Питер Джеймс - Искушение

Его рот открылся. Джо сдерживал рвоту, не веря своим глазам. Это был не мешок, а тяжелое черное одеяние, скомканное и пронзенное обломками скрученного, изуродованного металлического ограждения.

Затем он увидел… он увидел лицо судьи Гермион Долримпл. Оно походило на отвратительный барельеф горгульи. Затылок расплющился о стену, волосы разметались в разные стороны, неподвижные, широко открытые глаза вылезли из орбит. Язык вывалился наружу поверх нижней губы, из-под него изо рта стекала бесформенная окровавленная масса. Женщина раскинула руки с растопыренными пальцами, словно приветствуя их, зазывая обратно в суд, чтобы они услышали какое-то ее последнее слово, которое она забыла сказать.

Джо отвернулся, Блейк окаменел, Макалистер ринулся вперед, с запоздалым желанием удержать, помочь, хотя это и было бесполезно. Джо схватился за кого-то, чтобы не упасть. Его рвало снова и снова, будто с рвотой он мог избавиться от страшного образа: руки раскинуты по забрызганной кровью стене, а дальше черный проем тоннеля.

Распятая.

Она выглядела так, будто ее распяли.

Джо пришел домой только в начале девятого вечера. Карен в спальне укладывала вещи. Джо звонил ей из Лондона и рассказал, что случилось.

Она поцеловала его.

– Бедный Джо. У тебя был очень тяжелый день, невероятное потрясение. Присядь, а я приготовлю тебе выпить. Хочешь виски?

Джо сел на кровать. Как чудесно она сегодня выглядит. Черные волосы беспорядочно падают на плечи, свободный свитер чуть обрисовывает форму груди, длинные ноги обтянуты джинсами.

– Все нормально, приготовь, спасибо. Как Джек? Как его успехи?

Жена коснулась губами его лба.

– У Джека все прекрасно. Я о тебе беспокоюсь. Что случилось? Это та самая судья, которая выступила против тебя, погибла в метро?

– Да. – Он зажал пальцами глаза, пытаясь избавиться от раскалывающей головной боли, начавшейся в поезде по дороге домой. Его ошеломило сначала решение судьи, потом ее смерть. Совпадение, твердо сказал он себе.

– Похоже на бред, – высказала свою мысль Карен.

– Все кажется нереальным. – Джо смотрел на Карен, собираясь с духом, чтобы сказать ей то, что она совсем не хотела слышать.

– Смотри, что я собрала для тебя, – сказала она. – Думаю, там будет довольно прохладно. – Она сложила толстый джемпер и затолкала его в чемодан. – Дай мне рубашки, которые ты хотел бы взять.

– Дорогая…

– Так что же все-таки случилось? Ты сказал, что ее пальто зажало дверью? Айседора Дункан, кажется, погибла так же. Нет, у нее шарф накрутился на колеса. Но это ужасно!

– Да, ужасно.

– Разве на дверях нет датчиков?

– Есть, но ткань, видимо, для них слишком тонкая.

– Я думала, что у водителей есть какие-то видеосистемы, разве не так?

– Несомненно. У них стоит сложная аппаратура, на половине поездов даже не нужны водители – там все компьютеризовано. Камеры не разрешат поезду двигаться, пока… – Его голос замер от пронзившей мысли, но он тут же отверг ее.

– Ты всегда говорил, Джо, что не существует такой вещи, как ненадежная компьютерная система.

– Правильно, такой вещи нет.

Они замолчали. Карен сверилась с заготовленным списком. Она всегда очень ответственно относилась к сборам, и Джо полностью полагался на нее.

– В Шотландии люди очень чопорные? Тебе понадобится галстук? В любом случае возьми парочку, по своему выбору.

– Дорогая… – Джо закусил губу и набрал воздух. – Карен… я… Я не уверен, что смогу уехать в Шотландию.

Карен резко вскинула глаза:

– Что ты имеешь в виду?

– Мы сможем апеллировать. Решение судьи…

– Из-за того, что она умерла?

– Не думаю, что это повлияет. Мы бы в любом случае обратились к другому судье. Юрист сказал, что если мы подадим апелляцию, то, вероятно, в конце недели дело будет рассматриваться.

Лицо Карен сразу как-то опало.

– Я четыре года не виделась с Арлен. Джек так радовался поездке. Ты не можешь отложить слушание на следующую неделю?

– Если это возможно. А если нет, то почему бы вам с Джеком не поехать самим, а я последую за вами, как только освобожусь?..

Она с укором посмотрела на мужа:

– Ты бы больше заботился о живых, Джо…

– О чем ты говоришь?

– Я говорю о себе и о Джеке, о реальном мире. Биологическом мире, – добавила она. – Или мы ничего не значим?

– Конечно значите. Просто я должен…

– Безусловно, – перебила она. – Сдержать обещание перед мертвыми. Ты заботишься о них гораздо больше, чем Господь Бог, не так ли, Джо?

Джо посмотрел в глазок следящей за ними видеокамеры, записывающей их беседу и передающей ее в АРХИВ.

– Карен, Бог здесь ни при чем, – спокойно заметил он.

– Ах да! – саркастически воскликнула она. – Я же забыла. Бог – это АРХИВ.

Голос Джо отвердел:

– Однажды АРХИВ может стать гораздо умнее почитаемого тобою Бога.

– Ты никогда не должен так говорить, Джо.

– А что, собственно, такого в личности этого Бога? Тебе не кажется, что у него было достаточно времени, чтобы проявить себя? Так, может, компьютер сделает все лучше, чем Он, сохранит наши жизни и нашу планету?

Она медленно покачала головой:

– Я рада, что не лезу, как ты, в будущее, Джо. Когда я выходила за тебя замуж, ты был милым человеком, мечтавшим сделать что-то для всего мира. – Она безнадежно осматривала его одежду, собранную в чемодан.

– Я до сих пор мечтаю, дорогая…

– Просто ты хочешь жить вечно. А это не та технология, которая поможет улучшить мир.

– Карен, я не приемлю смерть. Человек должен бросить ей вызов, так же как самой природе. Ты и я привели Джека в этот мир. Я чувствую себя обязанным попробовать сделать этот мир лучше, чем он есть сейчас. Ты думаешь, боль и смерть – это хорошо?

– Такова воля Господа.

– До тех пор, пока она не касается тебя…

Она замолчала на миг.

– Я принимаю их как должное, Джо. Они – часть жизненного процесса.

– Ты действительно так считаешь? – спросил он. – Я не заметил, чтобы ты с готовностью принимала смерть, когда умер Барти. Я только увидел, что это поломало твою жизнь.

– Это неправда. – Она опустилась на кровать, будто у нее подкосились ноги.

– Да, да, правда. Я знаю, что правда. – Он тоже сел на кровать, обнял ее и крепко прижал к себе.

– Я люблю Джека, – сказала она. – И ты тоже.

– Конечно, дорогая. Я вас обоих люблю. – Джо погладил Карен по щеке. – А ты представь себе мир, в котором никто не потеряет своего первенца. К этому я и стремлюсь.

«И я хочу своими глазами его увидеть», – подумал он.

Джек, в разноцветной стеганой курточке, стоял в прихожей и недобро смотрел на отца.

– Папа, почему ты не едешь?

Джо опустился на корточки и крепко прижался к сыну.