Патрисия Корнуэлл - След

– Так это все из-за Джилли? – Разбитый и деморализованный, он обмякает. – Я любил ее. И мы не виделись с ней со Дня благодарения. Истинная правда.

– Щенок, – подсказывает Бентон, и Люси хочется вырвать чертов приемник из уха.

– Думаешь, кто-то убил твою дочь, потому что ты стукачишь на Национальную безопасность? – Люси знает, что это не так, но ей нужно чем-то его зацепить. – Ну же, Фрэнк. Колись! Не осложняй свое положение.

– Ее убили, – бормочет доктор Полссон. – Не может быть.

– Может.

– Нет, нет!

– Кто бывал у тебя дома? Кто еще с вами забавлялся? Знаешь Эдгара Аллана Поуга? Парня, что жил за вашим домом? Там, где раньше жила миссис Арнетт?

– Ее я знал. Была моей пациенткой. Страдала ипохондрией. Изрядная зануда.

– Это важно, – говорит Бентон, как будто Люси сама не знает. – Расположи его к себе.

– Миссис Арнетт была твоей пациенткой? В Ричмонде? – Меньше всего ей хочется располагать его к себе, но Люси смягчает тон, изображая интерес. – Когда?

– Когда? Господи, давным-давно. Я даже купил у нее дом в Ричмонде. У нее их было несколько. Несколько лет назад ее семья владела там едва не целым кварталом. Потом все поделили между родственниками и в конце концов выставили на продажу. Вот и я купил домишко. Без скидок. Выложил кругленькую сумму.

– Похоже, она не слишком тебе нравилась, – усмехается Люси, делая вид, что у них все прекрасно, что они просто мило беседуют, как будто он не лапал ее пять минут назад.

– Приходила ко мне по каждому пустяку. И на работу, и домой. Вечно жаловалась.

– И что с ней случилось?

– Умерла. Лет восемь – десять назад. Давно уже.

– От чего? От чего она умерла?

– Болела. Рак. Умерла дома.

– Подробнее, – говорит Бентон.

– Расскажи, что знаешь. Умирала одна? Похороны были большие?

– Вам-то это зачем? – удивленно спрашивает доктор Полссон. Он успокоился, почувствовав, что она смягчилась.

– Это может иметь отношение к смерти Джилли. Мне известно то, что неизвестно тебе. Так что отвечай на вопросы.

– Осторожнее, – предупреждает Бентон. – Не спускай с него глаз.

– Хотите знать, спрашивайте, – пожимает плечами доктор Полссон.

– Ты ходил на ее похороны?

– Не помню, чтобы они вообще были.

– Похороны должны были быть.

– Да она ненавидела Бога, проклинала его за все свои страдания, за то, что осталась одна. А кому она была нужна? Отвратительная старуха. Невыносимая. Докторам за таких пациентов надо приплачивать.

– Миссис Арнетт умерла дома? Не в хосписе?

– Нет.

– Богатая женщина, а умирает дома, одна, без сиделки, не получая медицинской помощи?

– Можно и так сказать. Да какое это имеет значение? – Он успокоился и держится увереннее. Оглядывает кабинет.

– Имеет. И не забывай про свой интерес, – напоминает Люси. – Мне нужна ее медицинская карточка. Покажи. Выведи на экран.

– Никакой карточки нет, а если бы и была, я бы все стер. Она же мертва. – Доктор Полссон позволяет себе усмехнуться. – Да, вспомнил. Похорон не было, потому что дражайшая миссис Арнетт завешала свое тело науке. Так что скорее всего попала под нож к какому-нибудь студенту-медику. – Чем увереннее он себя чувствует, тем большее отвращение чувствует к нему Люси.

– Щенок, – напоминает Бентон. – Спроси про щенка.

– А что случилось с собачкой? – спрашивает Люси. – Твоя жена сказала, что это ты с ней что-то сделал.

