Дэвид Хьюсон - Вилла загадок

За окном, на пьяцца делла Бокка делла Верита промелькнули два небольших римских храма с идеальными округлыми формами. Стоял ясный, достаточно теплый день; все говорило о том, что весна уже не за горами. Нику хотелось немного посидеть возле этих храмов и подумать о жизни.

– Может, проясним ситуацию? – повернувшись к нему, спросил Перони.

Глядя на его напряженное лицо, Коста прикинул, сколько времени понадобится, чтобы привыкнуть к виду своего напарника, столь похожего на злодея из мультика.

– Как хочешь.

– Я буду откровенен. Ты не так давно вылечился от сумасшествия. И пьянствовал ты прилично. Меня только что застукали со спущенными штанами с чешской проституткой, за что полагается курс реабилитации. Так вот, если в течение месяца я смогу держать тебя в рамках, а по ходу дела мы еще и возьмем пару преступников, то я снова буду у Лео в фаворе. Тогда я опять начну карабкаться вверх по лестнице, чтобы снова заняться тем, что умею делать лучше всего – руководить командой, а не сидеть в какой-то вонючей патрульной машине, разыгрывая из себя няньку и пытаясь удержать тебя подальше от бутылки. Для меня это важно, парень. Я сделаю все, чтобы порадовать Лео, но ты должен мне помочь. Чем скорее ты этого добьешься, тем скорее я с тебя слезу, а ты получишь кого-то нормального. Ты понял?

Коста кивнул.

– Позволь мне сказать тебе кое-что еще. Я ненавижу пьянство. В свое время я видел многих, кого пьянка превратила в дерьмо. Если ты станешь пить, то я сильно рассержусь. Если я рассержусь, тебе это не понравится. Это никому не нравится.

– Постараюсь запомнить. А что я получу взамен? Обещание, что ты будешь держаться подальше от проституток?

Перони взглянул на него так злобно, что Коста невольно испугался.

– Не надо об этом. Я знаю, что Лео к тебе благоволит. Этот придурок чувствует себя виноватым за то, что тебя подстрелили – бог знает почему. Насколько я слышал, ты сам ввязался в ту передрягу.

Коста не поддался на провокацию.

– Нет, я серьезно. Мне просто интересно. Все считали, что хорошо тебя знают – простого рабочего парня с идеальной семьей, который ведет идеальный образ жизни. Теперь же они думают, что горько ошибались. И гадают – ты их обманул или они сами обманулись?

– Я их обманул, – сразу сказал Перони. – Но тут есть одна деталь. У всех внутри сидит эта маленькая червоточина. Каждый пытается представить, что будет, если разок сходить налево. И ты в том числе.

– Я думал, что именно этого ты и не хотел.

– Я вот говорил о выпивке. Те, кто пьет, делают это ради одного – пытаются что-то в себе убить. А может, лучше дать волю этой червоточине? Ну хотя бы иногда.

"А ведь это своего рода философия, – подумал Коста, – которую трудно ожидать от полицейского, тем более от такого, каким кажется Джанни Перони".

– Скажи мне одну вещь, парень. Я сегодня видел, как ты входишь в контору вместе с Барбарой Мартелли. Ну разве она не мила? Так вот, что будет, если в один прекрасный день она тебе изменит – как раз когда вы будете давно и счастливо женаты, считая, что все хорошо и чувствуя себя немного старыми. Что, если она скажет: "Ник, мне просто хотелось испытать, как это бывает. Всего один разок. Что здесь плохого? Кто об этом узнает?"

– Я не женат.

– Да, я знаю. Я просто сказал – что, если? – Подождав ответа, Перони понял, что его не будет. – Ты должен пригласить ее на свидание. Когда она на тебя смотрит, в ее взгляде что-то есть. Я замечаю подобное.

– Правда? – засмеялся Коста.

– Правда. Скажу тебе еще одну вещь. Я знал ее старика. Он работал в "нравах" и уволился года два назад. Один из самых гнусных, самых отвратительных мерзавцев, каких я только видел. Как он сумел родить такую женщину – выше моего понимания. Так вот – у тебя есть прекрасная причина с ней не встречаться. Ведь тебе пришлось бы познакомиться с этим старым сукиным сыном.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. Ты похож на человека, который ищет поводы, чтобы чего-то не делать. Что меня вполне устраивает – до тех пор, пока я не выберусь с этого сиденья. Ну как, мы поняли друг друга?

Коста не разозлился. Напротив, даже почувствовал своего рода облегчение. По крайней мере теперь он знал, где находится.

– А что, по-другому нельзя? – поинтересовался он. – Разве мы не можем просто побыть двумя полицейскими – старым и молодым, – которые чистят римские улицы?

Но здоровяк жестом приказал ему замолчать. По рации вызывали их экипаж. Взяв микрофон, Перони ответил на вызов. Выслушав сообщение, Ник Коста дал полный газ и помчался в сторону аэропорта; по дороге он включил голубую мигалку и сирену, заставляя встречные машины уступать ему дорогу.

– Что за день! – проворчал Перони. – Сначала я должен изображать из себя няньку, а теперь мы стали пожарной командой. Неизвестно еще, что хуже.

Лайэн хорошо знала это решительное выражение. Когда оно появлялось на лице Бобби Декстера, это означало, что их ждут неприятности.

– Я скажу тебе, что нам делать, – заявил он. – Мы заберем голову и покажем ее Тому Йоргенсену. Это в миллион раз лучше, чем тот кусок его греческого дерьма.

– Что?! – возмутилась она.

Держа лопату, словно топор, Бобби размахнулся.

– Смотри! Смотри и учись.

Он с силой опустил лопату на шею статуи. Ничего особенного не произошло – просто отвалилось еще немного грязи. Тем не менее Лайэн завизжала еще громче:

– Бобби Декстер! Что ты делаешь, черт возьми? Это же произведение искусства или как там оно называется! Это история! Ты что же, хочешь разбить ее на куски, чтобы доказать, что твой хрен больше, чем у Тома Йоргенсена?

– А откуда ты знаешь, какой хрен у Йоргенсена? – взмахнул он лопатой.

– Это просто такое выражение, идиот!

Бобби Декстер удивленно заморгал. Выглядел он просто безобразно. Уже стемнело, и мир вокруг стал таинственным. Еще раз замахнувшись на статую, он снова промазал, и горсть вонючей земли попала ему прямо в лицо. Несколько крупинок угодило в рот. Он тут же выплюнул землю, словно она была отравленной.

– Если ты разобьешь эту статую, между нами все кончено, Бобби, – резко сказала Лайэн. – Я говорю серьезно. На этот раз я не стану обращаться к отцу, а пойду к адвокату. Сразу, как только мы вернемся в Сиэтл.

Он испытующе посмотрел на нее, словно пытаясь понять, насколько она серьезна.

– Мы вернемся домой с лучшей скульптурой из всех, что находятся в штате Вашингтон. Вот увидишь, как она украсит наш дом!

– Бобби! – крикнула Лайэн.

– К черту!

На этот раз он попал в цель. Острый край глубоко вонзился в шею статуи. Раздался резкий треск, словно лопата угодила в камень. Лайэн слишком хорошо знала Бобби, чтобы не понять, о чем он сейчас думает.