несколько дней после того, как Джоэль пришел к нему на первый прием.

Майкл все больше убеждался в том, что Джоэль связан с ее исчезновением. Человек, который мог помочь ему, был здесь, в Челтнеме, – врач общей практики, не отвечающий на телефонные звонки.