Юлия Латынина - Только голуби летают бесплатно

– Василий… скажите мне, только честно скажите… в вашем бизнесе… нет доли Стаса?

Никитин сосредоточенно смотрел в деревянную тарелочку.

– Нет. Пока нет.

Слово «пока» вышло неожиданно тяжелым и многозначащим.

– Что значит – пока?

Никитин помолчал. Молодое лицо его сделалось жестким и холодным.

– Потому что… я не уверен, что Стас не стоит за этим иском.

Аня похолодела.

– Это невозможно…

– В России возможно все, – сказал Никитин. – У Стаса была доля в этом бизнесе. Авиационном. Он продал ее мне.

Теперь он хочет получить ее обратно. Ты знаешь, что Защека везде представлялся именем Стаса?

– Он врал! Он… он с чекистами, и мой отец…

– Что значит – чекисты? Один, конкретно, генерал-майор Кутятин. Да, он курирует авиацию. Допустим, твой отец действительно пришел к Кутятину. А где гарантия, что Кутятин после этого не пришел к Стасу?

– Зачем?!

– Это разводка. Плохие чекисты наезжают на меня, пытаются отобрать мой бизнес. А хороший Стас меня защитит. За долю в бизнесе. Как водится. А если не защитит, доля в бизнесе достанется чекистам.

– Они уже это… предлагали?

– Нет. Завтра предложат. На завтра у нас встреча. А ты что, думаешь, генералу Кутятину действительно нужны самолеты? Что он с ними будет делать, генерал? Это что, – МиГи? Как ты себе представляешь картину управления генералом Кутятиным авиабизнеса? Я знаю, что такое авиабизнес. Я тебе отвечаю: ни генерал из органов, ни мелкий мошенник Защека, ни бандит по кличке Стас – они не знают, как этим управлять! И даже я таким бизнесом не могу управлять, если это бизнес «Авиаруси» и на нем на сто пятьдесят миллионов долгов! Все, что они могут – это шантажировать меня, чтобы я дал им долю!

– Но… Кутятин обвинял Стаса в том, что он убил отца.

– Ну и что? Просто они разводят не только меня, но и тебя. Ты же ведь поклялась отомстить убийце отца. Если б рядом был один Стас, ты бы сейчас бегала по всяким высоким генералам. А тут вот бегать не надо, они сами пришли. Та же схема, что у меня: плохой следователь и хороший следователь. Но кого бы ты ни выбрала, они оба в доле.

– Но зачем им обвинять Стаса в убийстве?

– А ты уверена, что они именно Стаса обвинят? А вдруг они посидят-посидят, да и скажут: «Анечка, мы выяснили, это виноват Каменецкий». Или мою фамилию назовут. Это не их бизнес – руководить авиакомпанией. Но это их бизнес – подделывать улики.

– А вы не…

– Извини, Аня. Во всей этой истории я единственный человек, которому ни хрена не надо было убивать твоего отца. Я ему заплатил восемьдесят пять лимонов. За что, спрашивается? Если б я у него просто отобрал бизнес, я имел бы ровно те же проблемы, что и сейчас. Только деньги были б со мной. За эти деньги можно купить всю прокуратуру.

– Но этих денег в компании нет.

– Значит, их забрал Стас. И убил твоего отца, чтобы тот не протестовал.

Аня сжалась в комочек.

– Это главная проблема таких, как Стас, Аня. Они так и не научились ничему, кроме стрельбы. А стрелять сподручно, когда ты молод, нищ и тебе нечего терять. А когда ты стал такого размера, как Стас, стрелять уже опасно. А других аргументов нет.

Откуда-то из-за ручья появился повар. В руках у него был поднос с овощами и специями. Повар поклонился клиентам, провел рукой над пышущей жаром плитой и бесшумно пропал.

– Красивое ожерелье, – сказал Никитин, – отец подарил?

– Да, – сказала Аня. Помолчала и добавила: – Не мне. Какой-то… шлюхе. Потом отобрал. Я в сейфе нашла. И платье… не мое… У меня таких никогда не было…

Молодой хозяин «Скайгейт» помолчал.

– Скажи, Аня, тебе отец много денег давал?

Аня опустила голову. Они жили в замечательном доме. Очень красивом доме. В Бельгравии. Разумеется, дом был куплен на имя отца. Дом был в таком престижном районе, что комнату жильцу мама сдавала за сто двадцать фунтов в неделю.

– Достаточно, – гордо сказала Аня.

Никитин покачал головой.

– Ах да, – сказал он, – я же был директором «Авиаруси». Я помню. Пятьсот фунтов в месяц. И триста тысяч в день он мог просадить в казино.

Аня хотела ответить что-то колкое, но только умоляюще на него поглядела и замолкла. Никитин взял ее за руку. У него были мягкие пальцы, совсем не такие, как вцепившиеся в нее час назад пальцы Стаса, и взгляд его был такой же мягкий и понимающий.

– Хорошо, – сказал Никитин, – не буду. Я вообще не прав, что заговорил о бизнесе. Я… никогда бы этого не сделал… Но просто ты уже в это впутана, и мне очень страшно за тебя, Аня. Мне страшно за тебя больше, чем за свою компанию.

Повар снова появился перед ними. В руках его был поднос с бордовым тунцом, белыми гребешками и кольчато-розовыми креветками. На плите зашипело, аромат вскипающего масла смешался с ароматом свежайшей рыбы. Внезапно повар заморгал. Никитин поднял голову. Аня обернулась.

К их столику через зал шел Стас.

Охрана Никитина, сидевшая по ту сторону мостика, насторожилась и развернулась. Со Стасом были два или три человека, и все они остановились у дверей зала. Немногочисленные в этот час посетители ресторана с беспокойством вертели головами.

Стас был уже одет и еще пьян. Светлые его волосы еще не высохли после бассейна.

Он дошел до их столика, и взгляд, которым он окинул Аню, был так же физически ощутим, как его руки два часа назад. Потом он повернулся к Никитину. Оба мужчины были почти одинакового роста, и оба тщательно следили за собой, и теперь они стояли друг напротив друга, очень похожие – как крупный белесый волк и домашняя овчарка.

– Слушай, ты, – сказал Стас, – коммерсант, тебе не пора баиньки? Тебе завтра с самого утра проверять, не обсчитали ли тебя твои стюардессы.

– А тебе не пора обратно к шлюхам? – ответил Никитин.

Аня застыла. Она ничего не говорила Никитину о том, что было вечером. Видимо, он хорошо знал привычки Стаса. И он догадался. Или – почти догадался.

– Кстати, о шлюхах. Ты за сколько свою последнюю перекупил, за миллион?

– Во всяком случае, я не убивал ее отца.

В следующую секунду кулак Стаса врезался Никитину в челюсть. Страшный удар отшвырнул бизнесмена прямо на разогретую жаровню. К аромату шипящего в масле тунца мгновенно прибавилась вонь от паленого мериноса. Аня видела совсем близко лицо Никитина, перекошенное от боли, и надвигающуся на него фигуру Стаса. Рука замахнулась для очередного удара, и на этой руке не было пальцев, кроме большого и указательного.

– Нет, – закричала Аня.

Никитин подпрыгнул спиной, и его сведенные вместе ноги ударили Стасу в грудь. Бизнесмен вскочил с жаровни, подхватив первое, что попалось под руку, – а попалась тяжелая деревянная подставка с рисом и рыбой, и Стас едва успел развернуться, когда подставка просвистела у него над ухом.