Джош Бейзел - Бей в точку

— Вы кто, ребята? — спрашиваю у резидентов.

— И.Б., — отвечает тот, что со шприцем. Отделение инфекционных больных.

— А я из патологии, — говорит второй. — Это вы звонили мне на пейджер?

— Примерно час назад, — говорю. — Вы ведь тоже мне звонили?

— Это я, сэр, — подает голос студент-медик.

— Этот человек собирается сделать биопсию пораженных тканей, — сообщает мне главврач, кивая наИ.Б.

— Биопсию пораженных тканей? [42] Пораженная ткань — расплывчатый, но чрезвычайно полезный термин для обозначения любой аномалии. Так и видишь кратер, заполненный гноем. О'кей, — говорю.

— О'кей? — У главврача брови ползут вверх. — Вы хотите, чтобы неизвестный патоген распространился дальше?

— Я хочу понять его природу.

— А вы ЦКЗ [43] Центр контроля заболеваний. (Прим. пер.) проинформировали?

— Нет, — говорю. Что правда.

— Инфекция уже поднялась из ягодичной мышцы в верхнюю часть грудной клетки, — встревает И.Б. — Куда уж дальше?

— Куда? Да по всей подведомственной мне больнице! — кипятится главврач.

Тут в разговор включается «птица»:

— Зачем вы звонили мне на пейджер?

Главный врач, игнорируя его, обращается к резиденту:

— А вы что скажете?

Тот, мельком глянув на часы, пожимает плечами.

— Я ввожу иглу, — говорит И.Б.

— Подождите... — пытается его остановить главврач.

Но И.Б. уже просунул шприц, а свободной рукой дважды постучал больного по верхней части грудины, при этом Эссман вскрикнул от боли. Всадив иглу, И.Б. коротким движением втягивает в шприц желтоватую жидкость пополам с кровью. Больной взвывает.

— Черт бы вас подрал! — кричит главврач.

И.Б., вытащив иглу, с самодовольным видом поворачивается к начальству, но он явно не оценил разделявшую их дистанцию, точнее, ее отсутствие. Он сбивает с ног главврача, и они оба начинают падать.

Прямо на меня.

Я пытаюсь уклониться, но мне мешает упавший мне под ноги, визжащий студент. Единственное, что я успеваю сделать, отлетая к стене, это закрыть лицо рукой. И в следующий миг в плечо вонзается игла, впрыскивая в него все содержимое.

Повисает пауза.

Люди вокруг, вставая с пола, пятятся от меня подальше. Я тоже встаю. Из предплечья торчит пустой шприц, поршень вошел по самую шляпку. Я чувствую боль: чем больше инъекция, тем сильнее травмируются мышечная ткань.

Я выдергиваю шприц, а из него иглу и бросаю ее в коробку для использованных иголок. Затем одной рукой беру И.Б. за грудки и засовываю пустой шприц в его нагрудный карман.

— Нацедите все, что там осталось, и тщательно проанализируйте, — говорю я ему. — Возьмите с собой парня из патологии.

— Что я здесь делаю, кто-нибудь может мне объяснить? — жалобно взывает последний.

— Вы же не хотите, чтобы я сделал вам бобо? — спрашиваю у инфекционщика.

— Доктор Браун, — обращается ко мне студент-медик.

— Что? — спрашиваю, не спуская глаз с И.Б.

— Дайте мне пять минут для разгона.

— Считай, что десять ты уже потратил, — говорю.

— Во дает! — С этими словами он быстро уходит.

Остальные стоят как вкопанные.

— Шевелитесь, идиоты! — Я делаю попытку вывести их из оцепенения.

Сам я уже почти у дверей, как вдруг до меня доходит: что-то не так. То есть помимо всей этой истории.

Койка Дюка Мосби пуста.

— А где Мосби? — спрашиваю.

— Может, он решил прогуляться? — высказывает предположение один из студентов у меня за спиной.

— У него гангрена обеих ног, — напоминаю я. — Он стоять не может, не то что ходить.

Зато, кажется, способен бегать.

Кажется, я уже упоминал, что Скинфлик давно был влюблен в свою двоюродную сестру Дениз, которая моложе его на два года. Он постоянно разглагольствовал о ней пополам со всей этой фигней из «Золотой ветви». Мол, как несправедливо, что они не могут быть вместе из-за каких-то дурацких американских предрассудков, не имеющих под собой ни научных, ни даже исторических оснований. Недаром у сицилийцев есть выражение «кузины для кузенов», что, дескать, не только правильно обрисовывает ситуацию с точки зрения всемирной истории, [44] С медицинской точки зрения все не так очевидно. Связь с кузеном добавляет два процента к обычному риску, что ребенок может родиться с дефектом. (Для сравнения: женщина, зачавшая в сорок, повышает риск, что ребенок родится с синдромом Дауна, на десять процентов.) Но это может уравновешиваться фактором семейной стабильности: человеческий геном уже оказывается «законсервированным» — иначе говоря, врожденным — в сравнении с геномом любого известного млекопитающего. В общем, в смысле кровных связей мы давно обставили тех же крыс. но и является отличным практическим советом. «Инцест, блин! — возмущался он. — А на все остальное, чем занимается наша гребаная деревенщина, Америка смотрит сквозь пальцы!»

После окончания школы мы со Скинфликом отправились на машине к ней в гости, на ранчо Палос-Вердес, что под Лос-Анджелесом.

Отец Дениз — Роджер — приходился Скинфлику дядей. Он сразу заподозрил неладное, тем более что эти двое старались улизнуть при первой возможности, чтобы потрахаться, — в доме, наверху, или вообще где придется.

С матерью Дениз — Шерл — дело обстояло проще, по крайней мере в этом отношении. Там была другая проблема: она запала на меня, а оттого что ее родной племянник вставляет ее родной дочери, она только еще больше заводилась. Хотя я тоже не был святым.

К счастью, Роджер застукал в гостевом домике Скинфлика с Дениз, а не меня с Шерл. Скинфлику указали на дверь. Дениз заливалась слезами. Все выглядело очень романтично, пусть и с налетом грязи.

Мы со Скинфликом ретировались во Флориду, хотя пляжный отдых не входил в наши планы. По дороге мы заехали к моему отцу и провели с ним достаточно приятный вечер. В то время Сильвио продавал яхты и недвижимость. Он находился в той фазе, когда человек с недоуменной улыбкой разводит руками и задает окружающим один и тот же вопрос: «Ну кто, скажите мне, что-нибудь смыслит в этих делах?» Возможно, он по сей день не вышел из этой фазы. Последний раз я его видел в камере предварительного заключения, где он навестил меня во время судебных слушаний. [45] Должен признаться, мое необщение с родителями не связано с формальностями, предусмотренными программой федеральной защиты свидетелей ( WITSEC ). Ты вправе обмениваться эсэмэсками и даже звонить семье из Вирджинского информационного центра, и, если ты делаешь это достаточно часто, агенты могут «нарушить закон», дав твоим родственникам твои контактные данные. Просто я решил воздержаться от общения.

Весь остаток лета Скинфлик плакался и сокрушался по поводу их разлуки с Дениз — особенно трогательно это звучало, когда мы проводили время с разными девками.