Дэвид Уилсон - Нечестивый Грааль

Катлер указал ему на стул рядом с собой и представил напарника лейтенанту Нику Ренцетти из NYPD и Фрэнку Гаррету из Нью-Йоркского транспортного управления.

— Ты как раз вовремя, — сказал Катлер. — Я только что сообщил лейтенантам подробности о смерти Метьюса. Результаты вскрытия получим сегодня чуть позже. А сейчас мы собирались перейти к рапорту о покушении на Хэймар.

Ренцетти пододвинул Донахью папку:

— Вот копия окончательного заключения — врач в Бэльвю передал уточненные данные. Пуля застряла в плече. Док тут пишет, что ни одна из костей не задета и глубина раны всего четыре с половиной сантиметра. Ствол девять миллиметров, стреляли в упор — что-то верится с трудом.

— Низкоскоростной патрон, либо парень сам его смастерил, — предложил Гаррет. — Ну, заказной убийца… Зарядил послабее, чтобы попутно не задеть еще кого-нибудь.

Катлер поглядел на Донахью — тот красноречиво возвел глаза к потолку — и покачал головой:

— Если он настоящий киллер, черта с два он бы промазал. Не попасть в сердце почти в упор — всего-то на шесть дюймов разминулся!

— А если это инсценировка? — предположил Донахью. — Чтобы отвести от нее подозрение в смерти священников?

— Не исключено, — согласился Ренцетти. — И насчет этого Романо мне тоже пока не все ясно. В МТА уверяют, что стрелять он никак не мог, но это не значит, что он не причастен. Если коллеги из Бюро допускают, что Хэймар имеет отношение к смерти священников, то у Романо есть веский мотив к убийству.

— За Хэймар наблюдаю я, — вмешался Донахью. — Уж и задала она мне работку!

Он изложил подробности посещения церемонии в Ordo Templis Orientalis, а затем вынул из портфеля текстовую распечатку.

— Нашим Бюро по моему запросу найдена информация, что эта эксцентричная по своему духу организация проводит некие сомнительные ритуалы, хотя до сих пор считалась вполне безвредной.

— Нельзя забывать и про книгу, — добавил Ренцетти. — Хэймар убеждена, что единственная причина охоты за ней — ее книга о Христе. Она уверяет, что тут не обошлось без вмешательства церкви.

— Джентльмены, — выпрямился на стуле Катлер. — На данный момент мы не располагаем никакими конкретными уликами, указывающими на человека, убившего священников или стрелявшего в Хэймар. Цель нашей сегодняшней встречи — удостовериться, что все мы сейчас находимся на одной отправной точке, и выработать принципы дальнейшего продвижения.

Его коллеги согласно кивнули — только Ренцетти, достав из кармана очки для чтения, пристально изучал принесенную распечатку. Затем он сдвинул очки на кончик носа и посмотрел на Донахью поверх линз:

— Сегодня утром я нашел о Хэймар новые сведения, которые здесь отсутствуют, но которые надо бы иметь в виду.

— Что за сведения? — поинтересовался Катлер.

— Она пережила очень тяжелый год. Такой, что впору каждому слететь с катушек. У нее умер сынишка, ему не исполнилось и года.

— А я и не знал, что у нее есть муж, — заметил на это Донахью.

— Теперь уже нет, — ответил Ренцетти. — Я и сам случайно наткнулся — прочитал о нем полицейский рапорт.

Все выжидательно посмотрели на лейтенанта.

— Оказалось, что ее ребенок умер от какой-то ужасной наследственной болезни. Когда ее муж узнал, что именно он — носитель дефективного гена, то не смог это пережить. И застрелился.

Катлер толкнул оцепеневшего Донахью в бок:

— Брайан, сними копии с этих полицейских донесений. Пора нам с тобой хорошенько взяться за Бриттани Хэймар.

Выйдя из такси, Бритт Хэймар подняла с сиденья небольшую дорожную сумку и попробовала накинуть лямку на левое плечо, но острый приступ боли тут же убедил ее, что до полного выздоровления еще далеко. Сквозь листву деревьев, высаженных вдоль 60-й и Коламбус-авеню, просматривалась бетонная громада здания, вознесшаяся к самому небу и занимающая большую часть квартала. Темные тени древесных стволов рассекали солнечную поверхность на исполинские домино, подсвеченные бессчетными окнами.

Бритт направилась ко входу во флигель Фордхэмского Линкольн-центра. Одноэтажное строение цвета парижской лазури навевало ассоциации со стилем ар-деко. Широкая винтовая лестница огибала кирпичную башню с шахматным орнаментом; от нее тянулась крытая галерея, по которой можно было попасть на плоскую крышу флигеля.

Собираясь на ночной рейс, Бритт все еще сомневалась, стоит ли ей видеться с отцом Романо. Как он оказался на Гранд-Централ во время покушения? Действительно ли ему тоже звонили насчет рукописи? И этот его крест… Можно ли по нему проследить связь между отцами Романо и Маттео? Она вдруг со смятением осознала, что за последние три дня встретилась подряд с тремя иезуитами. Что же, налицо иезуитские происки? Бритт оставалось только гадать, кто такой этот Романо — угроза для нее или ключ к тайнам, пока не проясненным в ее исследованиях о родословной. В конце концов она рассудила, что ничего не потеряет от встречи со священником.

Войдя во флигель, Бритт оказалась перед оборудованным постом охраны. Женщина в офицерской форме набрала номер Романо, назвала фамилию Хэймар и тут же кивнула Бритт, указав ей лифт, на котором можно было подняться на десятый этаж, к офису священника.

Романо встретил ее в холле, откуда тянулись по коридору в обе стороны многочисленные двери.

— Что ж, профессор Хэймар, вы на удивление быстро встали на ноги. — Романо жестом пригласил ее в ближайший кабинет. — Я не ожидал, что вы так скоро придете обсуждать либеральные взгляды иезуитов.

— Мне сказали, что я везучая. Пуля не нанесла большого вреда — плечо, правда, еще какое-то время поболит. Спасибо за ваш импровизированный визит. — Она улыбнулась. — И мне казалось, мы договорились насчет Бритт и Джозефа.

— Простите за церемонии, Бритт. — Романо проследовал за ней в кабинет. — И за беспорядок.

Кроме письменного стола самого Романо в кабинете умещался круглый стол, вероятно тоже рабочий, с двумя «макинтошами» и большими жидкокристаллическими мониторами, а рядом с ним — два вращающихся сиденья. По стенам расположились: книжный шкаф, две длинные навесные полки и пара добавочных, сильно потрепанных стульев. Тут же приткнулся пюпитр. Везде были навалены книги, папки, а две раскладные таблицы на стене были сплошь исписаны пометками, сделанными жирным черным маркером. Да, в этом кабинете явно кипела работа.

Бритт протиснулась ко второму, суррогатному столу. Романо отодвинул один из стульев, освобождая ей место, и, когда она села, взял у нее сумку и положил рядом, на соседнее сиденье. Бритт очень впечатлило подобное обхождение.

— Я пришла к вам, Джозеф, вовсе не для того, чтобы обсуждать ваши религиозные убеждения, — сказала она.