Евгений Кукаркин - Я - Кукла. Сборник повестей

— Кажется я вас понял. Но как найти родственника или знакомого, чтоб они поверили мне.

— В этом у вас отбоя не будет. Больные и родственники психологически настроены на надежду на выздоровление и то, что не может врач, сделает знахарь. Достаточно пустить слух и к вам повалят валом. Предупреждаю, я слухи не распускаю.

— Спасибо доктор, вы в меня вселили надежду.

— Подождите. Я вас познакомлю с одним врачом, он вам кое в чем поможет.

Роберт Густавович подошел к вертушке телефона.

— Гриша, ты свободен, подойди ко мне.

Через минуту ввалился Гриша. Толстый, с добродушным лицом, в блюдечках очках, он выглядел счастливым и радостным человеком.

— В чем дело Роберт Густавович?

— Познакомься, Виктор Николаевич. Поговори с ним, он тебе много интересного расскажет.

— Опять хитрите Роберт Густавович. Опять в авантюру меня тянете.

Он засмеялся счастливым смехом, как будь-то каждая авантюра для него радость.

— Иди с ним Гриша, иди. До свидания Виктор Николаевич.

Он пожал мне руку, своей клешней лесоруба.

Гриша привел меня в женское отделение, в одну из палат, где имелось только две койки. На стульях у окна сидели две женщины, обмотанные больничными халатами серого цвета. Одна из них была молоденькой, белобрысой, с массой веснушек вокруг носа и глаз. Ее волосы были стянуты на затылке в пучок, красивой оранжевой тряпочкой, а спереди на лоб вызывающе наброшена челка. Другая постарше. Красивое лицо, с черными огромными глазами, огражденными сверху стрелками темных бровей, контрастировало с большой копной густых, чуть волнистых волос медного цвета, рассыпанных на плечи.

— Девочки познакомьтесь, это Виктор Николаевич. Он хочет поговорить с вами, — так начал свою речь Гриша — А это, — он обратился ко мне — госпожа Климович и наша любимица Катя.

Девочки уставились на меня, как на привидение с того света.

— У Виктор Николаевича есть некоторое предложение к госпоже Климович.

— А сказали, что Виктор Николаевич хочет поговорить с нами обеими, — тихо прошелестела Катя.

— С тобой он будет говорить потом.

Умненькая Катя встала и, запахнув громадный халат, пошла к двери.

— Госпожа, — шутливо продолжил Гриша — по некоторым причинам я не могу присутствовать при вашем разговоре, но прошу тебя, этому человеку верь.

— Неужели так все сложно Гриша, — прозвучал мелодичный голос.

— Думаю, да.

Он испарился из палаты. Мы остались вдвоем.

— Можно я буду звать вас Виктор.

— А как мне вас называть?

— У меня очень противное длинное имя, которое дал мне родитель. Я его ненавижу. Зовите меня просто — Климович, если хотите, госпожой, сеньорой, миледи. Как хотите.

— Вы не подскажете мне, диагноз вашей болезни.

— Не крутите Виктор. Вы знаете чем я больна. Но я догадываюсь, что вы пришли для слишком серьезного разговора. Так что давайте говорить на прямую.

— Хорошо. Я работаю над проблемами лечения таких болезней, как ваша. У меня есть препарат, который необходимо испытать на людях. По некоторым обстоятельствам, я не могу это делать официально и вынужден тайком обращаться к самим больным, с просьбой о помощи.

— Что за обстоятельства, не позволяющие вам лечить нормально больных людей.

— Это очень много. Законодательство, этика, внутренние распри и многое другое.

— Гриша мне сказал, чтоб я вам верила. Сам не захотел присутствовать при этом разговоре. Это значит, что ответственность за результаты лечения вы берете на себя.

— Да.

— Что будет с вами, если я умру.

— Меня посадят в тюрьму.

— Если я буду жива, я должна всю жизнь молчать.

— Да.

Климович задумчиво наматывала на палец локоны своих волос. Мы молчали. Наконец она пришла к решению.

— Я все поняла. Скажу вам следующее. Я — врач. Врач терапевт. Только три года практики, но о раке знаю почти все. Я знаю сколько мне жить. Это приблизительно три месяца. Но я хочу жить. Я скептик и знаю, что ни кто в мире не изобрел препарата от рака и, вдруг являетесь вы и говорите, что он есть. Это похоже на шарлатанство. Целые институты, тысячи людей бьются над этой проблемой и пока ни чего. Вы приходите со своим препаратом и бьете по моей психике, предлагая вылечить не излечимое.

— Простите, что я прерываю. Так вы будете принимать мой препарат или нет?

— Буду. У меня нет шансов. Буду. Когда есть последняя ниточка, за нее цепляется каждый утопленник.

Из черной горошины глаза выкатилась прозрачная капля и поползла по щеке, рывками пробивая дорогу. Климович плакала, не замечая, что она плачет.

— Вы обещали мне молчать.

— Когда вы придете в следующий раз?

— Послезавтра. С препаратом.

— Идите Виктор. Я хочу остаться одна, но послезавтра я вас жду.

— До свидания Климович.

Она кивнула в ответ.

Через день я пришел и сделал Климович укол. Я приходил еще три раза и каждый раз мы выгоняли Катю и делали уколы. Климович была не разговорчива и, однажды, неожиданно заглянув ей в глаза, я увидел в них страх.

— Все, — сказал я, сделав ей последний укол — Будем ждать результатов.

— А когда?

— Рентген у вас не скоро. Тогда и увидим.

Через две недели ко мне в лабораторию позвонил Гриша.

— Приезжай. Срочно приезжай.

— Что случилось. Что-то с Климович.

— Все в порядке, приезжай.

Гриша встретил меня с радостью собаки, которая после длительной разлуки увидала своего хозяина.

— Получилось Виктор, понимаешь получилось.

— Ты мне можешь сказать. Что получилось?

— Смотри.

Он подтащил меня к стенду, где просвечивалось два снимка.

— Видишь, это пятно месяц назад, а это вчера. Посмотри, это же сенсация. Все врачи одурели. Ходят на Климович смотреть, как на экспонат.

На одном снимке, чернело большое пятно. На другом — крохотное пятнышко неуютно торчало между ребер.

— Пошли к ней, она тебя ждет.

— Но лечение не закончено. Ты же видишь.

— Дурачок, не ужели ты не понимаешь, процесс пошел его не остановить. Контрольный снимок сделаем через неделю. Этой пакости конец, неужели до тебя не дошло.

— Пока нет.

— Пошли, пошли. Она мне житья не дает. Требует тебя и все.

Климович увидала меня и, буквально, пролетела расстояние от кровати до двери. Она упала мне на грудь и… заплакала. Я гладил ее волосы и говорил теплые успокаивающие слова. Наконец она успокоилась, но так и осталась стоять, прижавшись ко мне.

— Ребята, вы кончите обниматься или нет. Я уже пол часа с бутылкой стою, уже вино в руках согрелось, — долетел до нас голос Гриши.

Климович нехотя оторвалась, запахнула халат и повернулась к Грише.

— Ну что же вы стоите? Катя доставай кружки. Зайди к Людочке возьми два стакана. Гриша, а ты чего. Бутылка с такой пробкой, что два часа будешь открывать не откроешь.