Дэниел Сильва - Убийца по прозвищу Англичанин

– Расскажи мне о Вернере Мюллере, – сказал Габриель.

– Он играл во всем ключевую роль. Если нам надо было добраться до тайной коллекции Рольфе, то требовалась помощь Мюллера. Мюллер был тем, кто разработал систему охраны. Поэтому я поручил моим людям нарыть столько грязи о Мюллере, сколько мы сумеем найти. А ведь у Мюллера руки были нечистые. Ну у кого из нас на самом-то деле они чистые? – Поскольку Габриель ничего не сказал, Петерсон продолжил: – Я поехал в Париж потолковать с Мюллером, можно не говорить, что он согласился работать на нас.

Петерсон докурил сигарету почти до фильтра, потом угрюмо раздавил ее в пустой суповой миске.

– Операция была намечена на следующий вечер. Рольфе планировал поехать в Женеву и провести ночь в своей тамошней квартире. А реставратор картин должен был приехать на следующее утро. Команда проникла в виллу, и Мюллер направил их в комнату для просмотра.

– Ты входил в эту команду?

– Нет, моей обязанностью было обеспечить, чтобы цюрихская полиция не появилась в середине операции. – И только.

– Продолжай.

– Мюллер отключил систему безопасности и выключил камеры. Затем команда вошла в сейф, и догадайтесь, что они обнаружили?

– Аугустуса Рольфе.

– Живого и невредимого. Три часа ночи, а старик сидел там с этими своими чертовыми картинами. Мюллер запаниковал. Воры не были знакомы Рольфе, но старик и Мюллер занимались одним и тем же. Если старик обратится в полицию, Мюллеру конец. Он выхватил револьвер у одного из сотрудников Совета, заставил старика подняться в гостиную и выстрелил ему в голову.

– А шесть часов спустя явился я.

Петерсон кивнул.

– Друг Рольфе давал нам возможность выяснить, существует ли в действительности реставратор. И если реставратор обнаруживает тело и звонит в полицию, значит, скорее всего он всего лишь реставратор. Если же он обнаруживает труп и пытается сбежать из города… – Петерсон поднял вверх руки, словно желая сказать, что другие объяснения не нужны.

– Значит, ты делаешь так, чтобы меня арестовали.

– Совершенно верно.

– Как насчет первого детектива, допрашивавшего меня?

– Байера? Байер ничего не смог. Для Байера вы были просто подозреваемым в убийстве швейцарского банкира.

– Зачем было устраивать шум и арестовывать меня? Почему было не дать мне уехать?

– Мне хотелось напугать вас до полусмерти и заставить вас дважды подумать, прежде чем приезжать сюда снова.

– Но на этом дело не кончилось.

Петерсон отрицательно покачал головой:

– Нет, к сожалению, это было всего лишь начало.

Большую часть остального Габриель знал, так как пережил это. Молниеносный рассказ Петерсона лишь укрепил существовавшие у него подозрения или заполнил пробелы.

Как и подозревал Петерсон, Анна Рольфе не сообщила в полицию о краже тайной коллекции ее отца. Петерсон немедленно взял ее под наблюдение. Эта работа осуществлялась людьми, связанными с Советом Рютли и офицерами швейцарской безопасности, верными Петерсону. Петерсон знал, что Габриель отправился в Португалию повидать Анну Рольфе после похорон Рольфе, и он знал, что они ездили в Цюрих вместе И посещали виллу Рольфе.

С этого момента был взят под наблюдение и Габриель – в Риме, в Париже, в Лондоне, в Лионе. Совет пользуется услугами профессионального убийцы. В Париже он убил Мюллера и уничтожил его галерею. В Лионе он убил Эмиля Якоби.

– Кто были те люди, что дожидались меня в ту ночь на вилле Рольфе? – спросил Габриель.

– Они работали на Совет. А вне страны работал нанятый нами профессионал. – Петерсон помолчал. – Вы, кстати, убили их обоих. Это было весьма впечатляюще. А потом мы потеряли вас на тридцать шесть часов.

«Вена!» – подумал Габриель. Его встреча с Лавоном. Его разговор с Анной по поводу прошлого ее отца. Как и подозревал Габриель, Петерсон снова напал на их след на другой день на Банхофштрассе. Обнаружив машину Анны Рольфе брошенной у границы Германии, Совет нажал на кнопку паники. Габриель Аллон и Анна Рольфе должны быть выслежены и убиты профессионалом при первой возможности. Это должно было произойти в Венеции…

Голова Петерсона упала на стол – стимулирующие средства перестали действовать. Петерсону необходимо было поспать – поспать естественным сном, а не тем, какой возникает после укола. У Габриеля остался всего один вопрос, и ему необходимо было получить на него ответ, прежде чем Петерсона унесут из комнаты и пристегнут наручниками к кровати. К тому времени, когда Габриель задал его, Петерсон, устроив себе подушку из рук, лежал лицом вниз на столе.

– Картины, – тихо произнес Габриель. – Где картины?

Петерсон сумел выжать из себя всего два слова, прежде чем погрузиться в бессознательное состояние:

– Отто Гесслер.

Один только Герхардт Петерсон спал в эту ночь. Эли Лавон разбудил свою девушку в Вене и отправил ее в два часа ночи в свою контору в Еврейском квартале, чтобы почистить его пыльные архивы. Часом позже результаты ее поисков съехали с его факса – они были такие незначительные, что могли быть написаны на обороте венской открытки. Отдел поиска в Тель-Авиве внес свою скромную и абсолютно никудышную лепту, пока Одед проверял все закоулки Интернета в поисках кибернетических сплетен.

Отто Гесслер был призраком. Продуктом сплетен. Пытаться найти о нем правду, по словам Лавона, было все равно что пытаться загнать туман в бутылку. О его возрасте можно было гадать сколько угодно. Дата его рождения была неизвестна, как и место. Никаких фотографий. Он жил нигде и везде, у него не было родителей и не было детей.

– По всей вероятности, он никогда и не умрет, – сказал Лавон, смущенно потирая глаза. – В один прекрасный день, когда наступит его время, он просто исчезнет.

О том, каким бизнесом занимался Гесслер, мало известно и многое подозревается. Считалось, что он имеет контрольный пакет акций в ряде частных банков, страховых компаний и промышленных концернов. В каких частных банках, в каких страховых компаниях и в каких промышленных концернах – этого никто не знал, так как Отто Гесслер действовал исключительно через подставные компании и отделенные от концернов организации. Когда Отто Гесслер заключал сделку, он не оставлял никаких свидетельств – ни отпечатков пальцев, ни следов, ни ДНК, а его книги были запечатаны крепче саркофагов.

На протяжении лет его имя появлялось в связи с рядом скандалов по отмыванию денег и в торговле. Ходили слухи, что он монополизировал рынки товаров широкого потребления, продавал оружие и масло диктаторам, нарушая международные санкции, тратил прибыль от продажи наркотиков на приобретение респектабельной недвижимости. Но карающая рука правосудия никогда не касалась Отто Гесслера. Благодаря легиону адвокатов, разбросанных от Нью-Йорка до Лондона и до Цюриха, Отто Гесслер не заплатил ни одного сантима штрафа и не просидел ни одного дня в тюрьме.