Питер Джеймс - Убийства в стиле action

– В район Брайтона.

– Без проблем. А откуда?

– Из Брайтона. Точней, из Кемптауна.

– Без проблем.

– Когда его смогут забрать?

– В вашем районе… минутку… посылки забирают во второй половине дня с четырех до семи.

– Раньше нельзя?

– Без проблем. За дополнительную плату.

Эбби поспешно соображала. Если не распогодится, к пяти почти совсем стемнеет. Хорошо это или плохо?

– Пришлете мотоцикл или фургон? – уточнила она.

– Сегодня выезжает фургон, – сообщил Джонатан.

В уме сложился другой план.

– Он не мог бы приехать после половины шестого?

– После половины шестого? Сейчас уточню.

Последовало молчание. Эбби поспешно прикидывала. Слишком много неопределенности. Джонатан снова вернулся после щелчка.

– Без проблем, – заверил он.

Сентябрь 2007 года

Ох, до чего приятно было бы находиться в таком чудесном, замечательном месте… только не нынешним утром, думал старший сержант Джордж Флетчер. И без того хватает тяжелого понедельничного похмелья, которое существенно осложняется в исследовательском отделении Института судебной медицины штата Виктория. Распроклятые новые термины! Чертова политкорректность. Это просто городской морг, ни больше ни меньше. Где мертвые тела становятся еще мертвее. Последнее перед кладбищем место, где имя клиента записывается на разграфленных листах бумаги.

В данный момент, когда каждый атом и молекула в его организме гудят и скрежещут, он должен стоять в тесном рентгеновском кабинете, глядя, как труп неизвестной женщины медленно въезжает под колпак томографа, похожий на скорлупку арахиса.

К телу не прикасались с тех пор, как вчера вытащили из багажника автомобиля, уложили в мешок, прикатили сюда, сунули на ночь в камеру холодильника. Неприятный запах. Вязкий запах речного ила и острый кислый запах водорослей из зацветшего пруда. Приходится бороться не только со стучащим в голове молотом, но и с комом в желудке. Кожа мыльная, вздутая, с мраморными крупными черными пятнами. В свалявшихся волосах, некогда, видимо, белокурых и даже до сих пор светлых, запутались насекомые, обрывки бумаги, какого-то войлока. Черты лица трудно представить – оно почти полностью сгнило, объедено грызунами. Патолог оценивает возраст в тридцать пять лет плюс-минус.

Джордж был в казенном зеленом халате поверх белой рубашки с галстуком, в костюмных брюках, заправленных в белые резиновые сапоги, точно так, как стоявший с ним рядом коллега, сержант Трой Берг. Худой кудрявый Барри Монкс, старший лаборант-криминалист, с заносчивым видом управлял аппаратом, патологоанатом оглядывал тело с ног до головы, как бы пробегая глазами написанные на странице строчки.

Поступающие для вскрытия трупы полагается, прежде чем класть на стол, предварительно сканировать в поисках признаков инфекционных заболеваний.

Мягких тканей на теле неизвестной женщины во многих местах не осталось. Частично исчезли губы и одно ухо, на пальцах левой руки просвечивают кости. Хотя оно лежало в закрытом багажнике, туда умудрилась просочиться речная живность, у которой было много времени, чтобы вволю попировать на останках.

Джордж отлично провел вчерашний день с женой Джоан, попировав блюдами собственного приготовления. Несколько месяцев назад он записался на кулинарные курсы в техническом колледже Джилонга. Подал обед из жаренных в масле ракушек из Мортон-Бей, говядину в чесночном маринаде, наконец, мусс из киви. Причем это сопровождалось… – он мысленно застонал – слишком большими дозами «Зинфанделя».

Теперь вино вернулось и ест его заживо.

Можно было бы уцелеть, выпив воды и крепкого кофе, думал он, плетясь следом за Бергом по сверкающему стерильной чистотой коридору без окон.

Зал для вскрытия не входит в число его любимых залов. В любой момент каждого дня, тем более в похмелье. Он напоминает пещеру, нечто среднее между операционной и заводским цехом. С алюминиевого потолка с огромными вентиляционными отверстиями и рассеянным светом свисает целый лес проводов с электрическими розетками и точечными светильниками, которые можно направить на любую часть исследуемого тела. Синий пол как бы пытается оживить помещение. Вдоль четырех стен тянутся рабочие полки, лотки с хирургическими инструментами, красные мусорные бачки с желтыми крышками, шланги.

Здесь ежегодно исследуют пять тысяч трупов.

Джордж сунул в рот пару капсул парацетамола, с трудом проглотил по одной без воды. Фотограф-криминалист снимал тело, а отставной полицейский, которого он знает сто лет, исполняющий в данном случае обязанности коронера, стоял у рабочего стола в дальнем конце зала, листая тоненькое досье, которое к этой минуте удалось составить, включив сделанные вчера у реки фотографии.

Патологоанатом работал быстро, каждые несколько минут останавливался, бормотал в диктофон. Утро утекало, и Джордж, которому вместе с Троем практически нечего было здесь делать, почти все время провел в тихом углу, вися на мобильнике, собирая следственную бригаду, раздавая поручения, распределяя обязанности, заодно готовясь к первому брифингу, который максимально оттягивал в надежде получить от патологоанатома хоть какую-то верную информацию.

В данный момент неясны два важнейших вопроса: личность погибшей и причина смерти. Слабоватая шуточка Троя насчет того, не попробовала ли жертва повторить какой-нибудь трюк Гарри Гудини или Дэвида Блейна, в обычный день вызвала бы улыбку, но только не сегодня.

Патологоанатом обратил внимание Джорджа на сломанную подъязычную кость, что указывает на удушение. Но в разложившихся глазных яблоках невозможно найти сопутствующие свидетельства в виде кровоизлияний, легкие тоже сгнили, поэтому неизвестно, была ли женщина мертва до падения машины в воду.

Состояние тела плохое. В результате долгого пребывания в воде разложились не только мягкие ткани и волосы, но и главное – мозг. Все, из чего можно было бы получить ДНК. Придется довольствоваться костями, а анализы ДНК из костей далеко не точны.

В перерывах между звонками Джордж слегка прислонялся к стене, страстно желая присесть, на секундочку закрыть глаза. Чувствуется возраст. Полицейские игры для молодежи, частенько подумывает он в последнее время. Остается три года до пенсии, и, хотя работа в большинстве случаев до сих пор еще нравится, он с надеждой ждет избавления от необходимости день и ночь держать при себе телефон, боясь вызова среди воскресного утра к какой-нибудь жуткой находке.

– Джордж! – окликнул его Трой.

Он подошел к столу, на котором лежала женщина. Доктор держал в пинцете нечто вроде рябой полупрозрачной медузы без щупалец.