Питер Джеймс - Убийства в стиле action

– Плоховато себя чувствую… Нельзя ли такси вызвать?

– Конечно. – Служащий с тревогой смотрел на нее. – Может, скорую?

Эбби затрясла головой:

– Нет, спасибо. Такси… Дома мне станет лучше. Просто надо лечь.

– У нас есть комната отдыха для персонала, – заботливо сообщил молодой человек. – Не хотите пройти туда, там обождать?

– Да, спасибо. Большое спасибо.

Опасливо озираясь в поисках Рики, Эбби прошла за Джейсоном через боковую дверь в крошечную столовую с рядами стульев и кресел вдоль стен и низким столом с чайниками и кофейниками. Был еще там небольшой холодильник и тостер.

– Чего-нибудь хотите? Воды?

– Воды, – кивнула она.

– Сейчас позвоню, такси вызову, а потом принесу вам воды.

– Отсюда есть другой выход? Я… не уверена, что дойду до центрального.

Парень указал на дверь, которую она не заметила, с горевшей над ней табличкой «Пожарный выход».

– Служебный выход. Попрошу такси сюда подъехать.

– Вы очень любезны.

Через десять минут Джейсон пришел с сообщением, что такси у дверей. Эбби допила воду, медленно вышла, прикидываясь больной, села на заднее сиденье бирюзово-белого такси, еще раз поблагодарила парня за заботу.

Пожилой водитель с буйной копной седых волос захлопнул за ней дверцу.

Эбби назвала адрес матери в Истборне, глубоко утонула в сиденье, лишь чуть-чуть что-то видя в окно, надеясь, что ее тоже не видно. Вдобавок натянула на голову высокий ворот свитера.

– Может, отопление включить на полную? – спросил таксист.

– Нет, спасибо, все в порядке.

На выезде со стоянки Эбби напряженно высматривала Рики или прокатный «форд-фокус». Никаких признаков. Увидела машину только на вершине холма у выезда на главное шоссе. Водительская дверца открыта, возле нее стоит, озирается Рики. На физиономии под бейсболкой выражение бешеной ярости.

Эбби скорчилась под окном, полностью спрятав голову. Дождалась, когда такси рванулось вперед, повернуло направо, после этого выпрямилась, выглянула в заднее окно. Рики смотрел в другую сторону, на автостоянку.

– Поскорее, пожалуйста, – попросила она. – Я хорошо заплачу.

– Постараюсь, – ответил водитель.

По радио звучала классическая музыка. Хор рабов из «Аиды». Одно из любимых маминых произведений. Забавное совпадение. Или знак?

Эбби всегда верила в предзнаменования. Никогда не разделяла религиозных убеждений своих родителей, но всегда была суеверной. Как странно, что именно сейчас звучит эта музыка.

– Красиво поют, – заметила она.

– Могу выключить.

– Нет, пожалуйста, сделайте громче.

Водитель выполнил просьбу.

Эбби вновь набрала мамин номер. Как только пошли гудки, послышался настойчивый сигнал входящего звонка. Его могут сделать лишь два человека. На дисплее возникла надпись:

«Номер не определяется».

Она поколебалась, стараясь рассуждать здраво. Мама? Едва ли, но…

Еще немного подумав, нажала кнопку ответа.

– Хорошо, сучка, очень забавно! Ты где?

Эбби мигом разъединилась. Ее затошнило.

Телефон опять зазвонил. «Номер не определяется». Она не стала отвечать.

Еще звонок.

Внезапно сообразила, что можно действовать гораздо умнее, и стала дожидаться следующего звонка.

Но телефон молчал.

13 сентября 2001 года

Жизнь не подготовила Ронни к картинам разрушения, открывавшимся перед ним по пути от станции подземки к Всемирному торговому центру. Казалось бы, должен иметь представление, видев события вторника собственными глазами, насмотревшись потом телевизора, но действительность потрясла его до глубины души.

Стоял полдень. Похмелье после вчерашней выпивки с Борисом не облегчало жизнь, от запаха гари и пыли накатывала тошнота. Слышалась та же самая едкая вонь, которую он чуял, просыпаясь в Бруклине в последние два дня, только здесь она гораздо сильнее. По улице медленно едут шеренги машин спасательных и аварийных служб, военные автомобили. Вдали воет сирена, беспорядочно трещат вертолеты, зависшие в нескольких футах над крышами небоскребов.

По крайней мере, время на нового лучшего друга потрачено не напрасно. Действительно начинает казаться, что он может все. Рекомендованный Борисом спец по поддельным документам обитает в десяти минутах ходьбы от нынешнего пристанища Ронни. Он ожидал увидеть в грязном логове в темном закоулке сморщенного старикашку с увеличительным стеклом в глазу и перепачканными чернилами пальцами, а попал в красивый уютный офис в перестроенном на современный лад здании, где встретил симпатичного, очень любезного русского лет тридцати, в дорогом костюме, похожего на банкира или адвоката.

За пять тысяч долларов – пятьдесят процентов вперед, которые Ронни сразу же выплатил, – парень готов был сделать паспорт с визой. В результате на руках осталось около трех тысяч. Можно продержаться какое-то время, не выходя за рамки и уповая на то, что марочный рынок скоро оправится, хотя финансовые по-прежнему падают, согласно утренним выпускам новостей.

Впрочем, все это капля в море по сравнению с теми богатствами, которые ожидают его после успешного осуществления плана.

Невдалеке впереди дорогу перегораживал барьер с поднятым шлагбаумом, через который проезжали грузовики. Шлагбаумом управляли два молодых солдата в пыльных рабочих мундирах и армейских касках, с агрессивно нацеленными автоматами, в любую минуту готовые кого-нибудь шлепнуть в ходе новой войны с терроризмом.

Толпы туристов, включая группу японской молодежи, таращили глаза, фотографируя все подряд – занесенные пылью фасады, листы бумаги, клочья пепла, по щиколотку завалившие улицу. Пыли еще больше, хотя призраки не такие серые. Сегодня больше похожи на людей. На людей в шоке.

Женщина лет под сорок, с разлохмаченными волосами, в халате и шлепанцах мечется, обливаясь слезами, высоко держа фотографию симпатичного высокого мужчины в рубашке с галстуком, не говоря ни слова, только оглядывая всех по очереди, молча умоляя кивнуть в подтверждение: да, помню, видел, вышел из башни живой и здоровый…

Подходя к солдатам, Ронни увидел слева огромный щит с десятками наклеенных снимков. Лица крупным планом, некоторые на фоне звездно-полосатого флага. Фотографии завернуты в прозрачную пленку от дождя, под ними написано имя, фамилия и чаще всего вопрос: «Кто видел?..»

– Прошу прощения, сэр, дальше нельзя, – прозвучал вежливый, но твердый голос.

– Я пришел помогать на раскопках, – объявил Ронни, имитируя американский акцент. – Слышал, что добровольцы нужны. – Вопросительно посмотрел на солдат, опасливо покосился на автоматы. Потом горестно выдавил: – Мои родные… были в Южной башне во вторник…