Брижит Обер - Лишняя душа

Высокоморальный Стивен попытался как-то сводить его на свои христианские бдения, но Антон вовсе не хотел разыгрывать из себя кюре, бедный Стивен остался в одиночестве.

А это что за сложенная бумажка? Ах вот:

«В понедельник в 16 часов назначена дезинфекция».

Это все из-за тараканов. К счастью, это не здоровенные черные тараканы, этих я совершенно не переношу, настоящая фобия, нет, это всего лишь мелкие коричневые. Они поселились на кухне. Я пожаловалась на это Стивену, в самом деле, я ведь плачу за квартиру, а не за тараканий кемпинг.

Понедельник – это послезавтра. А послезавтра у меня назначен сеанс японского массажа в салоне красоты. Просто сногсшибательное удовольствие, я полностью расслабляюсь. И совсем недалеко: в конце торгового центра, там, где выход к больнице. Туда я хожу пешком, пятьсот шагов по пешеходной зоне. У меня привычка считать шаги, когда я выхожу из дому. Есть чем занять мысли. Надо бы купить шагомер, но я вообще-то предпочитаю считать сама, так вернее. Когда называешь цифры, чувствуешь себя в безопасности. Это как детская считалка, песня в темноте. Хватит, Эльвира, старая болтливая курица! Выход: оставлю ключи в ящике, в конце концов, это проблема Стивена.

А что, если открыть бутылочку шардоннэ? Белое хорошо охлажденное калифорнийское вино, мм-м! Правда ли, что от белого вина не так толстеют, как от красного? Я бы сказала, что психологически это так. Не могу спросить у святого Стивена, он явно не употребляет алкоголя. «Мы с Мамочкой знаем, что алкоголь – это яд».

А никотин смертелен! Это крупными буквами написано на моей пачке сигарет. Любопытно, что на загрязняющих атмосферу заводах такой надписи нет, на автомобилях тоже. Или в зонах интенсивного земледелия. «Нитраты убивают!» Массовое самоубийство, навязанное бешеной индустриализацией, их не беспокоит, их волнует маленькое индивидуальное самоубийство – мое, ваше. Это слишком дорого обходится обществу. Я спрашиваю себя, какова цена рака легких, будто бы связанного с курением, по сравнению с раком, связанным с асбестом, который так долго использовался в строительстве при попустительстве наших правителей?! Смерть оплачивается грязными деньгами куда чаще, чем нам кажется. Жизнь тоже. Вперед, голосование началось, один, два, три: все за шардоннэ!

Saturday Night Fever! [4] Субботняя ночная лихорадка (англ.).

Но сначала понежиться в горячей ванне и зажечь свечи.

Ну вот, я совершенно чистая, а кремовый шелковый пеньюар такой мягкий… Решаем, стоит ли нанести румяна. Стоит. Блеск для губ. Тушь маскара, цвет морской волны. Чуточку блесток на веки. А теперь нужно причесаться. Решительно, мне идут высветленные волосы. Я опасалась, что это малость перебор, но нет, я отлично выгляжу. «Сотворите праздник! Измените облик», – говорится в рекламе. Готово. Я блондинка и горжусь этим! Разумеется, это вовсе не первый попавшийся оттенок, никакой дешевки. Нет, калифорнийский блонд, что-то между Шэрон Стоун и Мадонной. Длинные струящиеся пряди. У Стивена вчера так вытянулось лицо, когда мы столкнулись.

– Но что вы сотворили с вашими волосами, Эльвир?

Эльвира, дурья твоя башка, сколько можно повторять – Эль-ви-ра!

– Вам не нравится?

– Да нет, я просто удивился… Привык, что у вас темные волосы…

– Привычки – это как одежда, Стивен, их надо менять, прежде чем они завоняют!

Он вежливо улыбнулся. Упрямый благовоспитанный осел. Не удостоив меня ответом, поднялся к себе в конуру.

Что мне нравится, это то, что можно в любой момент снова стать брюнеткой, достаточно просто вымыть голову, тебе не надо ждать два месяца, чтобы избавиться от надоевшего оттенка, да и волосы не страдают. А уж это для меня очень важно. У меня нет ни малейшего желания, чтобы аммиак пожирал кератин и волосы прядь за прядью становились жесткими и сухими, как собачья шерсть.

Ого, каким это образом мои лиловые стринги оказались среди свитеров? Должно быть, свалились, когда я их вчера укладывала на полку. Что касается наведения порядка, то это почти что мания, люблю, чтобы все было как следует сложено, рассортировано по размеру, цвету и все такое.

А фотка правда классная.

Вот эта, где я в лиловых стрингах.

Свои снимки – ну, вроде как интимные – я прячу здесь, под свитерами.

Да нет, в них ничего такого, просто я позирую в одном белье, но это моя маленькая тайна, если бы кто-то их увидел, мне было бы неловко.

А вот Селина, моя сослуживица, ведет себя иначе, вечно она в раздевалке демонстрирует исподнее, восклицая: «Нет, вы пощупайте!»

Ах, сейчас будут новости, хочу послушать, что нового насчет этой молодой женщины, которую позавчера на рассвете привезли на «скорой». Стивен был в приемном покое, когда ее доставили, он-то и рассказал мне об этом.

– Ее явно пытали, – сказал он мне, – иначе это не объяснить. Настоящая бойня.

Вид у него был тот еще.

– Непонятно, как она еще дышала. Все распорото сверху донизу, лицо расквашено, груди отрезаны, между ягодиц воткнут нож. Такое даже в самом страшном кошмаре не привидится. Практиканта, который работал на «скорой», стошнило, одна из санитарок, София, грохнулась в обморок. Доктора Симон и Мадзоли два часа боролись за ее жизнь, но было слишком поздно, она скончалась от потери крови в шесть тридцать пять.

– Должно быть, это было жутко.

– И не говорите! Я встретил доктора Симона, когда он вышел из операционной. Весь в крови! Он выглядел как помешанный, с блуждающим взглядом, я протянул ему чашку кофе, он выпил залпом и, не сказав ни слова, ушел к себе.

У меня просто мороз пробежал по коже, когда я представила себе эту сцену.

– Полицейские сказали, что ее звали Сандрина. Сандрина Манкевич, она работала горничной в мотеле на автотрассе. Там-то ее и нашли, в одном из номеров… в двести восьмом. Постоялец из соседнего номера слышал какой-то шум, но, поскольку никто не вмешался, он постучал в дверь. И тут видит, на полу кровь. Кровь протекла на ковровое покрытие в коридоре. Он тотчас юркнул в свой номер, закрылся на два оборота и позвонил в полицию!

Стивен перевел дыхание:

– Капитан Альварес, знаете, крепыш-брюнет из убойного отдела…

– Да-да, я с ним знакома…

– Он уточнил, что убийца натянул на нее такую кожаную штуку, которая закрывает целиком лицо, а при этом круглый кляп затыкает рот, так что кричать невозможно. Эту примочку используют в садомазохистских клубах, – добавил он, поджав губы.

Примочка? Да уж, в забавные игры играют люди!

– И ее нашли прикованной к кровати, – продолжал Стивен, – наручники просто врезались в запястья, она пыталась вырваться, пока этот тип разделывал тело. Тут не подберешь другого слова, – добавил он с гримасой отвращения. – Альварес был явно потрясен всей этой жутью, а ведь он уже двадцать лет служит в полиции, мы нередко сталкивались в больнице, но я никогда прежде не видел его таким, разве что когда доставили девчушку, которую прикончила мать.