Стюарт Коэн - Семнадцать каменных ангелов

– Откуда поступила информация?

– Фортунато не сказал.

Кастро кивнул.

– Так или иначе, – продолжила Афина, – Богусо признался в убийстве, которое, по его словам, он совершил вместе с другим человеком, уругвайцем.

– И его имя…

– Марко. Все это в его показаниях. Согласно этим показаниям, причиной были наркотики, на месте преступления нашли несколько мелков кокаина. Через день после того, как Богусо дал признательные показания, он изменил их. Сказал, что ему заплатил какой-то Сантамарина, который руководит безопасностью у Пелегрини, это крупный…

– Я знаю, кто такой Пелегрини, – прервал ее Кастро.

– Почему Богусо изменил показания? Заговорила совесть? – рассмеялся Уилберт Смолл.

Здесь ей бросилось в глаза, что агент говорит с ней несколько небрежно и даже с известной долей иронии. Она попыталась удержаться от оправдывающейся нотки в голосе:

– По версии полиции, он подумал, что Пелегрини сможет помочь ему, если он будет держать язык за зубами.

Он скептически посмотрел на нее:

– Вы не думаете, что второе показание было у него выбито?

– Я присутствовала на первом допросе, и в этом случае я могу со всей определенностью сказать, что нет. Есть вещественное доказательство, подтверждающее связь с Пелегрини, это телефонный номер жены Карло Пелегрини, который коронер нашел в кармане потерпевшего.

– Это есть в expediente?

– Да.

Кастро кивнул и что-то пометил в своем желтом блокноте.

Нетерпеливость агента начала действовать ей на нервы. Она сжато изложила историю, которую рассказал Фабиан. Кастро спросил имя Фабиана и записал в своем блокноте, затем задал несколько уточняющих вопросов. Ответы, по-видимому, не очень его интересовали. Наконец он положил ручку на стол:

– Позвольте теперь сказать вам о том, какое положение сложилось в настоящее время. Мы довольно долго интересовались делом Уотербери, но местные органы охраны правопорядка не проявляли, скажем так, горячего желания сотрудничать с нами. Мы четырежды запрашивали у них копию expediente, и каждый раз они находили новую причину не передавать нам ее. Сегодня утром мы наконец получили эту копию.

– Интересное совпадение. Вы думаете, Карло Пелегрини и в самом деле замешан в этом деле? – спросила она.

– Я не удивился бы, если бы выяснилось, что за этим стоит Карло Пелегрини. Между нами говоря, мы связываем предприятия Пелегрини с отмыванием денег и еще кое-какими действиями, затрагивающими безопасность Соединенных Штатов. Я так считаю, что с ним давно пора разобраться.

– Какие же мотивы могли у него быть?

– Видите ли, ваши друзья в полицейском департаменте, по-видимому, думают, что Уотербери имел глупость завести роман с женой Пелегрини. Это вполне могло послужить мотивом. А может быть, она передала Уотербери информацию, которая могла повредить Пелегрини, как говорите вы. Пыталась использовать его против мужа. Этого достаточно, чтобы человека не стало. Во всяком случае, – торопливо бросил он, – вы прекрасно поработали, вдохнув новую жизнь в это расследование.

– Благодарю вас.

– Просто невероятно хорошо, – добавил Смолл.

Кастро с деловой откровенностью посмотрел ей в глаза:

– На данном этапе мы хотели бы, чтобы вы возвратились в Соединенные Штаты и поделились с семьей пострадавшего результатами своего расследования. С данного момента этим делом займемся мы.

Он произнес эти слова настолько обыкновенно, что прошло несколько секунд, пока она полностью осознала их значение. Уилберт Смолл заерзал на стуле.

– Вы хотите сказать… Я все?

– Все. Мы уже переговорили с полицией Буэнос-Айреса и поставили их в известность, что этим расследованием с этого момента и далее будем заниматься мы.

– Вы провели первоклассную работу, – приветливо проговорил Смолл. – Теперь ваши умения нам требуются в других областях.

Она все еще не могла прийти в себя от такой грубой непосредственности:

– Должна вам сказать, что все это несколько неожиданно. Я имею в виду, агент Кастро, что приехала сюда разобраться в этом деле и не могу сказать, что оно уже доведено до конца.

Кастро был вежлив:

– На расследование этого дела уйдут месяцы. Может быть, больше. Для того чтобы выйти на Пелегрини, потребуется провести полномасштабное и всестороннее расследование – этого не сделать без соответствующей подготовки и знаний.

– Но… – Она почувствовала, что здесь ее загнали в угол. Расследование могло длиться месяцами. У нее нет нужных знаний.

– С другой стороны, – вмешался Смолл, – ваша новая работа начинается меньше чем через месяц. Вам необходимо вернуться в Вашингтон и выполнить соответствующие формальности, познакомиться со всеми вопросами. Вероятно, нужно будет договариваться с университетом, верно?

– Берт, я все это понимаю, но…

Она замолчала и некоторое время сидела, глядя в пустоту. В голове складывалась гадкая мысль. Может быть, дело было в том, что агент вел с ней беседу очень поверхностно, или в том, что ФБР вдруг проявило интерес к делу Уотербери тогда, когда в отношении Пелегрини появились обвинения. Вспомнились слова Беренски. Он – как Морело из «Суперклассики»: гринго заплатили ему столько, что он станет теперь замечать фолы. Теперь фол заметило ФБР, готовое взяться за человека, который совершил двойное преступление – он враг правосудия и враг определенных корпоративных американских интересов. По все еще непонятным для нее причинам ей отводилась роль, согласно которой она должна была создать предпосылки к раскрытию в конечном итоге правды об убийстве Роберта Уотербери. А теперь от нее ждали, что она с чувством исполненного долга, осыпанная похвалами и благодарностями, отбудет из Аргентины, а ФБР свяжет все в тугой пакет и навесит его на шею Пелегрини. Так работает система – вы пишете отчет, получаете повышение и оставляете ответственность на совести кого-то на следующей ступени иерархии. И в один прекрасный день вы обнаруживаете, что вы Мигель Фортунато.

Она на миг прикрыла глаза и затем повернулась к агенту.

– Простите, – проговорила она тихим, уверенным голосом, – но это меня не устраивает.

– Что не устраивает?

– Я еще не все здесь закончила. Я еще не уезжаю.

Последовала неловкая пауза.

– Нет, мисс Фаулер, – возразил Кастро. – Вы здесь все закончили. И вы уезжаете.

Она перевела взгляд с одного застывшего лица на другое. Смолл был смущен, но не вступался за нее, а Кастро казался разозленным и не желал терпеть ее отказ.

– Как это понять, агент Кастро? В течение двух недель вы не отвечаете на мои звонки, а как только неожиданно возникает имя Пелегрини, вы тут как тут! Что здесь происходит? – (Он холодно и безразлично глядел на нее.) – Речь идет вовсе не об убийстве Уотербери, – продолжила она. – Правительству нужен предлог, чтобы зацепить Пелегрини. Вы на кого здесь работаете, мистер Кастро? На «РапидМейл»? Они что, появились на горизонте, проинструктировали вас, намекнули, что вы можете получить некий куш за консультационные услуги, если проявите должное рвение? Может быть, небольшой контракт на услуги по вопросам безопасности после выхода на пенсию?