– Она мне не жена, – отвечает он, холодно, с ненавистью глядя на Люси. – И никакой собаки у нее никогда не было.

– Суити.

Он как-то странно смотрит на нее.

– Где Суити? – спрашивает Люси.

– Я знаю одну Суити, Джилли. – Доктор Полссон ухмыляется. – Так мы с ней друг друга называли.

– Ты не очень-то радуйся, – предупреждает Люси. – Я ничего смешного не вижу.

– Сьюзи называла меня Суити. А я так звал Джилли.

– Все ясно, – говорит Бентон. – Достаточно. Уходи.

– Нет щеночка. Какая жалость, – продолжает доктор Полссон и подается вперед. Люси понимает, что будет дальше. – Кто ты? Отдай мне ручку. – Он встает и протягивает руку. – Тебя ко мне прислали, да? Попросили, и ты согласилась? Думаешь, тебе заплатят? Ты подашь на меня в суд, а я дам тебе денег? Глупо. Теперь ты понимаешь, как сглупила? Дай мне ручку.

Люси тоже поднимается.

– Уходи, – снова говорит Бентон. – Сейчас же.

– Хочешь получить камеру? И магнитофон тоже? – Магнитофона у нее нет – только у Бентона. – Сильно хочешь?

– Давай договоримся, – улыбается доктор Полссон. – Ты все отдаешь мне. Информация остается у тебя. Оба довольны. Расходимся и забываем. Ну же, давай мне все.

Люси дотрагивается до сотового интерфейса, который пристегнут к ремню и соединен с камерой тоненьким проводом. Она нажимает кнопку, и картинка на экране лэптопа пропадает. Бентон слышит ее, но не видит.

– Не надо, – говорит он. – Уходи. Немедленно.

– Ну же, Суити, – усмехается Люси. – Хороши шутки. И кому только могло прийти в голову назвать такое дерьмо Суити. Меня от тебя тошнит. Хочешь камеру? Магнитофон? Иди и возьми.

Доктор Полссон бросается на нее и нарывается на кулак. В следующий момент Люси сбивает его подсечкой, и он, всхрапнув, грохается на пол, а она уже сверху, на спине, придавливает коленом правую руку, удерживая левой его левую.

– Отпусти! – кричит доктор Полссон. – Отпусти! Мне больно!

– Люси! Не надо! – снова и снова повторяет Бентон, но она не слушает.

Люси хватает его за волосы и заставляет поднять голову. Сердце колотится, и она ощущает вкус ярости и гнева.

– Надеюсь, ты хорошо провел сегодня время… Суити. Я бы с удовольствием вышибла тебе мозги. Ты, дрянь, развращал собственную дочь. Ты приводил домой других извращенцев и устраивал сексуальные оргии. Ты забавлялся с ней летом, перед отъездом. Так? – Она вдавливает его лицом в пол, словно собирается впечатать в белые плитки. – Скольким людям ты загубил жизнь, урод? – Она бьет его головой о пол, еще и еще, сильнее и сильнее. Доктор Полссон сопит и стонет.

– Люси, прекрати! – повышает голос Бентон, и его крик режет ухо. – Уходи!

Люси моргает и трясет головой. «Боже, что я делаю? Так ведь можно и убить». Она встает. Отводит ногу, чтобы пнуть в голову, но сдерживается и отступает. Еще немного, и она бы прикончила этого мерзавца. Забила бы насмерть. Легко.

– Лежи здесь и не двигайся. Не шевелись!

Она отступает к столу, берет обе анкеты и двигается к двери. Доктор Полссон лежит тихо и даже не поднимает голову. Из носа стекает струйкой кровь и капает на белый пол.

– Тебе конец, – говорит Люси от дверей и выглядывает из кабинета – нет ли кого. Лестница пуста. В доме никого, только она и доктор Полссон. Он сам так спланировал. – Тебе конец. Радуйся, что остался жив.

Она захлопывает дверь.