Итан Блэк - Мертвые незнакомцы

– Фрэнк Грин был хорошим охранником. В том квартале его до сих пор вспоминают. Вежливый. Помогал носить тяжелые сумки. Гонял наркоманов с улицы. Звонил в полицию, если видел что-то подозрительное.

Теперь переход к самой мерзкой части. Воорт готов был провалиться сквозь землю, читая об этом в досье Шески.

– Потом подал заявление в Полицейскую академию и получил отказ.

Зал оглашает дружный стон.

– Он хотел быть копом.

Сколько раз стрелки, бомбисты, телефонные террористы оказывались обиженными служащими.

– Мне в голову не приходило просматривать заявления в академию. Я проверял только регистрацию арестов, жалобы на жестокость.

Воорт, перебарывая тошноту, рассказывает слушателям о проваленном психологическом тестировании и отказе, из-за которого бывший охранник возненавидел отвергшее его управление.

С полуночи, еще до того как Шеска появился у дома Джилл Таун, Джек Лопес приказал тщательно патрулировать районы мэрии и участка, изображенного на рисунке Грина. Полицейские в штатском расхаживали по площади и соседним кварталам, ожидая открытия сотен магазинов и ресторанов, а также наплыва покупателей, туристов и работающих по субботам жителей окраин. С точки зрения Грина, для взрыва суббота ничем не хуже рабочего дня. Все знают, что комиссар любит работать в выходные дни и требует того же и от других начальников управлений.

Все копы на улицах получили описание фургона Грина, фотографии разыскиваемого и спрогнозированные компьютером варианты его внешности: Грин в других очках, без очков, в солнцезащитных очках, с другими волосами.

Люди из групп наблюдения ФБР расставлены у окон первых этажей. На крышах засели снайперы. Вертолеты патрулируют за въездом и выездом с федеральной магистрали и Бруклинского моста.

Воорт говорит:

– Возможно, фургон перекрашен. Как видно на снимке, справа задний бампер помят во время аварии. На левом переднем стекле наклеен знак «Гринписа», еще один – Всемирного фонда дикой природы – на заднем стекле, справа внизу.

Шеска сказал: «Если ошибетесь, вы никогда себе не простите».

Мысленно Воорт отвечает полковнику: «Ошибкой было бы не готовиться уже сейчас. В материалах нет никаких доказательств, что Грин не проявится. В сущности, увидев твои треклятые улики, я бы сказал, что он вполне может объявиться».

– Даже если краска новая, он вряд ли починил бампер. Черт побери, он же собирается взорвать фургон. Поэтому обращайте внимание на нужную модель, пусть и другого цвета. Проверяйте бамперы. Смотрите на наклейки.

Шеска сказал: «Я мог бы остановить Грина, но вы за мной погнались».

Мысленно Воорт отвечает: «Если бы не ты, Мичум был бы жив». Он обращается к слушателям:

– Сейчас вы услышите запись звонка Фрэнка Грина на ток-шоу в Массачусетсе. Запомните голос.

Раздается низкий, злой голос:

– Джон Локк сказал: «Тот, кто пожелал бы отнять мою свободу, отнял бы у меня и все остальное. И вследствие этого для меня законно убить его». Я говорю о бесчеловечной полиции Нью-Йорка.

Воорт говорит:

– Слышите «р»? Он картавит. Следующий звонок сделан торговцу оружием.

«Вот, что мне хотелось бы знать, Мичум: давал ли ты Шеске имена других людей, кроме тех, о которых мне рассказал? Они тоже в опасности».

Звучит запись:

– Собираетесь в октябре в Нью-Йорк? Держитесь подальше от Полис-плаза, один! Я слыхал, там будет большой тарарам!

По залу проходит движение. Каждый думает: «Я сейчас в Полис-плаза, один».

– Слайд, пожалуйста. Перед вами образец его почерка. Это письмо, которое Грин послал президенту. Видите длинную петельку на «р»? Возможно, вы решите, что нашли его, но он выглядит по-другому. Посмотрите на список покупок, письмо – на что-нибудь, написанное его рукой.

Микки передает по залу пузырек лосьона после бритья «Олд спайс», чтобы все узнали, какие запахи предпочитает Грин.

– Вопросы?

Поднимается несколько рук. Один детектив спрашивает:

– Как долго мы будем сохранять этот уровень готовности, если он не появится?

– Вам сообщат.

Вопрос агента ФБР:

– Раз о нем столько информации, почему его не арестовали раньше?

– Информация получена недавно.

Еще один вопрос:

– Разве не противозаконно писать президенту такие письма?

– Грин не угрожал ему лично.

Потом все расходятся, а к Воорту подходит Микки. В руках у него вчерашняя «Пост», открытая на восьмой полосе – на заметке о банкете в честь ухода на пенсию Хью Аддоницио.

«СОТНИ КОПОВ СОБЕРУТСЯ В КУИНСЕ!»

– Так, значит, Шеска уверен, что мишень там?

– Черт побери, мишенью может оказаться любой участок в городе, и везде сейчас усилена охрана. Микки, Шеска – не Господь Бог. Для него гадает компьютер. Но нам следовало проверить заявления в академию.

– Никто даже не подумал бы об этом. Шеска узнал только потому, что нарушил все хреновы законы, чтобы получить информацию. Надо было тебе пустить по рукам еще и его портреты.

– У нас хлопот полон рот из-за Грина. О Шеске побеспокоюсь я.

– Ну, в военном планировании ты, с моей точки зрения, ему не уступаешь.

– Придется превзойти.

«Потому что он здесь. Я чувствую».

Они направляются к выходу, чтобы еще раз проверить все.

К полудню Фрэнк Грин не объявился.

И к трем, когда люди отправились за покупками.

И к девяти, когда немногочисленные в этом районе бары и джаз-клубы наполнились до отказа. Но в окрестностях мэрии относительно тихо.

В одиннадцать Воорт начинает отсчитывать время до полуночи, топая ногами, чтобы не замерзнуть. Через пятьдесят минут день, указанный на рисунках Фрэнка Грина, закончится. «И окажется, что Шеска был прав». Все тихо, кроме рации. Детективы и патрульные постоянно на связи. Люди раздражены.

Наверху, на «капитанском мостике», ждут комиссар, Джек Лопес, Аддоницио, начальники взрывотехнического и антитеррористического отделов и шишки из ФБР.

Все сидят в четырех стенах.

«Они там готовы переубивать друг друга. Не привыкли чувствовать себя уязвимыми на месте работы».

Для октября очень холодно. Облака с острыми как бритва краями скользят над городом, мимо заледеневшей луны. Свет в пустых кабинетах горит с неистовой яркостью, усиленной холодом. Со стороны Ист-Ривер доносится стрекот полицейского вертолета над федеральной магистралью.

Микки ушел за кофе. Джилл дома.

Воорт ходит по площади. День был заполнен ложными тревогами и сотнями голубых фургонов, замеченных неподалеку от мэрии. Каждый раз накатывала волна адреналина. И каждый раз оказывалось, что никакой опасности нет. И каждый раз степень настороженности падала еще на одно деление, а степень усталости возрастала.

«Если он придет, мне лучше быть на площади».