Питер Джеймс - Убийства в стиле action

Поднялся на восьмой этаж. Дверь квартиры Кэтрин Дженнингс прямо перед глазами. Три отдельных врезных замка и глазок – интересно. В горячих точках Брайтона на квартирных дверях, уже подвергавшихся взлому, часто стоят два замка. А вот три уже слишком. Приглядевшись, он заметил, что все очень прочные и надежные.

Действительно, леди чего-то боится, подумал Траут, звоня в дверь.

Нет ответа. Позвонил еще и еще, терпеливо выжидая, потом решил пойти поговорить со смотрителем.

Когда спустился в маленький вестибюль внизу, туда вошел очень приятный мужчина лет тридцати, в спецовке с вышитым на нагрудном кармане названием фирмы «Стэнвелл» и с поясом для инструментов, и другой лет шестидесяти, с виду воинственный, в хлопчатобумажном комбинезоне поверх грязной майки, со старым мобильником в руке и почерневшим от ушиба ногтем.

Оба удивленно улыбнулись при виде констебля.

– Быстро добрался!

Старший взмахнул телефонной трубкой:

– Я же только минуту назад позвонил! – Гортанное произношение придавало речи жалобный оттенок.

– Мне?

– Насчет лифта!

– Прошу прощения, – извинился Траут. – Вы кто?

– Смотритель.

– К сожалению, я здесь по другому вопросу, – объяснил констебль. – Впрочем, с удовольствием помогу, если вы мне объясните, в чем дело.

– Очень просто, – сказал мужчина помоложе. – Подъемный механизм поврежден. Какие-то вандалы… или саботажники. Провод кнопки аварийного вызова и телефона в лифте перерезан.

Траут навострил уши, вытащил блокнот.

– Рассказывайте подробно.

– Даже показать могу, черт побери. В технике разбираешься?

– Попробую, – пожал плечами констебль.

– Тогда пошли в шахту.

– Хорошо. Только сначала мне надо поговорить с этим джентльменом.

Механик кивнул.

– Пойду пока фургон отгоню. Проклятые инспекторы в этом квартале настоящие гестаповцы.

Когда он ушел, Траут обратился к смотрителю:

– У вас в восемьдесят второй квартире проживает Кэтрин Дженнингс?

– Новенькая. Несколько недель назад въехала.

– Что можете рассказать?

– Не особенно с ней разговаривал, кроме воскресенья, когда она в лифте застряла. Одно скажу – денег у нее навалом, судя по тому, сколько платит.

– Как думаете, кто лифт испортил? Местные хулиганы? Или это с ней как-то связано?

Смотритель пожал плечами:

– По-моему, механик не хочет признавать, что тут чисто техническая проблема. Может быть, свою шкуру спасает. Или честь компании.

Траут кивнул, но не поверил. Спустившись в шахту, составит собственное мнение.

– Значит, не знаете, чем та самая Кэтрин Дженнингс на жизнь зарабатывает?

Смотритель покачал головой.

– Замужем? Дети есть?

– Одна живет.

– Куда ходит, не знаете?

– Я нахожусь в другом конце дома, в этом крыле жильцов не вижу, пока не возникнут проблемы. У нее что, с законом неприятности?

– Нет, ничего подобного. – Полицейский ободрительно улыбнулся, выудил из кармана удостоверение. – Разрешите представиться – констебль Траут. Новый патрульный в вашем районе.

Смотритель взял удостоверение и с сомнением осмотрел, словно визитку розничного торговца.

– Надеюсь, будешь сюда заглядывать вечерком попозже по пятницам и субботам. На прошлой неделе маленькие ублюдки мусорный бак подожгли, – проворчал он.

– Для этого я сюда и поставлен, – серьезно заявил констебль.

– Поверю, когда увижу собственными глазами.

– Эй, старик, уже взлетел?

Грейс стоял в носках в южном терминале аэропорта Гатуик, глядя на свои туфли, выползавшие из сканера на ленте конвейера. Прижав к уху мобильник, ответил:

– Пока одни башмаки. Эта процедура с ума меня сводит. С каждым следующим полетом снимаешь с себя все больше вещей, черт возьми. И только потому, что пять лет назад какой-то придурок зашнуровал ботинки светящимися шнурками! Саквояж пришлось сдать – по новым правилам он негабаритный, значит, по прибытии придется ждать багажа. Пустая трата времени, будь я проклят!

– Плохо спал?

Грейс ухмыльнулся при воспоминании о сладкой ночи с Клио:

– Нет. Гораздо лучше, чем вчера. Никто мне не жаловался на дерьмовую жизнь из-за какой-то свихнувшейся бабы.

Проигнорировав колкий намек, сержант полюбопытствовал:

– Пес тебя больше не метил?

Грейс, одетый в официальный костюм, желая прилично выглядеть по прибытии в Нью-Йорк, пытался стоя зашнуровать правую туфлю, придерживая плечом трубку. Потом сдался и сел.

– Нет. Вместо этого на полу лужу сделал.

– С тобой все в порядке? Голос глуховато звучит.

– В порядке. Стараюсь зашнуровать чертов башмак. Ты по делу звонишь или так, поболтать?

– Что тебе известно о марках? – спросил Гленн Брэнсон.

– Вин или автомобилей?

– Очень смешно.

– Кое-что знаю о марках британских колоний, – объявил Грейс. – Папа их собирал после первого погашения. Постоянно мне в детстве дарил. Они ровно ничего не стоили. После его смерти мама меня попросила отнести коллекцию к филателисту, который пары шиллингов не дал. Если хобби подыскиваешь, лови бабочек или подумай насчет трейнспоттинга. [13] Трейнспоттинг – хобби, заключающееся в отслеживании поездов и записи номеров локомотивов.

– Обязательно. Все?

Рой хмыкнул.

– Слушай, мы с Беллой только что виделись с Клингерами. Насчет наличных, полученных Лоррейн Уилсон. Три с лишним миллиона фунтов, помнишь? Возможно, она их на марки потратила.

– Да ну?..

Грейс бросил возиться со шнурком и сосредоточился, вспоминая свой разговор с Терри Биглоу во вторник.

– Вот тебе и ну. По словам Стивена Клингера, мир филателистов тесен. Похоже, все друг друга знают.

– Назвал местных дилеров?

– Кое-кого.

– Слушай, Гленн, тесный круг, как правило, смыкает ряды, защищая себя и любого, кем кто-нибудь интересуется. Иди и бери их за яйца, понятно?

– Угу.

– Объяви, что речь идет об убийстве, поэтому за сокрытие любой информации они пойдут под суд, как соучастники. Из глотки выдавливай показания.

– Слушаюсь, босс. Счастливого полета. Передавай привет Большому Яблоку. [14] Большое Яблоко – прозвище Нью-Йорка. Отдыхай.

– Пришлю тебе открытку.

– Не забудь марку наклеить.

Октябрь 2007 года

Белла связалась по телефону с бригадой, работавшей над операцией «Динго», и попросила составить полный список торговцев марками в районе Брайтона и Хоува. Потом они с Гленном отправились на Куинс-роуд к упомянутому Стивеном Клингером магазинчику.

Казалось, витрина магазина «Хоукс» никогда не меняется, лишь пополняется время от времени коробочками с монетами, медалями, погашенными марками в пластиковых пакетах, старыми почтовыми открытками.