Грег Айлс - Истинное зло

Крис кивнул. Она снова устремила взгляд на воду.

– Я была хорошим переговорщиком, доктор. Некоторые считали, что лучшим. За пять лет не потеряла ни одного заложника. А это большая редкость. Но в прошлом декабре… – Морс запнулась и продолжила: – В прошлом декабре моего отца убили во время ограбления. Через семь недель у матери нашли рак яичников. В запущенной форме – вы знаете, что это значит.

– Мне очень жаль.

Морс пожала плечами.

– После этого во мне что-то надломилось. Только сама я этого не знала. Отец учил меня быть стойкой, и я старалась изо всех сил. «Никогда не сдаваться» – лозунг семьи Морс. Отец позаимствовал его у Черчилля и передал мне.

Крис сочувственно вздохнул.

– Не волнуйтесь, до шрамов я сейчас доберусь, – добавила Алекс с неловким смешком. – Четыре месяца назад захватили банк. Один из самых крупных – Федеральный резервный банк в округе Колумбия. Преступники взяли шестнадцать заложников, в основном из местных сотрудников. Начальство в ФБР решило, что это атака террористов. Кто-то считал, что вопрос лишь в деньгах. На самом деле могло быть и то и другое – дерзкое ограбление, чтобы добыть средства для террористов. Но чутье мне подсказывало, что проблема в ином. Главарь говорил с арабским акцентом, но он звучал фальшиво. Парень вел себя как шизофреник. С пеной на губах поносил правительство. Вероятно, в его жизни произошла какая-то катастрофа, толкнувшая его на экстремальные поступки. – Морс посмотрела на Криса и усмехнулась. – Вы, наверное, сразу подумали обо мне… Короче, дело поручили заместителю директора ФБР Додсону, который не дал мне времени как следует поработать. У меня был реальный шанс уговорить главаря сложить оружие. Опыт и интуиция убеждали меня в этом. На карте стояло шестнадцать жизней, понимаете? Но в Вашингтоне решили иначе. Там еще не пришли в себя после одиннадцатого сентября, поэтому все требовали жестких мер. В общем, Додсон дал мне отбой и вызвал спецназ.

Крис увидел, что Алекс глубоко задумалась. Похоже, она сотни раз перебирала события в памяти, но сколько раз ей приходилось описывать их вслух?

– Рассчитывать на снайперов не приходилось. Оставался штурм, однако он грозил большими жертвами среди заложников. Я не могла этого допустить. Я прошла сквозь оцепление и вернулась в банк. Мне что-то кричали, но я никого не слушала. Видимо, ребят из спецназа не успели предупредить, и я вошла в холл в тот момент, когда они вломились через окна. Полетели шоковые гранаты, начался штурм. – Морс прикоснулась к изуродованной щеке, точно только сейчас почувствовала боль. – Один из грабителей выстрелил в меня через стеклянную перегородку. Мне достались почти одни осколки, но я не знала, что Джим тоже бросился за мной. Когда меня ранили, он посмотрел на меня, а не на стрелявшего, как требовала инструкция. Это правило нам вдалбливали еще в академии. И вдалбливали очень крепко. Но чувства оказались сильнее рефлексов…

Морс вытерла рукой лицо, словно смахивая паутину, но Крис заметил блеснувшие на щеках слезы. Он протянул руку и сжал ее плечо.

– Все в порядке.

Она резко дернула головой:

– Нет. Может, когда-то так и будет, но не сейчас.

– Я знаю одно, – произнес доктор. – В подобном состоянии вам не стоит гоняться за убийцами. Возьмите отпуск по болезни.

У Алекс вырвался смешок.

– Я и так на больничном!

Крис посмотрел на нее, и ему вдруг многое стало ясно. Ее усталость, ожесточенное упрямство, странно отчужденный взгляд, какой возникает у контуженых солдат…

– Вы ведете дело в одиночку, верно?

Алекс покачала головой, но ее подбородок задрожал.

– И вы гораздо чаще говорите «я», чем «мы».

Морс прикусила нижнюю губу и прищурилась, точно ее ослепило ярким светом.

– Это правда? – настаивал он. – Вы работаете одна?

