Дэниел Сильва - Убийца по прозвищу Англичанин

– Твоему отцу удалось спасти некоторые из своих работ?

– Большинство торговцев, включая моего отца, пытались уберечь принадлежавшие им наиболее важные произведения. Они прятали их в удаленных особняках или в банковских сейфах или отправляли из страны. Но незащищенные работы немцы быстро хватали. До оккупации, во время drôle de guerre , [19] Странная война (фр.). мой отец арендовал виллу в Бордо и перевез туда свои наиболее ценные полотна. Когда немцы окружили Париж, мы бежали туда. А когда Францию разделили на Оккупированную зону и Неоккупированную зону, мы осели в зоне, принадлежавшей Виши. Но осенью тысяча девятьсот сорокового года ударный отряд ЭРР в сопровождении французской полиции взломал дверь на вилле и забрал полотна моего отца.

– Как немцы нашли его коллекцию?

– Он совершил ошибку, сказав одному торговцу-французу, что собирается сделать с картинами. Француз сообщил эту информацию ЭРР в обмен на пять процентов от стоимости коллекции моего отца. C'est la vie . [20] Такова жизнь (фр.).

Габриель знал, что было потом, и не собирался давать возможность Ишервуду все это снова рассказать. Вскоре после того, как немцы вошли в Неоккупированную зону в конце 1942 года, эсэсовцы и их союзники в вишистском правительстве начали производить облавы на евреев и депортировать их в лагеря смерти. Отец Ишервуда нанял пару басков, чтобы они провели Джулиана через Пиренеи в Испанию, где он мог найти убежище. А мать его и отец остались во Франции. В 1943 году они были арестованы и отправлены в Собибор, где их тут же умертвили.

Ишервуда пробрала дрожь.

– Боюсь, пора выпить. Вставай, Габриель. Немного свежего воздуха нам обоим полезно глотнуть.

Они завернули за угол, дошли до винного бара на Джермин-стрит и сели возле шипящего газового огня в камине. Ишервуд заказал бокал «Медока». Глаза его смотрели на пламя огня, а мысленно он был во Франции военного времени. Габриель, подобно ребенку, входящему на цыпочках в комнату родителей, осторожно вторгся в его воспоминания.

– Что же произошло с картинами после того, как они были отобраны?

– ЭРР реквизировала музей Жё де Помм и использовал его как хранилище и сортировочную. Большой штат работал там день и ночь, каталогизируя и оценивая великое множество произведений искусства, попадавших в руки немцев. Работы, сочтенные подходящими для личной коллекции фюрера, для музея в Линце или для других немецких музеев – главным образом Старые мастера и произведения художников Северной Европы, – упаковывали в ящики и морем отправляли на родину.

– А остальное? Импрессионистов и современное искусство?

– Нацисты считали это дегенеративным искусством, но не собирались выпускать из рук, не получив чего-то взамен. Большинство работ девятнадцатого и двадцатого веков были проданы, чтобы пополнить казну, и отложены для обмена.

– Какого обмена?

– Возьми, к примеру, Германа Геринга. У него был большой охотничий дом к югу от Берлина, названный Каринхолл в честь его покойной жены, шведской аристократки по имени Карин фон Фок. В нем находилась одна из крупнейших частных коллекций в Европе, и Геринг, пользуясь своей чрезвычайной властью, значительно расширил ее во время войны. Он использовал хранилища Жё де Помм как свое личное место для отдыха и развлечений.

Ишервуд опустошил свой бокал и заказал еще.

– Геринг был жадный мерзавец: он забрал свыше шестисот картин в одном только музее Жё де Помм, но он очень старался обставить это так, чтобы его приобретения – по крайней мере на бумаге – выглядели законно купленными, а не украденными. Если он желал приобрести какую-либо работу, ее давали особо отобранному fonctionnaire , [21] Чиновник (фр.). который оценивал ее до нелепости низко. После чего Геринг немедленно забирал полотно и обещал прислать деньги на специальный счет ЭРР. На самом же деле он не заплатил ничего за картины, вывезенные из Парижа.

– И очутившиеся в Каринхолле?

– Некоторые, но не все. Геринг разделял презрительное отношение Гитлера к современному искусству и импрессионистам, но он знал, что такие картины можно продать или обменять на полотна, больше соответствующие его вкусу. Одно такое дельце было обстряпано агентами Геринга в Италии. В обмен на семь картин итальянских Старых мастеров и несколько objets d'art Геринг отдал девять картин, вывезенных из Жё де Помм. Ван Гог, Дега, Сезанн, Ренуар и Моне – это лишь несколько имен, все они были украдены из коллекций и из галерей, принадлежавших евреям. Геринг провел несколько других аналогичных обменов через торговцев искусством в Швейцарии.

– Расскажи мне о швейцарских покупателях.

– Нейтралитет поставил торговцев и коллекционеров Швейцарии в уникальное положение: они могли наживаться на разграблении Парижа. Швейцарцам разрешалось путешествовать по большей части Европы, и швейцарский франк был единственной общепризнанной в мире валютой. Не забудь, что такие места, как Цюрих, утопали в прибылях от сотрудничества с Гитлером. В Париже покупали награбленные произведения искусства, и они прибывали в Цюрих, Люцерну и Женеву.

– И оседали там?

– Конечно. Законы, охраняющие тайны банковских операций, сделали Швейцарию естественным отстойником для похищенных произведений искусства. Равно как и законы, прикрывающие получение краденой собственности.

– Расскажи мне об этих законах.

– Это блестяще составленные и чисто швейцарские по своей изощренности законы. Например, если человек честно приобрел какой-то предмет и оказывается, что этот предмет был украден, он по закону через пять лет становится его собственностью.

– Как удобно.

– Обожди, слушай дальше. Если у торговца искусством оказывается украденная работа, настоящий владелец обязан вознаградить торговца, чтобы получить у него свою картину.

– Таким образом торговцы и коллекционеры могут принимать украденные произведения, не страшась закона и не тратя денег?

– Совершенно верно.

– А что было после войны?

– Союзники отправили искусствоведа по имени Дуглас Купер в Швейцарию, чтобы он попытался докопаться до правды. Купер установил, что сотни – если не тысячи – украденных работ осели в Швейцарии за время войны. Он был убежден, что многие из них хранятся в банковских сейфах и на таможенных складах, не облагаемых пошлиной. Поль Розенберг отправился в Швейцарию, чтобы самому осмотреться. В одной галерее в Цюрихе ему предложили Матисса, увезенного из его собственной коллекции.

– Замечательно, – сказал Габриель. – И как повело себя швейцарское правительство, получив такую информацию?

– Оно обещало союзникам сотрудничать с ними в проведении тщательного дознания. Оно обещало заморозить все германские капиталы, поступившие в страну во время войны, и произвести опись таких вкладов по всей стране. Ни то ни другое сделано не было. Дуглас Купер предложил временно отобрать лицензию у всякого торговца, продающего украденные произведения искусства. Швейцарское правительство отказалось на это пойти. А Швейцарская федерация торговцев произведениями искусства велела своим членам не сотрудничать с союзниками. Словом, швейцарское правительство поступило так, как поступает всегда. Оно заслонило свой бизнес и своих граждан от глаз чужеземцев.