Эндрю Гросс - Голубая зона

– Два раза в год! – ахнула Шарон, хватая Кейт за руку.

– Именно так. У вас будут новые имена и биографии. Новые водительские права, номера социального страхования. Для всех остальных вся ваша теперешняя жизнь перестанет существовать. Как вы понимаете, делается это только для вашей безопасности. Показания вашего отца очень не понравятся людям, против которых он свидетельствует. И вы уже сами воочию убедились, на что способны эти люди. Мы с агентом Сеймор занимались несколькими похожими делами. Даже касавшимися людей из самой семьи Меркадо. Если вы будете вести себя нормально и следовать правилам, с вами все будет в порядке. До сих пор у нас проколов не было.

– Я понимаю, как страшно вам всем сейчас, – сказала агент Маргарет Сеймор. У нее была маленькая родинка в левом углу рта и небольшой южный акцент. – Но все утрясется, когда у вас будет дом. Я участвовала во многих переселениях. Семей, подобных вашей, и в схожих ситуациях. Меня можно даже назвать специалистом по Меркадо. У вас есть больше, чем было у других. Достаточно денег, чтобы жить комфортабельно. Возможно, не совсем в том стиле, к которому вы привыкли, но мы постараемся отыскать для вас удобный дом. – Она улыбнулась Эмили, которая явно была на грани слез. – Ты когда-нибудь была в Калифорнии, девочка? Или на северо-западе?

– Я играю в сквош, – пожала плечами Эмили. – У меня высокий разряд.

– Я обещаю, что ты будешь продолжать этим заниматься, девочка. Мы об этом позаботимся. Ты будешь ходить в школу, потом в колледж. Точно так же, как здесь. Люди привыкают. Ты научишься мириться с этим. Самое главное, вы все будете вместе. Разумеется, – она взглянула на Кейт, – было бы лучше, если бы поехали вы все.

– Нет, это уже решено. Я остаюсь, – сказала Кейт, крепко сжимая руку матери.

– Тогда вам придется не высовываться, – заявил Фил Каветти. – Было бы разумно переехать. И пусть телефонные счета и счета за электричество будут не на ваше имя.

Кейт кивнула.

– Мы с вами потом обговорим, как вам надо будет себя вести, когда ваши родные уедут.

– А мы сможем когда-нибудь вернуться? – нерешительно спросила Эмили.

– «Никогда не говори „никогда“», – улыбнулась Маргарет Сеймор. – Но большинство семей привыкают к своему новому месту. Пускают корни. Боюсь, у семьи Меркадо хорошая память. Мне думается, вам лучше рассматривать все происходящее как новый этап в вашей жизни. Вы привыкнете. Клянусь на всех этих ракетках… Что-нибудь еще?

– Значит, все, – горько вздохнула Шарон. Она обвела глазами, полными слез, комнату. – Наш дом. Наши друзья. Наша жизнь. Все, что мы построили.

– Нет, – покачала головой Кейт. Она взяла руку матери и крепко прижала ее к своему сердцу. – Вот где все, мамочка. Вот что ты построила. И никогда об этом не забывай. Наша фамилия Рааб, мама. Кейт, Эмили и Джастин Рааб. Никто у нас этого не отнимет.

– Ох, милая, я буду так по тебе скучать! – Шарон крепко обняла дочь, и Кейт почувствовала слезы матери на своем плече. Подошла Эмили. Они приняли ее в свои объятия.

– Я немного боюсь, – призналась Эм. Всегда такая крутая на корте, она теперь превратилась в шестнадцатилетнюю девочку, которую вот-вот оторвут от всего, к чему она привыкла.

– Мне тоже страшно, детка, – ответила Кейт, сжимая объятия. – Ты должна быть сильной, – прошептала она ей на ухо. – Ты должна выстоять.

– Итак, обо всем договорились, – прервал их отец. За все это время он практически не сказал ни одного слова. Фил Каветти кивнул молодому агенту, стоящему у двери. Он вошел и уважительно взял Рааба за руку.

