Джеймс Эллрой - Кровавая луна

Ллойд шел на север по грунтовой обочине насыпной дороги, ответвляющейся к электростанции. Достигнув последнего поворота, он убедился, что был прав. Две машины с логотипами департамента водо- и электроснабжения стояли возле изгороди рядом с подсобкой.

Насыпь оборвалась, и Ллойду пришлось пройти прямо по асфальтированной дороге, прежде чем он вступил на территорию, которую мысленно окрестил «охотничьими угодьями». Ступал он бесшумно, постоянно контролируя ситуацию за спиной. Если Верпланк где-то поблизости, вероятно, он прячется в высоких кустах рядом с припаркованными служебными машинами. Ллойд бросил взгляд на часы: одиннадцать сорок четыре. Ровно в полночь он расстреляет эти кусты к чертям собачьим.

Асфальт оборвался, и Ллойд начал взбираться по крутому косогору, медленно продвигаясь вперед, чувствуя, как рассыпаются под ногами комья земли. Он увидел перед собой заросли высоких кустов и улыбнулся, обнаружив этот превосходный наблюдательный пункт. Он остановился, снял с плеча «ремингтон», проверил рожок и сбросил предохранители. Оружие готово к бою. В любую секунду.

Ллойд был уже в двух шагах от цели, когда прогремел выстрел. Он замер на долю секунды и бросился на землю в тот самый миг, когда грянул второй. Пуля оцарапала ему плечо. Он вскрикнул и припал к земле в ожидании третьего выстрела, который дал бы ему ориентировку. Но единственным звуком было громовое биение собственного сердца.

Усиленный электроникой голос прорезал ночной воздух:

– Хопкинс, у меня Кэти. Ей придется выбирать.

Ллойд перекатился через себя и сел, направив «ремингтон» в сторону голоса. Он прекрасно знал, что Верпланк – оборотень, умеющий принимать любые обличья, говорить любыми голосами. Кэтлин в безопасности. Блуждает где-то в своем мире фантазий. Он стиснул зубы, напрягся всем телом, готовясь к страшной боли в раненом плече от отдачи, и выпустил весь рожок. Когда многократное эхо заглохло, прозвучал насмешливый голос:

– Ты мне не веришь? Хорошо. Я заставлю тебя поверить.

Вслед за этим послышались душераздирающие крики. Никакой оборотень не сумел бы их сымитировать.

– Нет, нет, нет, – прошептал Ллойд.

– Брось оружие и выходи на встречу со мной, или она умрет.

Ллойд швырнул винтовку на дорогу. Когда она скатилась вниз и стукнулась об асфальт, он выпрямился и заткнул «магнум» сорок четвертого калибра за пояс брюк. Спотыкаясь, он спустился по холму, сознавая, что и ему самому, и его кровожадному противнику придется пасть в этом бою, и только экзальтированной поэтессе суждено будет написать им эпитафию. Он бормотал: «Прыг в кроличью нору, прыг в кроличью нору», – когда вспыхнул ослепивший его белый свет и раскаленный добела молоток ударил чуть выше сердца. Он упал на землю и отчаянным усилием откатился в сторону, в тот же миг рядом с его боком ударил в землю белый луч. Вытирая с глаз грязь и слезы, Ллойд пополз к асфальтовому покрытию. Тем временем разгорающаяся иллюминация постепенно осветила Тедди, держащего перед собой Кэтлин Маккарти на фоне подсобного строения. Ллойд разорвал пропитанную кровью рубашку и ощупал грудь, потом, согнув правую руку, дотянулся до спины. Маленькое входное отверстие и четко очерченное выходное. Он понял, что истечет кровью, но ему еще хватит сил пристрелить Тедди.

Ллойд вытащил из-за пояса «магнум» и распростерся ничком, вглядываясь в два оснащенных прожекторами столба, стерегущие подсобку с инвентарем наподобие часовых. Горел только верхний прожектор. Тедди и Кэтлин стояли прямо под столбом. Сорок футов асфальта и грунтовки отделяли их от дула его ручной пушки. Один выстрел в прожектор, второй снесет голову Тедди.

Ллойд нажал на спусковой крючок. Прожектор взорвался мириадами осколков и погас в тот самый миг, когда Ллойд увидел, как Кэтлин вырывается из захвата Тедди и падает на землю. Он вскочил на ноги и, спотыкаясь, бросился по асфальту. Правую руку с тяжелым пистолетом он вытянул перед собой, а левой поддерживал дрожащее запястье.

– Кэтлин, включи свет! – закричал Ллойд.

Последний бросок он сделал во тьме, висевшей перед глазами подобно черно-красному занавесу, облепившей его, как сшитый на заказ саван. Когда прожектор вспыхнул, Тедди Верпланк оказался всего в десяти футах от Ллойда, и с каждой секундой расстояние неумолимо сокращалось. Тедди сам бежал навстречу своей смерти, сжимая водной руке автоматический пистолет тридцать второго калибра, а в другой – ощетинившуюся гвоздями бейсбольную биту.

Оба выстрелили одновременно. Тедди схватился за грудь и опрокинулся назад, а Ллойд почувствовал, как пуля попала ему в пах. Его палец дернулся на курке. Отдача была такова, что пистолет вырвался из его рук. Он упал и увидел, как Тедди ползет к нему. Гвозди на бейсбольной бите поблескивали в ослепительно белом свете прожектора.

Ллойд вытащил свой короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра и выставил его дулом вверх, ожидая увидеть перед собой глаза Тедди. Когда тот склонился над ним, когда бейсбольная бита устремилась к его лицу, опускаясь все ниже и ниже, когда он различил, что у его брата по крови голубые глаза, Ллойд шесть раз спустил курок. И ничего не случилось. Только негромкие щелчки металла о металл. Ллойд закричал, и тут изо рта у Тедди хлынула кровь. Ллойд не понимал, как это могло случиться. Может, он умер и все это ему чудится в загробной жизни? Но тут, за миг до того, как Ллойд потерял сознание, перед глазами у него возник Датч Пелтц. Он вытирал окровавленный стилет, выскочивший из каблука его тяжелого кованого ботинка.

Долгое путешествие в кошмар закончилось, и трое выживших медленно тронулись в обратный путь к выздоровлению.

Датч перенес Ллойда и Тедди в свою машину. Плачущая Кэтлин села рядом с ним. Он поехал прямо домой к знакомому врачу, которому запрещено было практиковать за торговлю морфином. Под дулом пистолета Датча врач осмотрел Ллойда и объявил, что тот нуждается в немедленном переливании трех пинт крови. Датч проверил водительские права Ллойда и удостоверение личности Тедди Верпланка. У них была одна и та же группа: нулевая, резус положительный. Сердце Тедди стимулировали при помощи импровизированной центрифуги, и доктор произвел переливание крови. Все это время Датч непрерывно шептал на ухо бесчувственному Ллойду, что снимет с него все обвинения, чего бы ему это ни стоило. Ллойд пришел в себя, пока врач вводил обезболивающее Кэтлин и разрезал стежки кетгута, скреплявшего ее верхние веки с бровями. Датч не сказал Ллойду, откуда взялась кровь, не хотел, чтобы тот это знал.

Оставив Ллойда и Кэтлин в доме доктора, Датч повез останки Тедди Верпланка к месту его последнего успокоения: на «приговоренный» участок морского берега, куда свозили и сваливали токсичные промышленные отходы. Протащив тело поверх нескольких заграждений из колючей проволоки, он проследил, как ядовитый отлив уносит его в море, словно страшный сон.