Питер Джеймс - Убийства в стиле action

Через десять минут вошла секретарша, положила на стол сержанта Морли последние директивы насчет переподготовки полицейских. Уходя, заметила клочок на полу, наклонилась, подняла, бросила в мусорную корзину.

Октябрь 2007 года

Свежий воздух и жирная пища сделали свое дело, облегчив похмелье. Рой Грейс чувствовал себя почти человеком, шагая обратно по Черч-стрит к многоэтажной автомобильной стоянке.

Сунув в автомат квитанцию на парковку, сморщился, как обычно, при виде возникшей на дисплее суммы и начал подниматься по лестнице на свой уровень, думая о Терри Биглоу.

Возможно, он слегка размягчился, почти жалея его – но не его гнусного компаньона. У Биглоу когда-то был стиль; его, пожалуй, можно назвать последним из поколения преступников старой школы, по крайней мере уважавших полицию.

Похоже, старый паразит недолго задержится на этом свете. О чем такой человек думает, приближаясь к концу? Понимает ли, что растратил жизнь полностью, ничего не дав миру? Понимает ли, что сгубил бесчисленные чужие жизни, оставшись в конце концов ни с чем – абсолютно ни с чем?

Грейс открыл ключом дверцу машины, сел, просмотрел записи, сделанные во время беседы. Позвонил Гленну Брэнсону, сообщил новую информацию о второй жене Ронни по имени Лоррейн. Велел поручить Белле Мой поговорить с Клингерами, которых Терри Биглоу назвал ближайшими друзьями Уилсонов. Стивен Клингер владеет крупным антикварным магазином в Брайтоне, так что его легко найти.

Только разъединился, раздался звонок.

– Как ваше похмелье, суперинтендент Грейс? – поинтересовалась Клио.

Странно, подумал он. Сэнди всегда называла его просто Грейс, и Клио теперь все чаще делает то же самое. В то же время ему это нравится.

– Похмелье? Откуда ты знаешь?

– Оттуда, что ты вчера вечером около половины двенадцатого звонил мне из паба и заплетающимся языком объяснялся в вечной любви.

– Правда?

– А, провалы в памяти. Видно, серьезная была попойка.

– Серьезная. Пять часов слушал жалобы Гленна Брэнсона на семейную жизнь. Тут кто хочешь напьется.

– Мне начинает казаться, что его семейная жизнь подходит к концу.

– Похоже на то.

– Я… м-м-м… хочу попросить тебя об одолжении, – сказала Клио неожиданно ласково и умильно.

– О каком?

– Удели мне час времени с пяти до шести.

– Зачем?

– Ну, мне надо заглянуть на место весьма неприятного самоубийства – парень выстрелил себе в рот из 12-го калибра в садовом домике, и коронерше не сильно нравятся обстоятельства. Она вызывает патолога министерства внутренних дел, поэтому наш друг Теобальд едет проводить вскрытие. Значит, я не смогу повести Хамфри на тренировочную площадку.

– На какую?

– На собачью. По-моему, это дает вам хороший шанс укрепить взаимные узы.

– Я сейчас очень занят одним делом…

Клио его сразу оборвала:

– Расследованием убийства женщины, которая мертва уже десять лет. Один час большой разницы не составит. Я прошу всего час. Сегодня первый день нового курса обучения, и мне хочется, чтобы Хамфри с самого начала присутствовал. Знаю, ты такой милый, что согласишься. А я тебя щедро отблагодарю.

– Отблагодаришь?

– Ну, тренировка с пяти до шести… Условие такое. Ты ведешь Хамфри на занятия, а я за это приготовлю жареные тигровые креветки и морские гребешки по-тайски.

Грейс попался на крючок. Жареные тигровые креветки с гребешками – одно из лучших блюд в потрясающем кулинарном репертуаре Клио.

Прежде чем он успел вставить слово, она добавила:

– Вдобавок припасла особую бутылку белого «Совиньона», которую уже поставила в холодильник. – Помолчала и соблазнительно добавила: – И…

– И – что?

Последовало долгое молчание. Слышалось только потрескивание в трубке.

– Что?.. – повторил он.

– Сам догадайся, – еще соблазнительнее заговорила Клио.

– Задумала что-то конкретное?

– Много чего… Вся ночь в нашем распоряжении. Думаешь, справишься после похмелья и прочего?

– Думаю, справлюсь.

– Хорошо. Тогда займись Хамфри, а я потом займусь тобой. Договорились?

– Бисквитов принести?

– Для Хамфри?

– Для тебя.

– Катись ко всем чертям, Грейс.

Он ухмыльнулся.

– Еще одно. Не слишком возбуждайся. Хамфри любит грызть твердые палки.

Рики безумно хотел есть, но, боясь упустить Эбби, не решался покидать машину, чтобы купить еще батончик. Господи, она уже полчаса в лавке, что можно там делать так долго? Наверняка выбирает цвет трубки.

Такси обойдется ей в целое состояние. Чьими деньгами будет расплачиваться?

Его, разумеется.

Может быть, нарочно его злит, зная, что он за ней наблюдает?

Что ж, заплатит за это. Сполна.

Будет вопить, вымаливая прощение. Снова, снова и снова. Пока он ее не прикончит.

В боковом окне мелькнула тень, показалось лицо патрульного. Рики опустил стекло.

– Жду свою мать, – объяснил он. – Она инвалид… через минуту выйдет.

Молодой долговязый угрюмый патрульный в кепке набекрень не проявил никакого сочувствия.

– Вы уже полчаса здесь стоите.

– Она меня с ума сведет, – пожаловался Рики. – Старческое слабоумие на первых стадиях. – Он постучал по наручным часам. – Везу ее в больницу. Дайте еще десять минут.

– Пять, – отрезал патрульный и пошел прочь. Задержался у стоявшей впереди машины, принялся пробивать компостером квитанцию на парковку.

Рики понаблюдал за его беседой с вернувшейся через минуту разъяренной владелицей автомобиля, после чего патрульный медленно удалился. Он вдруг с ошеломлением понял, что прошло еще двадцать минут.

Господи боже, сколько надо времени на покупку чертова телефона?

Еще пять минут. И еще. Неожиданно такси отъехало, скрывшись в потоке машин.

Рики растерялся. То ли он ее упустил, то ли патрульный отогнал таксиста…

Он запустил мотор и двинулся следом. Такси, которое от него отделяло несколько автомобилей, направлялось к морю, потом повернуло направо. Держа дистанцию, Рики черепашьим темпом двигался за слабоумным кретином таксистом. Проехав вдоль берега, такси поднялось по серпантину на холм и двинулось мимо национального парка, сельскохозяйственных угодий к вершине утеса, прекрасному месту под названием Бичи-Хед, который был люб самоубийцам.

Ехавший позади двухэтажный автобус требовал прибавить скорость.

– Двигай, хрен старый! – рявкнул Рики в окно на таксиста. – Пошевеливайся, мать твою!

На той же скорости проехали паб на Бичи-Хед, дальше по серпантину к Берлинг-Кап, вверх через деревушку Ист-Дин. Мучения продолжились среди полей, вплоть до паромной станции в Нью-Хейвене и далее вверх к Писхейвену. Вдали на углу улицы длинноволосый юноша с девушкой замахали руками, и, к изумлению Рики, на крыше такси вспыхнул огонек, машина остановилась у тротуара.