– Ладно, – сказала Шарон, оглядываясь в последний раз, – я больше ничего не хочу говорить. Это всего лишь дом. Есть и другие. Пошли.

Кейт внезапно осознала, что она навсегда прощается с той семьей, которую знала. Им предстояло не простое путешествие. Они из этого путешествия не вернутся. Она направилась к двери, одной рукой обняв мать, другой Эм и Джастина. Сердце болезненно колотилось.

– Я не знаю, что сказать.

– Что тут говорить? – Мать улыбнулась и вытерла слезы со щеки Кейт. – У меня есть кое-что для тебя, дорогая. – Она достала небольшую коричневую коробочку для драгоценностей и вложила ее в руку Кейт.

Кейт открыла крышку. Внутри лежала изящная золотая цепочка с подвеской. Половинка солнца с бриллиантом посредине. Края были зазубрены, как будто кто-то разрубил солнце на половинки. Похоже, она когда-то принадлежала ацтекам или инкам.

– У нее свои секреты, Кейт. – Шарон улыбнулась и надела цепочку на шею Кейт. – Когда-нибудь я тебе о них расскажу. Когда-нибудь ты соединишь обе половинки, хорошо?

Кейт кивнула, стараясь не разрыдаться.

Затем внезапно повернулась лицом к отцу.

– Я перевел некоторую сумму на твой счет, – сухо сказал он. – Мел все сделает. Какое-то время ты сможешь продержаться.

– Со мной все будет в порядке, – ответила Кейт. Она не знала, как ей реагировать.

– Я уверен, что у тебя все будет хорошо, Кейт. – Затем он притянул ее к себе и обнял. Он сжал ее в объятиях, и Кейт не стала сопротивляться. Ей не хотелось. Она положила голову на его плечо. – Ты все еще моя дочь, – прошептал он. – Вне зависимости от того, что ты сейчас чувствуешь. Этого не изменить.

– Я знаю, папа. – Кейт шмыгнула носом и тоже обняла его.

Они отпустили друг друга. Щеки Кейт были мокры от слез. Она взглянула в его карие глаза с тяжелыми веками в последний раз.

– Будь хорошей девочкой, ягодка. Следи за уровнем сахара в крови. Я знаю, тебе двадцать три года. Но ведь если меня здесь не будет, кто еще тебе напомнит?

Кейт кивнула и улыбнулась:

– Ты тоже веди себя хорошо, папа.

Федеральный агент взял его за руку. Они вышли из дома и направились к черному джипу с мигалкой на крыше. Он поцеловал Шарон и обнял Джастина и Эмили. Затем они сели в машину. Начался мелкий дождь.

Внезапно Кейт почувствовала, что больше не может выдерживать напряжения.

– Я могу с вами поехать, – сказала она Шарон, – до того времени как отец выйдет из тюрьмы.

– Нет, – покачала головой Маргарет Сеймор. – Тут не может быть половинчатости, Кейт. Если ты едешь, ты едешь навсегда. Уехать оттуда ты не сможешь.

Шарон взяла дочь за руку и слегка улыбнулась:

– Живи своей жизнью, Кейт. Я хочу этого для тебя. Пожалуйста…

Кейт нерешительно кивнула. Затем она почувствовала, что теряет контроль над собой. Вся ее выдержка пошла насмарку.

Агенты провели их к незаметно подъехавшей машине министерства юстиции. Чемоданы уже успели погрузить. Они сели в машину. Кейт подбежала и прижала ладони к мокрому стеклу.

– Я вас всех люблю…

– Я тоже тебя люблю, – прочитала она по губам матери, которая прижала ладонь к стеклу с другой стороны.

Машина двинулась с места. Кейт смотрела на нее в оцепенении. Она больше не сдерживала слезы. Они текли ручьем. От нее потребовались все ее силы, чтобы не догнать машину, не рвануть дверцу и не вскочить в салон. Она не могла отделаться от мысли, что, возможно, видит их всех в последний раз.