Карл Хайасен - Клинический случай

В любом случае, когда до нас доберутся аллигаторы, нам уже будет все равно.

Хуан хватает меня за руку и с досадой показывает на наш мотор. Винт облеплен водорослями, и скорость стабильно падает. А Джерри берет свой смертоносный курс на наш хлипкий транец.

– Хватай Эмму, – говорит мне Хуан, – и прыгай.

– Думаю, это плохая идея.

– Джек, прошу тебя! – говорит Эмма тем же самым тоном, что она обращается ко мне в редакции, когда я становлюсь невыносимым.

– Всем лечь! – кричу я неожиданно для себя самого и встаю в полный рост, как свежевкопанный столб. Обеими руками я сжимаю кольт Карлы, руки вытянуты вперед – точь-в-точь как копы показывали мне тогда в тире. Лореаль светит прожектором прямо мне в лицо, я прищуриваюсь. Катер рвется вперед, оглушая нас нарастающим тяжелым гулом, как приближающийся локомотив. Когда между нами остается порядка ста футов, я начинаю стрелять; кольт дергается у меня в руках. Шанс, что я действительно пристрелю этих уродов из 38-миллиметрового ствола, достаточно скромен, но Лореаль, видимо, серьезно отнесся к моим намерениям. Парни на катере что-то тревожно кричат, и луч их прожектора начинает вращаться как бешеный. Наш мотор резко сбавляет обороты, потом раздается громкое шипение.

Наша лодка остановилась. Мотор сдох. Я кидаюсь на Эмму и закрываю ее своим телом, а Хуан прыгает за борт.

Но вместо хруста и скрежета мы слышим несколько громких всплесков, и мотор катера начинает стихать. Затем раздается бульканье – и наступает тишина.

Я шепотом спрашиваю Эмму, все ли с ней в порядке.

– Да, но я очень хочу пить. И я устала. – Голос у нее сонный и какой-то бесцветный, как будто из другой галактики. Должно быть, они вкололи ей лошадиную дозу транквилизатора. Я наспех устраиваю ей постель из брезента и укладываю спать прямо на палубе. Тем временем, словно большая выдра, из воды появляется Хуан. Он молча снимает водоросли с мотора, а я присобачиваю прожектор к аккумулятору.

Найти потерпевший крушение катер не составляет труда – устремив нос к небу, он покоится в зарослях камыша. Выстрелы, должно быть, заставили Джерри резко крутануть руль, а плоскодонные скоростные суда не предназначены для таких маневров. Злую шутку с Джерри сыграло и отсутствие одного глаза – он, скорее всего, не сумел верно оценить расстояние. Катер бешено завращался и в конце концов опрокинулся назад, застряв кормой в грязи.

Думаю, когда судно начало вращаться, Джерри выбросило за борт. Он, наверное, сидел в камышах, очумело озираясь, а тут – бац! – катер переворачивается и падает прямо на него, и пропеллер так и вращается. Так что голова его сейчас где-то на пути в Пахоки.

Следом за ним – правда, не так быстро – на тот свет отправился Лореаль. Он упал на раму капитанского мостика, и, к несчастью, его роскошный конский хвост свесился через заградительную решетку. Волосы, очевидно, намотались на пропеллер, который продолжал вращаться, немилосердно заставляя Лореаля выписывать идеальные круги лицом по металлической раме, пока продюсер от бога не распрощался со своим скальпом. Теперь остатки его шевелюры мокрым рыжим веником свисают с лопасти.

Какая страшная авария! Несчастный случай. Два любителя покататься с ветерком перевернулись на украденном катере.

На озере было темно, наверное, они на что-то налетели…

Я ловлю спокойное дыхание Эммы – она уснула в наступившей тишине. Я слышу, как Хуан прихлопнул москита. Я перегибаюсь через борт и как можно тише блюю.

– Поздновато уже, – замечает Хуан.

– Может, я в кого-то из них попал.

– Да, Джек. А еще, может, когда-нибудь хомяки станут петь в опере.

– Плохой из меня стрелок.

– Да, но результативный.

Неподалеку от тела Джерри, на илистом дне озера, мой прожектор высвечивает черную коробочку размером чуть больше аудиокассеты.

Вдову Джимми Стомы ждет глубокое разочарование.

Мы с Эммой не вылезаем из постели до полудня. Хуан звонит узнать, как мы.

– То, что случилось на озере, было ужасно. – Его голос звучит устало, но твердо. – Эти парни получили по заслугам, Джек.

– Не буду спорить. Но господи, какая мясорубка.

– Значит, теперь будешь спать при свете. Добро пожаловать в клуб, – говорит он. – Как Эмма? Я, собственно, за этим и звоню.

– Эмма сильная.

Больше того – она настояла на том, чтобы приготовить «завтрак лесоруба»: омлет, оладьи, сосиски, грейпфрут и тосты. Я вешаю трубку как раз вовремя, чтобы убраться с ее пути – она носится по кухне в моей футболке с «Ягуарами». И ногти на ее ногах цвета свежей мяты.

Она храбро пересказывает мне детали похищения. Джерри и Лореаль крутились у моего дома в ту ночь, когда я вернулся из Лос-Анджелеса, а на следующее утро они проследили за Эммой от блинной до ее квартиры. Она полагает, они проникли внутрь через парадную дверь (Эмма забыла ее запереть, после того как впустила кошку). Они ждали, пока она собиралась на работу, а когда она вышла из спальни, накинули ей мешок на голову. Ее заставили выпить снотворное, потом сунули в багажник и отвезли в неизвестное место – судя по запаху моющего средства, это был дешевый мотель, добавляет она. Там ее держали тридцать часов, а затем снова дали снотворное, отвезли на озеро и посадили на борт катера. Она так и не увидела лиц своих похитителей, и они ни разу не упомянули при ней имени Клио Рио.

Иными словами, как я и думал, нам не удастся обвинить вдову в похищении. После того, что случилось прошлой ночью, полиция об этом преступлении все равно никогда не узнает. Миссис Стомарти все сойдет с рук, только вот песни умершего мужа ей не видать.

Что ж, я это переживу. У меня есть Эмма.

Пока жарится омлет, она заключает меня в пылкие объятия.

– С этого момента запрещаю тебе даже прикасаться к огнестрельному оружию, – подначивает она.

– Я же тебе говорил, что терпеть не могу эти штуки.

– Насколько я помню, прошлой ночью ты обращался с одной из них довольно лихо.

– Угу. Хорошо, что пальцы себе не отстрелил.

– Но ты спас нам жизнь. Не забывай об этом, Джек.

Я не рассказал Эмме, что случилось с Джерри и Лореалем. Когда мы с Хуаном их нашли, она пребывала в стране грез.

– Катер твоих похитителей перевернулся, и они погибли.

После тревожной паузы Эмма спрашивает:

– Ты уверен?

– Ты когда-нибудь слышала выражение «тупая травма»? Так вот, с ними случилось прямо противоположное.

– Может, надо позвонить в полицию?

– И что мы им скажем? «Здравствуйте, плохие парни хотели нас убить, чтобы скрыть кражу поп-песни, но в итоге откинулись сами»? Копы мигом упакуют нас в смирительные рубашки и отправят в психиатрическое отделение «Милосердия».

Завтрак продолжается в тишине. Эмма не злится – она поглощена своими мыслями. Она пережила кошмарное приключение, которое придется скрывать всю жизнь – с этим не очень-то легко смириться.