Дэвид Лисс - Этичный убийца

– Да! Да! Мне так стыдно, но это правда… Мне очень нравилось!

Разве может хоть одна женщина, находясь в здравом уме, по собственному желанию пойти на такое унижение? И все же эта журналисточка Доу очень тревожила: ведь она сбежала слишком рано, не успев даже войти во вкус – не успев распробовать, в чем вся соль. К тому же она расквасила Доу яйца, и многие могут расценить это как подтверждение того, что она не имела ни малейшего желания ему отсасывать. И она была как-никак журналисткой из Майами. А история о том, как эти неотесанные мужланы в своем захолустье устроили ловушку для автомобилистов, присвоив трейлерному парку статус города, – для такой сучки просто предел мечтаний.

Наутро после этого неприятного происшествия Доу отправился домой и принял душ. При этом ему пришлось скрючиться в три погибели, спиной прикрывая мошонку от водяных капель, потому что даже удары душевых струй причиняли ему боль. При этом голову приходилось задирать повыше, чтобы не смотреть на эту жуть – посиневшие, распухшие гениталии. После этого он героически оделся, несмотря на то что натянуть трусы и брюки было ой как непросто, а затем отправился в полицейский фургон, откуда сразу же позвонил в дорожный патруль Флориды.

– Алло, говорит Джим Доу. Я начальник полиции и мэр города Медоубрук-Гроув.

– Серьезно? – переспросил голос на другом конце провода; затем последовал приглушенный смешок.

Все прекрасно знали, что такое Медоубрук-Гроув.

– Да. Слушайте, тут случилась странная история… Это было вчера вечером. Я проверял документы у одной женщины…

– Понял, вызываю подкрепление, – перебил все тот же нахальный голос.

– Так вот, – продолжал Доу, – я говорю, что вчера вечером проверял документы у одной женщины. И, кажется, потерял бдительность. Молодая девица, на вид безобидная, ну и она, как бы это сказать… застала меня врасплох. Открыла вдруг дверь своей машины, сшибла меня с ног и уехала. Я и очухаться не успел. Но у меня остались ее права и техпаспорт.

– Все действительно было именно так?

– Ну да, именно так. Уж не знаю, почему она решила вдруг сбежать. Наверное, есть что скрывать.

– Ага. А ты зато увидел ее – и сразу раскусил.

– Но она же меня с ног сбила! Она напала на офицера полиции!

– Так она что, не только на тебя напала, но еще и на офицера полиции?

– Слушай, ты. Я ничего против тебя не имею, но согласись, что, сбей она с ног кого-нибудь из ваших патрульных, вы бы тут же спустили на нее вертолеты.

– Нашего патрульного она бы с ног не сбила, – был ответ.

– Я просто сообщаю вам, что в нашем районе появилась опасная нарушительница. Вчера она сбила меня с ног, завтра отберет пистолет у кого-нибудь из ваших – или не знаю, что еще натворит. Хочешь сказать, мне не надо было звонить?

Из трубки послышался глубокий вздох.

– Ладно, давай ориентировку.

Доу продиктовал краткое описание происшествия и повесил трубку. Итак, в случае чего он объявит, будто она пыталась скрыться. А она скажет, что он собирался на нее напасть. Ну а ежели что – он, так и быть, согласится предположить, что по какой-то неизвестной причине женщина могла решить, будто он действительно собирается напасть. Тогда дело обойдется простым предупреждением – и ее отпустят на все четыре стороны, но Доу хватит и этого. Во всяком случае, теперь главный вопрос состоит в том, кому из них поверят – ей или ему. Ему или ей. А это уже немало. И неудивительно, что дни проходили за днями, а журналистка из Майами так и не появлялась.

Прошло всего полчаса с тех пор, как он в последний раз задавал этот вопрос.

– Ну и как там наши семейные драгоценности? – снова поинтересовался Паккен.

– Сходил бы ты, что ли, нарушителей половил, – посоветовал ему Доу.

– А вот и дудки, сейчас не моя смена.

– Какой-то ты безынициативный.

– Ну и что? Зато я нашел слово «инициатива», – ответил Паккен и развернул перед Доу словарь, указывая на вокабулу, обведенную красной ручкой.

– Слушай, поди-ка задержи пару-тройку нарушителей или вали домой.

Похоже, до Паккена наконец дошло, что Доу хотел побыть один. Парень немного помолчал, потом еще потянул время, потормозил, собирая свои дерьмовые шмотки, но в конце концов, минут эдак через десять, все-таки ушел. Доу встал и, широко расставив ноги, доковылял до стойки, достал воронку, которую почитал главной деталью своей экипировки, совершенно необходимой для обеспечения правопорядка, и долил себе еще немного бурбона в «Ю-Ху». Затем он снова вернулся к рабочему столу, и, поскольку никто не видел его в этот момент, он мог даже не брать на себя труд изображать естественную походку. Усевшись на стул, он с блаженством вытянул ноги и закинул их на стол – так, чтобы травмированные части тела могли вздохнуть посвободней.

Тут зазвонил телефон. Наверное, опять эта сучка Пэм. Она взяла моду звонить ему дважды в день и долбать его за то, что он забыл про день рождения Дженни. Напрасно он объяснял ей, что вовсе не забыл, что он все-таки служит в полиции и ему пришлось выехать по важному делу, что он не мог отлучиться с работы, – Пэм эти доводы почему-то не убедили.

Будь на то воля Доу, он бы попросту не обратил внимания на телефон – пусть себе звонит, но, с другой стороны, у него ведь есть обязанности перед гражданами, и, вспомнив об этом, он все же сорвал трубку с рычага.

– Полиция Медоубрук-Гроув.

– Мне нужен ваш начальник – Доу. Говорит офицер Альварес, дорожный патруль Флориды.

– Я и есть Доу.

Доу показалось, что этот парень по фамилии Альварес говорит с небольшим акцентом, но все же произношение у него было очень недурное.

– Мы беспокоим вас по поводу того сообщения, насчет женщины. Так вот, мы с ней побеседовали. Она говорит, что вы сделали ей предупреждение и отпустили – этим все и кончилось.

– Что? – От изумления Доу слишком резко скинул ноги со стола, и ему пришлось закусить губу, чтобы не взвизгнуть от боли прямо в трубку.

– Ну да. Она говорит, вы ее остановили, сделали предупреждение и отпустили.

Какого хрена! Я никогда ни одного долбаного ублюдка не отпускал с предупреждением! Доу едва не выкрикнул все это в трубку, но вовремя сдержался.

– Это все, что вы хотели сказать?

– Ну… – ответил Альварес, – у меня такое впечатление, что кто-то из вас что-то недоговаривает.

– Подождите секунду, – проговорил Доу, потому что именно в этот момент прошел звонок по другой линии. Яйца болели, а телефон все звонил. Еще немного, и у него просто крыша съедет.

– Нет уж, это вы подождите секунду, – возразил Альварес. – Кто-то из вас лжет. Если хотите, мы можем начать расследование. Не хотите – дело можно замять. Так как же нам поступить?

Откуда ему знать, как им поступить, если у него болят яйца и звонит телефон? Последний звонок был уже примерно двенадцатым. Интересно, у кого может быть такое важное дело?