Чингиз Абдуллаев - Долина откровений

– Самое неприятное, что я сделал в своей жизни, это обманул своего друга, попытавшись переспать с его женой, – у меня даже язык с трудом поворачивался, но я продолжал говорить, словно кто-то специально давил на мою волю.

Феликс поднял голову, глядя на меня. Даже Дебольский, не совсем понимая, что происходит, как-то предостерегающе поднял руку. Он тоже был в похожем состоянии, но понимал, что такие вещи нельзя говорить рядом с мужем женщины, с которой ты встречался.

– Это случилось в прошлом году, – мучительно выдавил я из себя, – мне так не хочется об этом вспоминать. Ужасно стыдно, что это произошло именно со мной. Тогда мы вместе выехали в Канны на вечеринку, которую устраивал Сазонов. Вы наверно помните, это было в августе. Феликса срочно позвали в Лондон, и он улетел. А мы все остались в Каннах. Вечером я оказался за одним столом с Альбиной. Я даже не знаю, как это получилось. Вино, виски, разные коктейли. Мы оба были немного пьяны. Но вы знаете Альбину, она очень смелая женщина. Потом мы вместе упали в бассейн, прямо в одежде. Я испортил свой новый смокинг, и мы отправились переодеваться. Нам было смешно и весело. Альбина вообще никогда не была ханжой, всегда любила общество мужчин. Но в этот вечер мы рассказывали что-то смешное и оба хохотали. А потом всё получилось как-то спонтанно. Мы переодевались и неожиданно оказались вместе. Честное слово, я до сих пор не совсем понимаю, как это произошло. Я ведь никогда не делал ничего подобного. Но внезапно мы оказались вместе с Альбиной.

Я продолжал говорить и видел, как привстал Феликс, как нахмурился Леонтий, как возмущенно фыркнула Юлия, как удивленно смотрел на меня Ибрагим. Нужно было наконец остановиться, но я не мог.

– Мы были пьяны, и я бы ничего не запомнил, – продолжал я каким-то равнодушным голосом, хотя впору было уже плакать и хвататься за голову. Если учесть, что Ибрагим только сейчас рассказал нам, как нужно поступать с негодяем, посмевшим покушаться на чужую жену, мой рассказ должен был вызвать у всех адекватную реакцию. Но я все равно продолжал говорить.

– Мы были вместе, когда появился какой-то парень, – мне даже сейчас страшно писать о том, как я говорил. Но, честное слово, я всё это говорил. И говорил в присутствии Феликса. – Этот парень работал официантом в баре. Он был итальянец, высокий, стройный, очень красивый. И Альбина спросила меня, не стану ли я возражать против его присутствия. Я был такой пьяный, что не очень возражал. Но у нас ещё не было секса, мы только целовались, хотя и были обнаженные. Можете себе представить, что он улегся с нами в постель. По-моему, он ласкал нас по очереди, сначала меня, а потом и её. Или наоборот. Я точно не вспомню. Мы с ней даже не прикасались друг к другу. А он получал удовольствие, доставляя удовольствие и нам. Нет, я не стал гомосексуалистом, если вы подумали об этом. Но впервые в жизни в моей постели был мужчина, который занимался со мной не совсем традиционным сексом. Дальше не хочу даже говорить. Потом он ушел, а мы заснули и проснулись только утром.

Феликс сидел словно оглушенный. Хотя я думаю, что он подозревал нечто подобное. И, конечно, я немного приврал. Мы прикасались друг к другу, помогая этому парню. Но я имел в виду совсем другое. В этой долине нельзя было говорить неправду. Я бы не сумел соврать, даже если бы захотел. Я имел в виду нечто другое, хотя не до конца был в этом уверен. Все были поражены степенью моей откровенности. Откуда нам было знать, что перебродивший сок аланг-аланга вместе с каплями анчара сделает нас такими раскрепощенными и свободными. Откуда нам было знать, что это почти наркотик, который употреблял и наш проводник, неподвижно сидевший недалеко от нас и прислонившийся к дереву.

– Это всё неправда, – лениво сказал Феликс.

Он не возмутился, не начал кричать, не стал меня обвинять, даже не удивился. Он просто покачал головой.

– Ты сам говоришь, что бы пьян и ничего не можешь вспомнить, – продолжал Феликс, – может, тебе всё это приснилось.

– Нет, не приснилось, – мне было обидно, что он мне не верит. Его жена любила такой коллективный секс. Об этом знала вся Москва. А мне было стыдно даже вспоминать об этой ночи в Каннах. Может, после этого я стал испытывать определенные затруднения при общении с женщинами. Сказывался тот негативный опыт в Каннах. Как я мог решиться на подобный эксперимент, не понимаю.

– Ты говоришь неправду мне назло, – упрямо произнес Феликс. Он покраснел, было заметно, как он волнуется.

– Это правда, – я тоже начал заводиться.

– Ты всё врешь. Тебе обидно, что я пытался переспать с Юлией, и ты придумал эту глупую историю с Альбиной. Может, этот итальянский официант спал только с тобой? Может, он тебя изнасиловал?

– Нет. Этого не было, – я тяжело вздохнул, меня начало тянуть в сон, – Можно подумать, что ты сам никогда и ничего плохого в своей жизни не делал.

– Делал, – сказал Феликс.

Он как-то изменился. Сейчас он напоминал мне минотавра. Крупные черты лица, словно начавшие расти рога над его бурной шевелюрой, раздувающиеся ноздри, налитые кровью глаза. И тщедушное человеческое тело.

– Я расскажу вам всем, что именно я делал, – он попытался подняться, но не сумел. Упал, снова попытался встать, но затем махнул рукой и продолжал говорить уже сидя.

– Всё это неправда про Альбину. Про неё нарочно распускают такие слухи, чтобы нас поссорить.

– Откуда ты знаешь? – крикнула ему Юлия. – Она и до тебя всегда умела находить себе нужных мужчин.

– Что было до меня, я не знаю, – отмахнулся Феликс, – только я её люблю и никому не верю. Она тоже меня любит…

– Никого она не любит, – не унималась Юлия.

– Замолчи, – потребовал Феликс, – я не хочу с тобой спорить. Я лучше расскажу вам, как я работал. Вы думаете, мне так легко было создать АРМ? И учтите, что когда МММ рухнуло, мы сохранили свои структуры и перевели деньги наших вкладчиков в акции и облигации. И до сих пор с ними расплачиваемся.

– Нужно спросить у моей тетки, куда ты дел её деньги, – не успокаивалась Юлия. Очевидно, мой рассказ про Альбину сильно её задел. Даже больше, чем Феликса. Он, возможно, и подозревал нечто подобное, а она была в ярости от моей откровенности.

– Не мешай, – крикнул Феликс, – я ведь хочу всё рассказать. Мы с самого начала знали, что АРМ будет такой же пирамидой, как и все остальные. Но у нас был расчет на доверчивость наших клиентов. Ведь МММ просто разорили, а Мавроди посадили в тюрьму. Зато мы платили огромные деньги прокурорам и судьям, чтобы избежать подобной участи. И нам удалось выжить. Мы были единственные, кто сумел выйти из этих потрясений. Разорились все. «Властилина», «Чара», «Хопер-инвест», МММ – в общем, все, кто создавал финансовые пирамиды. И только мы выжили, хотя и перевели деньги в облигации и акции. Но это была единственная возможность оттянуть выплаты и начать рассчитываться с клиентами. Учитывая дикую инфляцию, это было не так сложно.