Джон. Дж. Нэнс - Час Пандоры

– Мы неправильно поняли? – спросил Робб. – Что мы неправильно поняли?

– Что это была простая рекомендация, а не отказ предоставить нам право на посадку.

– Черта с два это была рекомендация!

Холлэнд кивнул и насупился.

– Я им так и сказал. Проблема в том, что они не дают нам никакой достоверной информации. – Капитан начал перечислять, загибая пальцы. – Никто не знает, что ждет нас во Франкфурте; никто ничего не знает о мистере Хелмсе; никто не знает, как они собираются лечить тех, кто уже заразился от Хелмса; никто не говорит, насколько страшен этот вирус гриппа, а человек, которому следует всем этим заниматься, – вице-президент компании, отвечающий за пассажирские перевозки, – отдыхает на своем ранчо неподалеку от Тексарканы и отключил телефон! Управляющий пассажирскими перевозками сказал, что перезвонит, как только им что-нибудь станет известно.

Заверещал зуммер внутренней связи, и Дик Робб нервно схватился за трубку.

– Это капитан? – В женском голосе явно слышались нотки беспокойства.

– В некотором роде, – отозвался Робб. – Я проверяющий.

Дик почти почувствовал смущение собеседницы. Он взглянул на Холлэнда, смотревшего в другую сторону и делавшего вид, что ничего не слышит. Робб решил, что говорить так глупо. Он поправил трубку у уха.

– Это старший офицер. Что случилось?

– Говорит Ди из первого класса. У нас на борту посол Соединенных Штатов. Его помощница пришла сюда и задает мне вопросы, на которые я не могу ответить. Ее интересует, что с нами происходит. Я могу привести ее к вам?

– Конечно. Дверь открыта, – ответил Дик и указательным пальцем левой руки на центральной панели наощупь нашел кнопку электронного устройства, открывающего дверь, прекрасно понимая, что разрешить доступ в кабину пилотов может только капитан.

Холлэнд слышат в свои наушники этот разговор, и Робб взглянул на него, чтобы увидеть реакцию. Ничего.

Холлэнд глубоко задумался, но теперь пришел в себя и безразлично смотрел на Робба.

Они возвращались назад на высоте тридцать три тысячи футов, направляясь на восток, через Ла-Манш, перед ними лежали Нидерланды. Они переговорили с голландскими диспетчерами, и самолет взял курс на Франкфурт. В настоящее время делать больше было нечего.

Молчание становилось неловким, и Робб решил нарушить его.

– Так куда же мы направляемся? – спросил он.

Холлэнд помедлил, потом молча указал вперед, прекрасно понимая, что Робб хочет заполнить пустоту. Франкфурт представлялся единственным решением вопроса, и они оба знали это.

Бонн

Через пятнадцать минут на среднем министерском уровне просочилась информация о том, что выявлен случай инфекционного заболевания, но никому из высших эшелонов немецкого правительства об этом не сообщили. Человек по фамилии Цайтнер, сотрудник Министерства здравоохранения, попросил министра предложить британцам отказать рейсу 66 в праве на посадку, после того как он незаконно вовлек полицию в не принесший результата поиск мужчины, подозреваемого в инфицированности опасной формой гриппа. Тот факт, что министр сделал это, не посоветовавшись ни с кем другим, включая канцлера, создал своего рода политический и дипломатический кризис. Мысль о возможном затруднительном положении, в которое попадет правительство, если об этом пронюхает пресса, заставила самого канцлера созвать срочное совещание и вызвать на него Цайтнера вместе с его поверженным в шок боссом.

Цайтнер, поправив синий галстук в полоску, встал с таким видом, словно собирался предстать перед судом инквизиции. Вместе с канцлером в зале заседаний с темными стенами, украшенными роскошными панелями, собрались основные члены кабинета из команды канцлера. Цайтнер видел лицо канцлера, сидевшего во главе стола, оперевшись подбородком на руки. Он не сводил глаз с чиновника, ввергнувшего правительство в этот последний кризис.

– Прошу вас, герр Цайтнер, – произнес сквозь поджатые губы канцлер.

Хорст почувствовал, как из этих слов сочится кислота.

– Американский профессор, господин Хелмс, преподающий в университете Гейдельберга, два дня назад в Баварии заразился вирусом, как нам сказали, крайне опасной формой гриппа. Этот профессор контактировал со служащим «Лабораторий Гауптмана», заболевшим этим вирусом. Директор филиала компании в Баварии сообщил нам об этом. – Прежде чем продолжить, Хорст Цайтнер помолчал, изучая суровые лица. – Мы полагали, что сможем задержать профессора и обеспечить ему полный карантин до того, как он достигнет аэропорта или другого многолюдного места. Мы считали, что проблема полностью под контролем. Но наши усилия ни к чему не привели, и в результате пострадал целый авиалайнер, полный людей.

– У этого профессора уже появились признаки болезни? – спросил канцлер.

– Болезнь проявилась в очень тяжелой форме на борту самолета. По нашему мнению, ее симптомы соответствуют признакам гриппа. Вероятно, это и привело к сердечному приступу.

– Грипп может вызвать сердечный приступ? И вы называете это гриппом? – Глаза канцлера буравили Цайтнера, заставляя того нервничать еще больше.

Но докладчик все-таки продолжил.

– Этот вирус, насколько я понял, если у человека больное сердце, может спровоцировать сердечный приступ. Организм испытывает очень сильное напряжение.

– А как заразился профессор?

– Он... контактировал с кровью зараженного работника лаборатории. Тот пытался залезть в машину профессора, взятую напрокат, и порезался о стекло. Видите ли, он разбил окно. Я не располагаю всеми деталями, но, судя по всему, служащий бредил от высокой температуры. Пилот вертолета компании «Гауптман» записал номер автомобиля профессора, когда тот уезжал. Мы утверждаем, что Хелмс непосредственно соприкасался с кровью больного, буквально напичканной вирусом.

Канцлер пошевелился в своем кресле и жестом отослал прочь помощника, предлагавшего чашку кофе. Потом снова заговорил:

– Работник лаборатории все еще болен?

Цайтнер помолчал, вспоминая разговор с директором из Баварии.

– Он... умер, господин канцлер. Осложнения.

Канцлер нахмурился, морщины на лбу превратились в глубокие складки.

– Цайтнер, позвольте мне все осмыслить. Насколько мне известно, «Гауптман» – это фармацевтическая фирма, занимающаяся передовыми исследованиями в области биологии.

Цайтнер кивнул.

– Фирма информирует вас, что некий гражданин должен быть помещен в карантин, потому что контактировал с больным служащим фирмы, умершим впоследствии, но все, о чем мы сейчас говорим, всего лишь осложненная форма гриппа?

– Все верно, господин канцлер.