Линвуд Баркли - Исчезнуть не простившись

– По-моему, нормальные. То есть мы иногда ругались, но в целом ладили. Я думаю… – Она помолчала. – Я думаю, что он меня любил. Очень сильно любил.

– Больше, чем других членов семьи?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, если он вдруг собрался убить вашу мать и брата, почему не убил и вас тоже?

– Не знаю. И, как уже говорила, не верю, что он мог это сделать. Я… я не могу толком объяснить, но мой отец никогда бы ничего подобного не совершил. Он не мог убить мою мать. И ни за что бы не убил своего сына, моего брата. И знаете, не только потому, что он их любил. Он был слабым.

Это привлекло мое внимание.

– Он был очень милый человек, но… нелегко говорить такое про отца – не имел задатков для такого поступка.

– Не понимаю, куда все это может нас завести, – вмешался я.

– Мы знаем, что вашу жену глубоко волнуют вопросы, связанные с находкой, – терпеливо объяснила мне психиатр. – Я стараюсь помочь ей справиться.

– Что если они меня арестуют? – спросила Синтия.

– Пардон? – не поняла доктор Кинзлер.

– Что? – изумился я.

– Что если детектив Уидмор меня арестует? – повторила она. – Решит, будто я имею ко всему этому отношение? Подумает, что я – единственная – могла знать, что скрывается в карьере? Если она меня арестует, как я объясню это Грейс? Кто будет присматривать за ней, если меня заберут? Ей нужна мать.

– Ласточка… – начал я.

– Если она меня арестует, то больше не будет пытаться узнать правду, – перебила Синтия.

– Это исключено, – заявил я. – Чтобы арестовать тебя, она должна думать, что ты имеешь отношение и ко всему остальному: смерти Тесс, даже убийству Эбаньола. Поскольку что все эти события каким-то образом связаны. Они – часть одной и той же загадки. Мы только незнаем, как именно они связаны.

– Может, Винс знает, – задумчиво произнесла Синтия. – Интересно, никто с ним в последнее время не разговаривал?

– Эбаньол собирался найти его, – напомнил я. – Разве он не говорил в последний раз, когда мы его видели, что надо пристальней приглядеться к его прошлому?

Доктор Кинзлер пыталась вернуть нас к заданной теме:

– Думаю, вам не стоит ждать две недели до следующего визита. – При этом она смотрела на Синтию, не на меня.

– Конечно, – безразлично кивнула моя жена. – Конечно. – Извинилась и вышла из офиса в поисках туалета.

Я обратился к доктору Кинзлер:

– К вам пару раз приходила ее тетя, Тесс Берман.

Она подняла брови.

– Да.

– Что она вам сказала?

– В обычных обстоятельствах я бы не стала обсуждать другого клиента, но в случае с Тесс Берман и обсуждать нечего. Она была у меня пару раз, но так и не открылась. Мне показалось, она с презрением отнеслась к моей работе.

Как же я любил Тесс.

Когда мы вернулись домой, на нашем автоответчике было десять звонков, и все от разных газет и телевизионных каналов. Было там и длинное страстное послание от Паулы. Она утверждала, что Синтия обязана их каналу и должна позволить им сделать еще одну передачу в свете последних открытий. «Только назовите время и место, – говорила Паула, и я буду там с бригадой операторов».

Я смотрел, как Синтия нажимает на кнопку, уничтожающую запись. Никакого раздражения. Никаких сомнений. Одно решительное движение указательного пальца.

– На этот раз все обошлось без проблем. – Милостивый Боже, как же это у меня вырвалось?

– Что? – взглянула она на меня.

– Ничего.

– Что ты имел в виду? Что на этот раз обошлось без проблем?

– Забудь, – попросил я. – Я ничего не имел в виду.

– Ты подразумевал, что я стерла эту запись?

– Говорю же тебе, забудь.

– Ты вспомнил то утро. Когда мне позвонили. Когда я случайно стерла запись. Я же объяснила тебе, что произошло. Я была не в себе.

– Разумеется.

– Ты так и не поверил в тот звонок, верно?

– Конечно, поверил.

– И если бы мне тогда не звонили, то и письмо по электронной почте тоже отправила я? Может, одновременно я печатала послание на твоей машинке?

– Я этого не говорил.

Синтия подошла ко мне ближе, подняла руку и ткнула в меня пальцем.

– Как я могу оставаться под этой крышей, если у меня нет стопроцентной уверенности, что ты меня поддерживаешь? Доверяешь? Мне не нужны твои косые взгляды и постоянные сомнения.

– Не придумывай.

– Скажи. Прямо сейчас. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты веришь мне и не сомневаешься, будто я делала нечто подобное.

Клянусь, я готов был поклясться, но мгновенного колебания оказалось достаточно, чтобы Синтия повернулась и ушла.

Когда я тем вечером зашел в комнату Грейс, там было темно. Я ожидал застать ее у окна с телескопом, но она уже лежала в постели. Однако не спала.

– Странно, что ты здесь. – Я сел на край кровати и прикоснулся к ее волосам.

Грейс промолчала.

– Я думал, ты следишь за астероидами. Или ты уже смотрела?

– Не стала зря тратить время, – произнесла она так тихо, что я едва расслышал.

– Ты уже больше не беспокоишься об астероидах? – спросил я.

– Нет, – ответила она.

– Значит, они больше не собираются падать на Землю? – обрадовался я. – Что же, это хорошие новости.

– Может, они все еще нам угрожают, – пробормотала Грейс, пряча лицо в подушку, – но это не имеет значения.

– Что ты хочешь этим сказать, лапочка?

– Все здесь постоянно такие грустные.

– Да, детка, я знаю. Последние недели выдались трудными.

– Не важно, появятся астероиды или нет. Тетя Тесс все равно умерла. Я слышала, как вы разговаривали насчет машины, которую нашли. Люди умирают постоянно от самых разных вещей. Их сбивают автомобили. Они могут утонуть. А иногда их убивают другие люди.

– Я знаю.

– А мама ведет себя так, будто нам все время что-то угрожает. Она даже ни разу не посмотрела в телескоп. Думает, нас что-то заберет, и это появится вовсе не из космоса.

– Мы никогда не допустим, чтобы с тобой что-то случилось, – заверил я. – Мы с твоей мамой очень тебя любим.

Грейс промолчала.

– По-моему, все же стоит проверить еще разок, – предложил я, сползая с кровати и устраиваясь на коленях около телескопа. – Не возражаешь, если я взгляну?

– Да хоть до посинения, – заявила Грейс. Если бы горел свет, она наверняка заметила бы мою реакцию на такую фразу.

– Ладно. – Я устроился поудобнее, но предварительно проверил, не наблюдает ли кто-нибудь за домом. Приложил глаз к окуляру и покрепче ухватился за телескоп.

Я направил трубу в небо и увидел поток пролетающих звезд, совсем как в «Звездных войнах».

– Давай-ка теперь посмотрим в эту сторону, – предложил я, но тут телескоп соскочил с подставки, грохнулся на пол и закатился под письменный стол Грейс.

– Говорила же тебе, папа, – сказала она, – это просто хлам.

Синтия уже лежала под одеялом, натянув его до самого подбородка, завернувшись как в кокон. Глаза закрыты, но я почувствовал, что она не спит. Просто не желает разговаривать.