Она окинула его затуманенным взглядом. Ее глаза была мокрыми, и не только от дождя.

– В общем, да. Почти все, что я делала последние пять недель, не санкционировано начальством. Если об этом узнают, меня сразу уволят.

Крис присвистнул:

– Неужели?

Она сжала его запястье и воскликнула почти с отчаянием:

– Вы моя последняя надежда, доктор Шепард! Самая последняя!

– Надежда на что?

– Остановить этих людей. Поймать их за руку.

– Послушайте, если все обстоит так, как вы говорите, почему ФБР не занялось данным делом?

Лицо Алекс помрачнело.

– Причин достаточно. Во-первых, убийство не считается федеральным преступлением, если оно не связано с организованной преступностью. Во-вторых, все, чем я располагаю, – это домыслы и умозаключения, а не доказательства. Но где, черт возьми, я добуду доказательства, если у меня нет никаких ресурсов? ФБР – самая бюрократическая организация, какую только можно представить. Все делается строго по бумажке – пока речь не заходит о терроризме и бумажки не летят вон. Но парней, которых я ищу, не поймаешь в белых перчатках.

Крис не нашелся что ответить. Еще вчера утром его жизнь текла в обычном русле, а теперь он стоял на мосту и смотрел, как страдает женщина, которую он почти не знал.

– Если вы действуете в одиночку, кто видел, как Тора входила к адвокату?

– Частный детектив. Он был другом моего отца.

– А как же ФБР? Чем вы занимаетесь, по мнению начальства?

– Оно считает, что я сижу в Шарлотте и разбираюсь с нелегальной проституцией. Когда меня перевели туда после ранения, мне повезло. Я встретила старого приятеля по академии. Пока что он прикрывает мою задницу. Но это не может тянуться вечно.

– Да.

– Знаю, мои слова звучат не очень убедительно. В последнее время я сплю по три часа в сутки. У меня ушло две недели на установление связи между моим зятем и тем адвокатом. И еще неделя – чтобы узнать имена его партнеров. Недавно я установила список жертв. На самом деле их наверняка гораздо больше. Но потом ваша жена поехала в офис к Раску, и это вывело меня на вас. Теперь я разрываюсь между Натчесом и Джексоном, где умирает моя мать, и…

– Кто такой Раск? Тот адвокат?

– Да. Эндрю Раск-младший. У его отца юридическая фирма в Джексоне. – По щекам Алекс потекли слезы. – Господи, как я устала!.. Мне необходима ваша помощь, доктор. Нужны ваши медицинские знания, но прежде всего – вы сами. Потому что вы – следующая жертва. – Она уперлась в него жестким взглядом. – Понимаете?

Крис закрыл глаза.

– Пока я не услышал никаких доказательств.

– Какого черта! Знаю, это звучит ужасно, но ваша жена потратила два часа, чтобы съездить в Джексон и повидаться с Эндрю Раском. Теперь она это скрывает и, значит, лжет. Что, по-вашему, все это означает?

– Только не убийство, – упрямо произнес Крис. – Я не верю.

Морс коснулась его руки.

– Это потому что вы доктор, а не юрист. Обратитесь к любому окружному прокурору, и он покажет вам длинный список людей, приходящих к нему каждую неделю, обвиняя в убийстве своих близких. Официально никакого криминала нет – жертвы покончили с собой, погибли от несчастных случаев, сгорели или утонули. Но жены, дети, родители погибших знают правду… знают, что это убийство. И теперь они стучатся во все двери, пытаясь убедить систему, что произошло преступление, надо тщательнее расследовать дело. Нанимают адвокатов и тратят все сбережения, чтобы выяснить истину и добиться справедливости. Но у них почти никогда ничего не получается. И постепенно люди превращаются в тени, в призраков. Некоторые остаются такими на всю жизнь. – Агент Морс бросила на Криса взгляд, полный решимости и страсти. – Но я не призрак, доктор Шепард. Я не стану стоять и смотреть, как мою сестру стирают в порошок ради чьей-то выгоды. – В ее голосе зазвенели стальные нотки. – Видит Бог, я этого не допущу.