Кит Маккарти - Мир, полный слез

На часах было начало четвертого.

Елена то и дело просыпалась, и Айзенменгер просыпался вслед за ней. Время словно сгустилось и перестало течь. Они лежали и слушали, как ветер ломится в окна.

– А каким числом было датировано это письмо? – спросил Айзенменгер после долгого молчания.

– Октябрем. Седьмым октября.

Они снова умолкли.

– Это было за три дня… – внезапно промолвила Елена.

– До чего? – не поняв, переспросил Айзенменгер.

– До их убийства.

Голос Елены сорвался, и Айзенменгер понял, насколько она была потрясена, найдя эти письма и фотографии. Он обнял ее, и она разрыдалась, заново оплакивая свою семью, которую потеряла много лет назад.

По просьбе Хьюго Тереза и Доминик приготовили классический английский завтрак с жареным беконом, сосисками с помидорами, яичницей, грибами и печеной фасолью спецально для Тома (с которым Хьюго, впрочем, ее разделил). Завтрак удался на славу, даже несмотря на присутствие Элеоноры, и мрак, в который погрузился дом накануне вечером, слегка рассеялся.

После завтрака Елена и Айзенменгер решили отправиться на прогулку, чтобы уменьшить количество поглощенных калорий. Дожидаясь Елену на кухне, Айзенменгер взял местную газету и углубился в чтение. Вообще-то он считал провинциальную прессу такой же скучной, как надпись петитом на кредитной карточке, но свою книгу он забыл наверху и заняться ему было нечем. Скорее всего, он предпочел бы «Мир гольфа» или «Мир охоты», если бы не заголовок, привлекший его внимание.

СЫН АЛЬБЕРТА БЛУМА ОБВИНЕН В УБИЙСТВЕ СВОЕГО ОТЦА

Он прочитал статью, и его лицо сделалось еще более хмурым, чем прежде.

Айзенменгер отложил газету и уставился на Доминик, которая что-то гладила. На кухне работало радио, но Айзенменгер не разбирал слов и воспринимал лишь издаваемый им шум. Он не знал, сколько прошло времени, пока не услышал вдруг голос Доминик:

– Может, кофе?

Ей пришлось дважды повторить вопрос, прежде чем он отозвался.

– Кофе? – улыбнулась она. Доминик была очень мила.

– Да. Да, спасибо, – рассеянно ответил Айзенменгер, возвращаясь к газете, или, вернее, к своим мыслям, которые он пытался привести в порядок.

Доминик поставила перед ним кружку с кофе, но он даже не заметил этого.

– Месье?

Айзенменгер поднял голову, увидел кружку и перевел взгляд на Доминик.

– Спасибо, – улыбнулся он, вновь утыкаясь в газету.

И Доминик, несколько обескураженная, вернулась к утюгу.

Фетр вернулась в участок, твердо зная, что она будет делать. Между ней и Сорвином все было кончено. Теперь она была уверена, что он специально отправил ее в Лестер, чтобы она не путалась у него под ногами; а то, что ей удалось добиться успеха, явилось неожиданным побочным продуктом ее поездки.

Было совершенно очевидно, что он околдован Уортон.

Конечно, она не имела на него никаких прав – они не были обручены или связаны друг с другом какими-либо клятвами, – и все же она не хотела иметь дело с мужчиной, которого так легко можно было увести, взяв его за член. Поэтому все было кончено.

Вот только она не была уверена в том, что готова посмотреть на эту ситуацию сквозь пальцы. Ее выставили дурой, и она не хотела с этим мириться. Уортон была не единственной, кто был способен на грязную игру.

Они миновали дворик чайной; деревянные скамейки были накрыты брезентом, зонтики – сложены и убраны под навес. У поребрика, шурша, крутились подхваченные ветром редкие, сухие листья. Игровая площадка пустовала.

– Хьюго производит приятное впечатление, – сказал Айзенменгер, желая услышать мнение Елены.

На ней были толстая темно-зеленая лыжная куртка, темно-синие джинсы и черные сапоги. Лицо ее раскраснелось от холода, изо рта серым облачком вырывался пар. Она не сразу ответила. Они успели миновать закрытый темный сувенирный магазин, игровую площадку и уже начали подниматься по извилистой, обрамленной высокими елями дорожке, которая вела обратно к поместью.

– Да, – несколько неуверенно ответила она.

– Но?..

Елена пожала плечами.

– Не знаю. Может, я просто помню его другим.

– Время меняет людей.

Они снова умолкли, а потом Елена заметила:

– Когда мы только познакомились, он казался мне замечательным. Он всегда был красивым, умным и совершенно очаровательным мальчиком. Было приятно находиться с ним рядом. И так продолжалось все мое детство. А потом все стало меняться.

– А что произошло?

– Наверное, мы просто выросли, – поразмыслив, ответила Елена.

Возможно, так оно и было, подумал Айзенменгер. Истории известно немало случаев, когда детская дружба не выдержала испытания юностью. Однако Елену не устраивало столь простое объяснение.

– Нет, не только это, – промолвила она. – Мы все выросли, но Хьюго вырос быстрее, чем мы.

Однако этот ответ ее тоже не устроил.

– А может, наоборот… в отличие от нас, он не повзрослел, – добавила она.

Однако это ничего не объясняло.

– Конечно, наши отношения изменились, – продолжила Елена. – Хьюго и Нелл стали ближе и отдалились от меня и Джереми… А потом они подрались! – воскликнула она, словно на нее снизошло откровение. – Я совсем забыла. Хьюго и Джереми подрались!

– Сильно?

Елена ответила не сразу, погрузившись в воспоминания.

– Кажется, это было из-за Нелл. Мы ловили рыбу на озере, и Нелл что-то поймала, кажется, форель, а Джереми стал подшучивать над ней. Она почему-то занервничала. Не знаю почему, но, кажется, ей раньше никогда не удавалось поймать такую большую рыбу. Рыбалка для нее, как и для меня, была всего лишь игрой, и, думаю, мы занимались этим только потому, что этого хотели мальчики. Это был жаркий летний день, каникулы подходили к концу, и вокруг веяло какой-то обреченностью.

– Возможно, подходило к концу ваше детство?

Елена кивнула.

– Да, наверное.

Остановившись, она огляделась. Они приблизились к воротам, за которыми начиналась дорога.

– Туда, – неожиданно указала она влево и двинулась между двумя строениями, располагавшимися по бокам заросшей тропы. – Когда-то я очень любила гулять здесь, – добавила она.

Тропинка была мокрой и грязной. Ураган, разразившийся накануне, повалил несколько деревьев.

– Так о чем мы? – после долгой паузы спросила Елена.

– Мы говорили о том, как юность создает взрослого человека, но для этого ей сначала надо уничтожить в нем ребенка.

– Очень глубокомысленно.

– Надеюсь.

Елена рассмеялась.

– Конечно, тогда мы воспринимали это иначе. Просто было ощущение, что нам уже никогда не будет так хорошо. Не будет так интересно друг с другом.

– Так, значит, в тот день вы ловили рыбу?..

– Да. Конечно, повод был глупым, но нам было скучно, мы почти ничего не поймали, и было уже поздно. А потом Нелл поймала эту рыбину, только не смогла ее вытащить. Рыбина сорвалась, и Джереми сказал по этому поводу что-то саркастическое. – Елена задумалась. – Все бы на этом и закончилось, но Джереми не унимался. И Нелл вконец расстроилась. – Елена снова умолкла. – Честно говоря, Джереми иногда мог быть невыносимым.